Дегер лег. Ему закрутили руки за спину, связали прочной веревкой. Потом подняли на ноги и погнали вперед. Почти и не били – так, влепили пару-тройку крепких плюх. Ничего серьезного. Бьют – это когда кости трещат, а горло захлебывается горячей соленой жидкостью со вкусом железа. Дегер знал это. Как всегда, неизвестно, откуда знал. Его провели на второй этаж, в широкий зал, украшенный мраморными статуями, картинами и гобеленами. Красивый зал, неожиданно красивый. Странно, что им владел глава воровской гильдии. В конце зала – книги. Много книг на украшенных резьбой полках. Под полками – огромный письменный стол, столешница которого сделана из темного, покрытого лаком дерева. Дорого, красиво и… странно. – Нравится? – Вожак шагнул вперед и сел на кожаный диван, который должен был стоить целое состояние. Диван стоял у стены, возле стола. – Красиво, правда? Знаю, красиво. А я ведь начинал на улице, как твой дружок Юсас. Не надо хмуриться… это не то, что ты подумал. Знаю, вы просто как два брата. Ну так вот, я пробивался наверх – зубами, когтями! Через унижения и страх, через кровь, пот, грязь! И добился! Всего может добиться человек, если он умен, безжалостен и не боится принимать решения! И еще – если ему не мешают. Я ведь довольно молод, а у меня уже есть хороший капитал. Такой капитал, о котором многие только мечтают! А я заработал! А я организовал! И ведь это я спас десятки, сотни детей, которые иначе умерли бы с голоду! Отправились бы в рабские бордели, где прожили бы самое больше года по три, умирая от болезней и ран! Понимаешь? – Ты – благодетель, я понимаю, – угрюмо подтвердил Дегер. – И зачем ты пришел ко мне, благодетелю? – хмыкнул Вожак. – Поднял меня посреди ночи! Ты хочешь меня убить, ведь так? Думаешь, с моей смертью все и закончится? И вы останетесь живы? Так? – Я знаю о Братстве. Знаю, что ты их нанял. – Откуда?! А! Саголь! Так ведь? Саголь сказал! Кто еще мог догадаться? Он, скотина! И нарочно ведь сказал, чтобы натравить на меня! Ну так что, ты пришел меня убить? Думал, доставят тебя пред мои очи, ты бросишься и свернешь мне башку? Глупости! Ты невероятный боец, но никто не может бегать быстрее, чем арбалетный болт! И никто не может порвать веревку, усиленную магией! Даже ты! – Я пришел не убивать. Я пришел спросить. Мне нужен выход на Братство. Я хочу с ними поговорить. – О чем же? Заказать меня? Денег не хватит. Вы хорошо заработали, но этого не хватит! И притом – я же их клиент. А они неохотно берут заказы на клиентов. Это все знают. Так что ничего я тебе не скажу! А ты умрешь! А потом умрет мальчишка! Почему? Потому что вы противились моей власти. Потому что вам нельзя спускать с рук это дело! – Подожди. Я никуда не денусь, все равно умру, так почему же не сказать мне, как связаться с Братством? Напоследок, перед смертью? Вожак удивленно поднял брови, помотал головой: – Говорили, что ты сущий ребенок, а я не верил! Мол, прикидывается, придуряется! А ты и правда… идиотик! Ну с какой стати мне все выкладывать? Зачем я буду раскрывать тайну, доступную лишь посвященным? Ради чего? Глупости! Извини, Дегер… Ты замечательный боец. Таких, как ты, очень мало, а может быть, и вообще нет. Но ты мне мешаешь. Вы оба мне помешали. Без тебя все было бы по-прежнему. Мальчишка бегал бы по улицам, приносил деньги. Как и десятки, сотни других. А теперь… теперь – всё! Вожак коротко кивнул, и спину Дегера обожгла пронзительная, горячая боль! Он посмотрел на блестящий кончик клинка, вылезший из груди, и коротко, сильно дернул связанные руки вверх, к затылку! Острый клинок рассек веревки, будто они были гнилыми нитками. Магия предотвращала разрыв, но не разрезание волокон. Парень, который вонзил в Дегера меч, не успел ничего сказать, не то что сделать – рука бойца метнулась вперед и вырвала у него кадык. Кровавые лохмотья отправились в полет, а правая рука Дегера уже вырывала из собственного тела меч! Хозяин меча все еще стоял на ногах, но из страшной дыры на его шее на Дегера брызгал фонтан крови. Убитый еще не знал, что он убит, – скорость движений одержимого была слишком велика, и мозг покойного еще не осознал, что пришла смерть. Рука его держалась за рукоять меча, и потому пришлось буквально выламывать пальцы, вцепившиеся в увитую кожей рукоять. Когда меч оказался в руке Дегера, в его бок и бедро врезались два арбалетных болта – и тот и другой прошли навылет, поцарапав кости, но удачно оставив их в целости и сохранности. Эти болты теперь торчали в плотной древесине паркетного пола, уйдя в него почти на треть. Мощные арбалеты, скорее всего крепостные. И стреляли из них откуда-то сверху – видимо, из отдушин над книжными полками. В комнате, кроме Вожака, медленно, будто в густом сиропе разворачивавшегося к двери в углу, находились пятеро его охранников. Таких же крупных, сильных парней, как тот, которому Дегер только что вырвал глотку. Но они не смогли ничего сделать против того, кто был быстрее самого быстрого человека как минимум в пять раз. Дегер скользнул вперед, и через две секунды в кабинете не осталось ни одного живого. Кроме Вожака, уже сделавшего шаг к спасительной двери. Охранники еще только начинали падать, когда Дегер бросился вперед и, схватив за шкирку, отшвырнул Вожака к стене. Туда, где Дегера не будет видно из отдушин, туда, где он без помех сможет поговорить со своим врагом. И только когда Дегер уже стоял возле книжных полок, прижимая их хозяина растопыренной ладонью, упертой в острый кадык, боец сбросил с себя режим ускорения, съедавший невероятное количество энергии организма. – Все, все! – Вожак примирительно поднял ладони и прохрипел: – Прости! Ты меня сильно расстроил! Я и не сдержался. – Дегер ослабил давление на горло. – Да и не мог я говорить при них! – Он указал на мертвых телохранителей, двое из которых еще мелко подергивали ногами. – Такие вещи чужим не говорят! Такое держат в секрете! Иначе ведь и само Братство может наказать! Прости, я не хотел тебя убивать! Это Магаз! Это он решил самоуправствовать! Я всего лишь хотел тебя выгнать из дома! Зачем мне тебя убивать?! Братство и так это сделает, и чего тогда мне тратить время? Давай договоримся: я тебе рассказываю, как связаться с Братством, а ты меня не трогаешь. И мы расходимся! И все закончится! Я вас не знаю, а вы меня! – А что с заказом на нас? С этим как? – Прости… не могу отозвать! Они все неотзываемые! Оплатил, сказал, кого убрать, они и уберут! Да так, что никто и не подумает на Братство! Мол, сам башку сломал, с кручи упал! Или случайно утонул в ванне – вина перепил! Но я тебя больше не трону! Клянусь Создателем! – Рассказывай! – приказал Дегер и еще немного ослабил хватку. – Так ты согласен меня не убивать? Согласен с тем, что мы расходимся без проблем? – Согласен, демоны тебя задери! Я же сказал! Я всегда выполняю свои обещания, какого демона ты медлишь? Говори! И Вожак рассказал. Все рассказал. И Дегер поверил. А потому шагнул к выходу, выпустив горло бандита. И не убил Вожака. Дегер успел отойти всего на пару шагов, опасаясь выстрела сверху. Крепостные арбалеты трудно заряжаются, а потому – очень долго. Зато выстрел из такой коряги пробьет навылет и броню тяжелого латника. Чего уж говорить о живой человеческой плоти! Подтверждения этому сейчас торчали в тяжелых дубовых плашках, коими выстелен был весь этот дом. Но опасаться надо было не выстрела. Ловкая рука метнула широкий, тяжелый нож в спину уходящего врага, врага, который принес столько хлопот хозяину дома и испортил ему прекрасную, тихую, пахнущую женским телом ночь. Клинок вонзился Дегеру прямо под лопатку – неудачно попал, теперь левая рука двигалась с трудом, малейшее движение причиняло сильную боль. Но не это было страшным. На клинке, в специальных канавках, имелся парализующий яд, который, по слухам, изобрел некий маг на службе у Братства. Человек под действием этого яда впадал в транс, а из транса, если не дать противоядие (имеющееся у каждого обладателя такого клинка), жертва имела девяносто девять шансов переселиться в мир иной. И это при всем при том, что парализованный понимал и ощущал все, что происходило вокруг него. Боль, страх, беспомощность и горе – весь спектр человеческих чувств, да еще и усиленных в несколько раз, вот что такое был этот яд. Очень дорогой яд. Очень редкий яд. Приготовленный по рецепту, данному Братству неким магом, преследуемым государством. Опять же – по слухам. Слухи или не слухи, но, когда у тебя под сердцем торчит клинок, отравляющий все вокруг себя мерзким ядом, трудно избежать попадания арбалетного болта. Ты тащишься так медленно, будто у тебя на плечах лежит громадное, тяжеленное бревно, и каждый шаг может привести к падению. Потому через секунду в Дегере имелись две дырки: одна на уровне пояса, слева, другая – под правой лопаткой. Счастливая случайность, что болты не раздробили кости, а только чиркнули по ним и пролетели дальше, добивая многострадальный дубовый паркет. Но не это было самым страшным. Ну, пролетели болты и пролетели, демон с ними! Пока снова зарядят свои коряги, сто раз можно выйти из района обстрела. Охрана. Сразу десяток человек. А из оружия – только руки, ноги и широкий нож с канавками по бокам, который только что торчал в твоей спине. Ну и не очень умная голова, которая никак не дает покоя другим частям тела. Скорость упала в разы, приблизившись по уровню к скорости обычного человека. Организм срочно уничтожал последствия отравления, но яд, разнесенный по всему телу и попавший в мозг, продолжал действовать, так что скорость полностью должна восстановиться не раньше чем через несколько часов. А то и дней. Этот яд был слишком хорошим изделием преступных рук неизвестного мага. Или не преступных? Этак и кузнеца, выковавшего меч, можно назвать преступником. Или мастера по изготовлению луков – при чем тут он, если его изделие использовали не на охоте, а для того, чтобы засадить стрелу в затылок человеку? Скорость ушла. Но осталась сила. Осталось умение, которое всплывало из глубины сознания и позволяло подороже продать свою жизнь. Организм изнемогал, борясь с ядом и одновременно выдавая всю мощь, которую он мог собрать для того, чтобы тело могло сохраниться, не позволить исполосовать себя на кусочки и полоски кровавого мяса. Нападавшие мешали один другому, теснясь, стараясь достать противника раньше остальных. Если бы они догадались объединиться, отошли на пару шагов и уже оттуда рубили Дегера своими длинными мечами, не опасаясь ответных ударов, работая в команде, а не каждый по себе, – возможно, он не ушел бы живым из этого дома. Впрочем, в истории нет и не было сослагательного наклонения: «Что было бы, если бы». Да и Дегер, подчиняясь инстинктам или хранящимся в сознании глубоко скрытым умениям, не случайно не позволял противникам разорвать дистанцию. Он вертелся вокруг бойцов, пропуская удары мимо тела, уклоняясь, но практически не парируя их зажатым в руке ножом. Ножом он бил. И бил очень эффективно – не заботясь о том, чтобы бить насмерть. Зачем бить насмерть, если на ноже темнели полоски парализующего яда, заполнившего глубокие канавки? Каждый удар, пусть и не смертельный, через довольно-таки короткое время вызывал паралич у раненого – даже раненного легко. Каждый порез, каждый укол безвозвратно отправляли бойца в состояние обморока, со временем переходящего в смерть. Сам того не желая, Вожак дал в руки своему врагу максимально эффективное в этих условиях оружие. И Дегер воспользовался им в полной мере. Через минуту вокруг него не было ни одного стоящего на ногах врага. За исключением Вожака, который снял со стены два скрещенных тонких клинка и теперь быстро шел, почти бежал к Дегеру, рассекая воздух сложными узорами стальной паутины. Вжик! Вжик! Вжик! Рубаха, и так уже изрезанная на полоски и лоскуты, взметнулась, окрашенная красным, а на теле Дегера прибавилось глубоких порезов. Вожак был очень быстр, очень! Принятое им магическое снадобье, которое можно пить лишь изредка, чтобы не сжечь свой мозг и все тело, дало ему скорость, нечувствительность к боли и невероятную силу. Он уже дважды пробовал это средство, и каждый раз после приема, когда снадобье переставало действовать, выходя из организма кровавым по?том и красной мочой, он несколько дней болел, не способный не только на какие-то активные действия, но и на усиленные размышления. Это снадобье можно было применять только тогда, когда твоя жизнь стоит на краю обрыва. И вот – третий раз. Теперь выживет или он, Вожак, или этот демон в человеческом обличье, которого нельзя убить ни ядом, ни холодным железом. Остается только одно – раскрошить его на кусочки! На мелкие кусочки! А потом сжечь! Пусть возвращается в Преисподнюю, в мире людей делать ему нечего! Летели брызги крови, клочья рубахи, в руках почти неуловимо мелькали клинки, вспарывая воздух, звеня, дрожа от предвкушения – им хотелось напиться свежей, горячей крови! Они так долго пылились на стене, превращаясь в украшения, в тусклый ковер, в узор на дереве облицовки! И вот теперь настало их время! Кромсать мягкую плоть! Пить пахучую красную жидкость! Нырять в темную, сладкую утробу, жалобно стенающую и распадающуюся под напором холодной стали! Когда над лицом Вожака нависло светлое пятно, на котором выделялись яркие, будто светящиеся сине-голубые глаза, – он так и не понял, что с ним случилось. Боли не было, только руки не поднимались, ноги не держали, а в груди разливался смертельный, нестерпимый холод. И только когда «пятно» спросило его: «Зачем ты это сделал? Я же пощадил тебя!» – он хотел ответить, но не смог. Он мог бы много рассказать о том, как выживал на улицах города старателей и торговцев скотом. Как его пинали все, кому не лень, и как он дрался за куски подгнившей еды с крысами и бродячими котами, а после умирал, залитый собственным дерьмом, неспособный двигать руками и ногами, вот почти как сейчас. И как выжил, похожий скорее на жестокую, вероломную крысу, но не на человека. Выжил за счет того, что умел вовремя предать, нанести удар в спину – потому что те, кого он предавал и убивал, сделали бы это сами в отношении его. Просто не успели… И какого труда ему стоило создать свою империю, построенную на Порядке, им установленном Порядке, который никто, НИКТО не смеет разрушать! Ибо на этом Порядке и держится вся его жизнь! Но губы Вожака уже не слушались, скованные смертельным холодом редкого яда. И он лишь смотрел перед собой, с ужасом и даже с каким-то облегчением понимая, что ТЕПЕРЬ – всё! Навсегда – всё! Закончилось. Последней его мыслью был запоздалый смешок: а как там, на той стороне? Правда ли, что Создатель – это толстый старик с белой бородой, сидящий на облаке и глядящий вниз на Мир с доброй улыбкой? Или Он – благородный красавец с огромными томными глазами оленя, в которых отражается скорбь за грехи Человека? А может, Он вообще не мужчина? Может, Создатель – женщина в белом прозрачном платье, соблазнительно развевающимся на звездном ветерке? В любом случае он скоро это узнает. Потому что противоядие от этой гадости, которой был покрыт клинок ножа, есть только у него, Вожака. Конечно, еще и у Братьев. Может, у кого-то еще оно есть, но Вожак об этом не знает. И не узнает теперь никогда! Глаза его остались открыты, но сознание потухло. Как тухнет язычок пламени фонаря, лишенный притока живительного масла. Дегер не стал добивать охранников. Сам не знал почему. На самом деле ему совершенно не было нужно, чтобы кто-то знал о том, что он здесь был. Вообще-то их всех стоило прирезать – как и Вожака, которому так и не досталось ни одного хорошего удара, за исключением колотой раны в ключицу. Дегер откуда-то ЗНАЛ, что все эти люди умрут, так зачем тратить на их добивание свою силу? Пусть о них позаботится Создатель. Выживут – значит, выживут. А нет, так и нет. В него больше не стреляли. Скорее всего, среди поверженных охранников были и те, кто стоял недавно возле отдушин с крепостными арбалетами. Двое охранников отличались от других – крепкие, плечистые, они не имели на себе брони, даже самой тонкой кольчуги. Вероятно, они и были теми стрелками, чьи болты пробили Дегера насквозь. Теперь он вспомнил, что видел их вбегающими через дверь, распахнувшуюся рядом со столом Вожака. Но это не имело никакого значения. Зла он к ним не питал – как, впрочем, и приязни. Они служили своему хозяину – и умерли в один час. Такой эпитафии заслуживают все телохранители, честно несшие службу на своем посту. Ни больше ни меньше. Ноги тряслись, ужасно хотелось есть, а тело отказывалось подчиняться – онемелое, как нога после того, как ее отсидел. Это был хороший яд, и только такое существо, как Дегер, могло справиться с этой отравой. Да и то – с очень большим трудом. * * * – Но ты узнал, как связаться с Братством? – Юсас от нетерпения подпрыгивал на месте, не в силах сосредоточиться. – Мы можем с ними переговорить? – Узнал. Я с ними переговорю. – Дегер устало прикрыл глаза и посмотрел на мрачного, молчаливого Андара. – Скажи, почему он так сделал? Почему ударил в спину? Ведь мы с ним договорились! Я бы никогда не нарушил своего слова! Я вообще не умею нарушать слово! Зачем это было нужно? – Он так привык… – Андар вздохнул и пожал плечами. – Он вырос на улицах города. А город – это жестокая штука. Значит, он не мог по-другому. Зачем тебе об этом думать? Живи так, как можешь. Ты держишь слово – это хорошо. Это правильно. Но Братство тоже держит слово. И отвечает перед заказчиком. И тебе нужно подумать – хорошенько подумать, – что ты им скажешь. – Я знаю! – вмешался Юсас. – Мы будем отдавать Братству половину наших денег, что нам заплатят за бой! – И все? – Андар пожал плечами. – А те деньги, что ты поставишь на своего бойца? Выигрыш с них? – Это мое! При чем тут Братство?! – фыркнул Юсас. – Я ведь могу и не ставить! Я же не ставлю ИХ деньги! Это мои деньги! И я ими рискую! И Дегер ими рискует! И больше никто! – А если тебя попросят проиграть? Братство попросит! – Андар задумчиво постучал пальцами по колену. – Ты слышал про договорные бои? Ну вот… я лично от таких боев отказывался. И ушел с Арены непобежденным. – Потому и ушел, что предлагали проиграть? – Да, мой мальчик. Ты все понял. Я ушел, потому что мне слишком настойчиво предлагали проиграть. А я человек гордый, можно сказать – амбициозный. Потому послал всех и ушел! А вы для себя решите, что вам важнее – слава непобедимого или деньги? – Деньги! – тут же ответил Юсас и посмотрел на Дегера. – Дег, нам же деньги нужны? Тебе же плевать на славу? – Плевать, – Дегер чуть усмехнулся. – Если бы был другой способ быстро заработать хорошие деньги, я бы не раздумывая бросил эти самые бои на Арене. – Есть такие способы, почему же нет? – усмехнулся Андар. – Например, можно грабить на дорогах. Или пойти в пираты – грабить купеческие корабли. А можно еще торговать наркотиками – очень прибыльный бизнес. Опасный, конечно, – лучшие, самые выгодные наркотики на юге, за степью. И на востоке – в джунглях. Там чернокожие племена добывают из цветных лягушек слизь, которая вызывает у людей красочные картинки. – «Розовые грезы»! – понимающе кивнул Юсас. – Дорогая штука! И выгодная! – Знаешь, почему дорогая? – хмыкнул Андар. – Потому, что эти самые племена время от времени без объяснения причин убивают торговцев. Вот что-то сдвигается у них в голове – и они убивают! И только самые отчаянные торгаши едут за «розовыми грезами»! А еще там есть смола дерева джанг… – О-о-о… это вообще дорогая штука! – закатил глаза Юсас. – Дороже чем «розовые грезы»! Джанг дает мужчинам силу, возбуждает, да так, что каждая женщина кажется настоящей красоткой! Даже гнилая старуха! И женщин возбуждает – они просто визжат, мечтая о мужчинах! Хотят больше и больше мужской ласки! Стоит кинуть в питье всего крупинку джанга, и… – Знаток наркоты! – недовольно помотал головой Андар. – Видишь, что бывает, если мальчишка вырос на улице? Да, джанг еще дороже. Потому что его добыть еще сложнее – воинственные племена в центре джунглей продают его очень мало, и, как я уже говорил, эти племена очень опасны. Древние жестокие культы забытых богов требуют человеческих жертв. И дикари не любят имперцев. Слишком долго мы пытались их уничтожить. Они прекрасно это помнят. И у меня вообще есть подозрение, что наркоту дикари нам продают не просто так. Они хотят, чтобы мы потеряли разум. Сделались наркоманами, идиотами. Я лично наркоторговцев сажал бы на кол. Жаль, что император так терпимо относится к этой шайке. Ну да ладно. Когда хотите говорить с Братством? – Завтра с ними свяжусь. – Дегер уцепил куриную ножку (пироги он все уже съел) и впился в нее зубами. Прожевал, добавил: – А там уже от них зависит. Когда решат встретиться.