– Это много? – Дегер равнодушно посмотрел на кошель. – Я не представляю, сколько это. Надолго хватит? – Не очень, – улыбка Юсаса померкла. – Комната – серебряный. Пообедать – тоже серебряный. Ну вот сам и считай. Нет, если есть только хлеб да остатки подливки к мясу – можно протянуть долго. Но все равно – не очень долго. Работу нужно искать. У меня есть к тебе предложение, только не знаю, как ты на это посмотришь… – Так рассказывай, а я посмотрю. – Дегер улыбнулся и, сощурившись, взглянул на солнце, сияющее на ясном голубом небе. – Как хорошо на воле! В темнице плохо. Я не люблю темницы! – Так кто их любит?! – прыснул Юсас – Вот чудной же ты все-таки! Что хорошего в темнице? – А что… кормят, поят, – улыбнулся Дегер. – А ты говоришь, на улицах можно с голоду умереть. – Ох, ты или правда такой наивный, или… да ну тебя к демонам! Ты смеешься надо мной! – Юсас захохотал и ткнул кулаком в железное плечо товарища: – Идем! Вначале пристроим тебя на работу, а потом уже будем думать, как разбогатеть! Заодно и поесть не мешает. Я уже проголодался. – Я тоже, – кивнул Дегер, втягивая носом запах жареного мяса. Торговец стоял шагах в десяти от них, на базарной площади. – Нет, нет, нет! – Юсас потянул Дегера прочь от торговца. – Никакого мяса с базара! Знал бы ты, что за мясо они жарят! Я узнал и потом долго мясо жрать не мог! Тьфу! В трактире поедим! Они шли недолго, минут десять – через базар, мимо рядов лавок, мимо торговых рядов, над которыми была только крыша без стен, мимо нищих, лежащих в пыли забора, и мимо стаи тощих, лишайных собак, устроившихся в тени высокой стены забора. Юсас покосился на собак, хотел рассказать Дегеру, но передумал. Зачем портить аппетит? И себе, и товарищу. Потом как-нибудь расскажет. И тут же вспомнилось, как убивали Зарга Бровастого – он торговал пирогами с мясом, и кто-то из покупателей нашел в пироге человеческий ноготь. Били всем базаром, пока вместо торговца на земле не оказался окровавленный кусок мяса, в котором нельзя было рассмотреть черты лица. Давненько ходили слухи, что в помойках видели человеческие останки. Сам факт нахождения останков для города ничего особого не значил – если только это не известный человек, – но все дело было в том, что эти куски трупа имели следы обработки – ножом, топором, будто кто-то срезал с них мясо. И нищие пропадали. Но кто следит, куда подевался нищий? Если он, конечно, не в гильдии нищих. Бродяги ходят по Империи, исчезают – и никому не интересно, куда они подевались. Что там какие-то собаки – это не самое худшее. Они животные, их еще можно есть. Пироги с человечиной – вот настоящее Зло. Юсас насмотрелся на улицах города такого Зла, что хватит на несколько жизней. Потому иллюзий у него не было никаких. Вообще никаких. Трактир «Хромая лошадь» знали все, кто имел отношение к рынку. Здесь «зависали» возчики из многочисленных караванов, прибывающих в город с товарами, возчики из караванов, убывающих из города с грудами шкур коров и овец, охранники тех и других, мелкие купцы, экономящие на хороших гостиницах, темные личности, обстряпывающие свои делишки, стаи девиц всех возрастов и размеров. Ну и откровенные преступники – воры, грабители, мошенники и убийцы, куда ж без них? Где рынок, там деньги, а где деньги – там всегда преступление. Огромный зал, тонущий в чаду от готовящейся еды, от кухонных очагов, возле которых носились практически обнаженные рабы под руководством свободных – поваров. Впрочем, отличить в этом аду раба от свободного дело непростое: повара тоже были практически обнажены – в такой жаре, где непривычный человек может упасть в обморок, носить одежду было бы просто глупо. Время от времени кухонные работники выбегали наружу из служебного входа и, зачерпнув воды из колодца, обливались с ног до головы, смывая соль, покрывавшую тела белым налетом, охлаждая разгоряченное тело. Всегда в зале от двое, твое или четверо вышибал – крупные парни с кулаками, покрытыми шрамами от зубов тех, кого приходилось выбрасывать из трактира, и с многочисленными следами ножевых ранений на массивных телах. На место вышибалы не было никакой очереди. Даже совсем наоборот, трактир всегда испытывал недостаток в вышибалах. Одни залечивали раны после трактирных разборок, другие уходили в более спокойные места – их с удовольствием брали на ту же должность, зная, что, если он прошел через «Хромую лошадь», выдержал там хотя бы год, он сможет разрешить практически любую ситуацию, за исключением особо злостных. И уж точно не боится крови, и вообще – мало чего боится. Юсас бывал здесь не раз и не два – фактически вся воровская гильдия устроила в «Хромой лошади» свой штаб. Здесь встречались, обсуждая насущные дела, здесь договаривались на завтра, здесь просто питались, потому что цены в трактире были не очень велики и уж точно меньше, чем в любом другом трактире где-нибудь в купеческом квартале. Потому в этом трактире народу всегда было под завязку. Хозяин трактира, пожилой мужчина пятидесяти лет, бывший призовой боец, открыл этот трактир, когда непобежденным ушел с Арены, накопив на ней приличный капитал. В отличие от собратьев по ремеслу, проедающих, пропивающих и тратящих на проституток все, что бросали им под ноги восторженные горожане, и все, что доставалось бойцу по условиям поединка, Барис Андар берег каждый медяк, не пил, в меру развратничал, и за десять лет боев скопил очень даже приличную сумму. Позволившую купить захудалый трактир возле базара и сделать из него самое популярное для простого народа злачное место. Выпивка – дешевле, чем у других. Еда – добротна и дешева. Комнат наверху – много, они достаточно чисты и стоят в два раза дешевле, чем в любой другой гостинице. Как «Хромой лошади» не быть популярной? Андара пытались и поджечь, и даже нападали – дважды, когда он выходил из трактира и шел домой, его дом находился в пяти минутах ходьбы от места работы. Но ничего у недругов не вышло. Пожар потушили, поджигателя просто забили палками и сбросили в канализационный тоннель – это в городе называлось «покормить крыс». Нападавших Андар буквально размесил по грязной мостовой – только идиот мог подумать, что пятерых человек с дубинками и ножами хватит, чтобы убить бывшего чемпиона. Боец, который за двадцать лет практически никому и никогда не проиграл, – это настоящая убойная машина вроде камнеметалки или «журавля». Попадешь под удар – тут тебе и конец. Он сам частенько помогал своим вышибалам, если те не справлялись с работой. Впрочем, делал это редко, все-таки не дело хозяина – бить морды разбушевавшимся пьяным возчикам. За что тогда он платит вышибалам? И опять же – трактир, в котором хозяин разбивает головы своим посетителям, калечит их и тем паче убивает, вряд ли будет пользоваться популярностью у населения. Это непреложная истина. Разбушевавшегося дебошира нужно мягко вывести наружу, или не мягко, но так, чтобы он еще мог сюда прийти и оставить в трактире хорошую горсть монет. Только идиоты думают, что цель вышибалы – избить зарвавшегося посетителя и сделать так, чтобы он больше никогда сюда не приходил. Ничего подобного. Вышибала должен гасить конфликт или же делать так, чтобы он не переходил опасных границ. То есть на кулаках – деритесь! Но лучше, чтобы на улице. Никакого оружия! А если начинаешь бросаться стульями – что вообще-то проблематично, потому что весят они немало (и не случайно), – то уходи подобру-поздорову. Здесь посетителей калечить не дозволяется. Все это Юсас прекрасно знал и с хозяином трактира Андаром был не только знаком, но и, можно сказать, в приятельских отношениях. Насколько могут быть друзьями старый циничный боец и не менее циничный пятнадцатилетний вор. На улице светло, день склонился к закату, но до темноты еще далеко. Потому в зале трактира не было никого из «коллег» Юсаса, и такое обстоятельство его почему-то порадовало. Не хотелось ему сейчас встречаться со своими соратниками, он и сам не знал почему. Может, потому, что чувствовал себя предателем? Почему предателем? Ну а как еще назвать человека, которого выкупили из тюрьмы (в который уже раз!), рассчитывая на его верность, на то, что он будет помогать гильдии, своим соратникам, а он… он планирует для себя совсем другое! Другую жизнь! Совсем другую жизнь! В общем, Юсас был доволен, что членов гильдии воров в трактире пока нет и разговор с Вожаком откладывается на неопределенное время. А вот хозяин трактира был на месте! И он приветствовал парнишку не только кивком головы, но и махнул рукой, мол, «Привет, малыш!». Андар всегда звал его малышом, и когда Юсасу было семь лет, и теперь, когда Юсас стал взрослым парнем. Да, взрослым! Умеющим принимать быстрые и нужные решения! Как с Дегером вышло, например. Юсас сразу направился к трактирщику, и следом за ним зашагал Дегер, с любопытством разглядывая все вокруг себя. Нос беловолосого смешно шевелился, втягивая запахи кухни, и сам Дегер, как обычно, слегка улыбался. Юсасу снова подумалось, что надо как-то заставить друга быть более серьезным. Все время улыбаться и всем доволен может быть только идиот! И что хорошего, если Дегера окружающие будут принимать за идиота? – Малыш Юсас! – гранитная глыба раздвинулась, изображая улыбку, и могучая рука осторожно похлопала по худому плечу паренька, едва не загнув его крючком. – Эй, эй! Потише! – Юсас ухмыльнулся, потирая плечо. – Каменный Андар, ожившая статуя! Дядя Барис, это Дегер! – Слышал, слышал… – Андар никак не выразил своего отношения к беловолосому, буркнув это с совершенно непонятной интонацией. – Победитель на Суде Создателя! А ты не выглядишь крепким, парень. Я думал, ты помассивней. – Сила не в мясе! Сила в жилах! Ты сам мне всегда это говорил! – Юсас слегка обиделся. Какого демона он осуждает друга?! – Да ладно… – Андар улыбнулся уголками губ. – Это я так, мысли вслух. Ты что-то хотел, малыш? Я тебя сегодня угощаю. Обед за мой счет. Видишь, сколько народа? А вечер еще далеко! Эти люди были на Суде Создателя и проголодались. Только и обсуждают теперь что твоего друга. А кто придумал насчет Суда Создателя? Кто подал идею судье? Ты! Так что я тебе должен. – Отлично! Тогда нам пирогов! И острого соуса! И светлого пива – похолоднее! И сдобы! И поближе к окошку! Но потом. А сейчас я хочу поговорить с тобой по делу! – По делу? – не удивился Андар. – Ишь какой ты стал деловой! Взрослеешь, малыш! И что у тебя за дело такое? Хочешь стать у меня вышибалой? – Кхм… – Юсас даже поперхнулся, потом расхохотался под улыбку Андара, явно пребывающего в хорошем настроении. – И не собираюсь! Если только вышибать кошельки! – Но-но! – Андар погрозил пальцем, похожим на тонкую колбасу. – Только не здесь! – И не собираюсь, – ухмыльнулся парнишка. – А вот он хочет стать у тебя вышибалой! – Он? – Андар еще раз внимательно, оценивающе осмотрел беловолосого. – Точно? Он хочет? По-моему, он хочет только одного – поплотнее поужинать. И расскажи, зачем он мне нужен? Мне тут убивать никого не надо. Это не Арена. И не Суд Создателя. Понимаешь? – Андар, я все понимаю, – веско, важно бросил Юсас. – А Дегер тебе нужен. Во-первых, все будут знать, что у тебя работает тот самый парень, что голыми руками победил стражника, хотя тот был в полном боевом вооружении. И все будут сюда ходить, чтобы на Дегера посмотреть. А раз будут ходить, значит, будут платить! Во-вторых, он не только убивать умеет. Он умеет утихомиривать и без убийства! Я знаю, что должны делать вышибалы, – ты сам мне рассказывал. И я все рассказал Дегеру. И Дегер сказал, что это легко – выгнать человека без убийства. И ничего ему не повредить. – Ты все сказал? – поинтересовался Андар без улыбки, серьезно. – Тогда теперь я скажу. Твой друг убил стражника. А в тюрьму попал за то, что избил стражников и убил брата стражника. И теперь скажи – случись что у меня и нужно будет звать стражников, то пойдут ли они ко мне, если у меня работает Дегер? Взять его на работу – испортить отношения со Стражей! И зачем мне тогда твой друг? Что я, вышибал не найду? – Вышибал найдешь, но не таких! – убежденно сказал Юсас. – Он один стоит десятерых! И, подумав, ты все равно его возьмешь. То, что ты говоришь про Стражу, это ерунда. Страже нужны только деньги, а деньги ты платишь. Плевать им на своих, если дело касается денег. Тем более что убитых они не любили, я точно знаю. Что пекарь, что его братец – настоящее дерьмо! И многие Дегеру спасибо скажут за то, что освободил город от дряни. Ты обязательно возьмешь Дегера – это выгодно и это правильно. Только у нас с ним одно условие. – Условие? – Андар посмотрел на мальчика тяжелым взглядом. – Да, малыш… ты уже не малыш. Ты уже дяде Барису условия ставишь! Не рано ли? Условилка-то подросла? – Все, что нужно, у меня подросло! – ухмыльнулся Юсас. – Условие такое: в шестой и седьмой дни семидневки, днем, Дегер у тебя работать не будет. – На Арену решили? – кивнул, подтверждая свои мысли, Андар. – Я знал, что он там окажется. Надолго ли? Плохое это место, Арена. Понимаешь, малыш? – Не хуже любого другого, – нахмурился Юсас. – Думаешь, на улице лучше? Среза?ть кошельки у всяких остолопов? Или поймают и убьют, или запорют до смерти на Судебной площади. – А теперь не запорют, да? – задумчиво протянул Андал и снова кивнул. – Хитер, парень. Ты решил стать его агентом? Ну точно – решил. Почему нет? Может, и получится. Разбогатеете. Если его раньше не убьют. – Тебя же не убили! – улыбнулся Юсас, но Андар не поддержал улыбки: – Малыш, я особый человек. Я ненормально сильный и почти не чувствую боли. У меня толстые кости и железные мышцы. Я очень быстрый – при всех своих размерах. Я такой один на тьмы, тьмы и тьмы людей! И мне просто повезло. Не нашлось того, кто сумел бы меня убить. И еще – я умный. И потому, как только накопил нужную сумму, тут же ушел с Арены. Хотя мне предлагали бои! И знаешь, какие деньги сулили за выступление? Лучше тебе и не знать. Спать будешь спокойней. Но я отказался. Мне хватит денег. У меня хороший трактир, я хорошо зарабатываю. У меня налаженная жизнь, и меня никто не хочет убить. Чего лыбишься? Ну, может, кто-то и хочет, но у них еще хотелка не выросла. А вот там, на Арене, – там у многих выросла. И чуть зазеваешься, постареешь, утратишь скорость, тут тебе и конец. И зачем мне рисковать? Рискует тот, кому нечего терять! Хм… м-да. Я понимаю твою гримасу. На самом деле, чем ты рискуешь? Рискует он. Нет, нет – не перебивай! Ты сам-то понимаешь, на что его толкаешь? Он каждые шестой и седьмой дни будет выходить на поле Арены и станет бить, калечить, убивать тех, кто ничего плохого ему не сделал. И через некоторое время он задумается – а что же я делаю?! Зачем?! Зачем я лью кровь?! Может, хватит? Хватит этих трупов? Этого горя в глазах матерей! Ведь у каждого, кого он убьет на Арене, есть мать. Пусть не у каждого, пусть через одного. И он принесет ей горе. А если не будет убивать – никому не нужен. – Можно участвовать в боях на кулаках, без оружия! – пробормотал побледневший Юсас, вдруг осознавший, во что хочет втравить друга. – Там тоже убивают. Кроме того, людям не очень интересны бои, в которых не убивают. Им надо крови, надо риска! Никто не будет выходить против победителя, если нет надежды его повергнуть наземь. Люди делают ставки. Ты думаешь, заработок хозяина Арены только на плате за зрелище? Если так думаешь, ты наивный малыш. Основное – это ставки. Игра! Кстати, тебе играть будет нельзя. Узнают, что ты играешь, ноги переломают. А то и шею. Догадываешься почему? – Догадываюсь, – кивнул хмурый Юсас. – Чтобы не слили в помойку бой. Чтобы мой боец не лег под противника. – Кстати, тебе это будут предлагать постоянно. На тебя будут наседать, угрожать – требовать, чтобы твой боец проиграл. А когда откажешься, могут и болт послать из подворотни. Или нож в спину засадить. Ты еще хочешь стать агентом бойца Арены? Я пережил двух агентов. Пока не стал сам для себя агентом. – Хочу! – упрямо боднул воздух парнишка. – Это единственный способ выбраться из нищеты! Единственный! И я этот шанс не упущу! А что касается Дегера, я в него верю! Его никто не победит! Даже ты! Никто! И мы с ним заработаем кучу денег! Купим себе дом! Два дома! И заживем! Тебе кажется, он не в себе? Это не так, он умнейший парень. Запоминает все с первого раза и навсегда. Он соображает лучше всех, кого я знаю! И у него великое будущее! Его будет знать вся Империя! Вся! И меня с ним. Так что не отговаривай, старина. А лучше дай ему у тебя поработать. И нам еще нужна комната, где мы будем жить. И еда! – И еда. Ну куда же без еды-то? – серьезно заметил Андар, в глазах которого плескался смех. Юсас его уже хорошо изучил – старый боец был совсем не прост. Он мог шутить с совершенно каменно-серьезным лицом и говорить серьезно, улыбаясь доброй дядюшкиной улыбкой. Кстати сказать, вот этого боялись больше всего. Улыбался он во все тридцать два белых, крепких зуба (выращенных с помощью мага-лекаря) тогда, когда хотел раздробить собеседнику челюсть или самое меньшее – сломать руку. – Ну так что, дядюшка Барис, договорились? – с надеждой спросил Юсас, глотая слюни. Ему очень хотелось усесться за ужин, но дело прежде всего. – Вон там… в левом углу… видишь, расшумелся возчик с утреннего каравана? Сейчас посуду начнет бить – или я не знаю эту публику. Ладно посуду – они вечно норовят за нож схватиться! Старатели – такие же. Дикий народ! Ну так вот – я показал вышибале, чтобы он не вмешивался. Пусть Дегер выкинет этого болвана из трактира, но так, чтобы без лишнего шума и крови. По возможности, конечно. Юсас посмотрел туда, где и правда разгорался скандал, и увидел за столом, на котором лежали игральные кости и кучка денег, компанию из пяти крепких, рослых мужчин. Один из них навис над соседом, опершись одной рукой на стол, другой держась за рукоять здоровенного ножа. Лицо его было красным, изо рта брызгали слюни, и орал он что-то вроде: «Ты слишком часто выигрываешь! Хрен тебе, а не деньги! Сейчас я отрежу тебе уши, и тогда мы узнаем, почему ты так часто выигрываешь!» Юсас так и не понял, каким образом отрезание ушей может помочь разъяснению вопроса – почему одни люди выигрывают чаще других. Шулерствовать при игре в кости практически невозможно – если только ты не маг. Но и маг тут бы не смог смошенничать – каждое колдовство сопровождается запахом. Иногда пахнет цветами, иногда хлебом, а иногда (и почему-то это всегда связано с железом и кузницей) – дерьмом. И попробуй кто-то колдовать за игральным столом – тут же разоблачат. И уж тогда пощады не жди. Покалечат. Или даже убьют. – Дегер, ты слышал, что сказал Андар? – Юсас посмотрел на скучающего и продолжающего принюхиваться Дегера. – Сможешь? – Смогу, если надо, – пожал плечами Дегер, но остался на месте. Юсас вздохнул: – Дегеру нужно ставить задачу конкретно, не как обычному человеку. Он все воспринимает буквально. Спросили – ответил. А чтобы проявить инициативу – зачем? Ребенок. Сущий ребенок! Умный ребенок. – Так иди и выкинь его из трактира! Но не убивай, не калечь! Дегер кивнул и зашагал к здоровяку, уже дергающему нож из ножен. Нож не хотел вылезать, потому что ножны были застегнуты на ремешок (чтобы нож не выпал, если возчик приляжет в фургоне). Но хозяин ножа был сильно пьян и не соображал, что делает. Глаза стеклянные, и в них – ни одной разумной мысли. При этом мужчина почти твердо стоял на ногах и даже членораздельно изъяснялся. Правда, половина слов были самой черной площадной руганью. Андар с нескрываемым интересом наблюдал за тем, как рука Дегера легла на лапищу возчика. Как ни странно, оказалось, что кисть руки Дегера ничуть не меньше возчиковой. И даже побольше. А нож так и не покинул своего ложа, хотя возчик дергался всем телом, пытаясь извлечь оружие. А через несколько секунд громила вдруг как-то странно изогнулся и засеменил между столами по направлению к выходу. Рядом шел Дегер, и, только когда эта парочка подошла к двери, стало видно – Дегер хитрым образом вывернул руку возчика так, что еще чуть-чуть, маленький рывок, и она переломится в запястье. Вернулся Дегер один, в руке у него был пояс с ножом возчика и кошель с деньгами, видимо, тоже принадлежавший громиле. И то и другое Дегер отдал трактирщику, сказав, что нож забрал для того, чтобы дебошир никого не порезал. Кошель же взял для того, чтобы возчик оплатил трактиру то, что должен, – остальные свои деньги дебошир получит, когда протрезвеет. Иначе его, пьяного, могут ограбить. – Ты его не убил? – осторожно спросил Юсас и получил равнодушный, спокойный ответ: – Нет, конечно. Ты же сказал, чтобы я его не убивал. Лишил сознания – ненадолго, на часок. И положил в тень, пусть проспится. Юсас победно посмотрел на Андала, и тот усмехнулся: – Ладно, ладно! Победил старика! Возьму! Три серебреника в день. Трехразовое питание, комната – серебреник в день. Вычитаю из дневной платы. Два дня в неделю – выходные. Доволен?