— Продолжайте… — просит Джойс. — Бетани Уэйтс! — выпаливает Майк. Добро пожаловать на борт, Майк. «Клуб убийств по четвергам» всегда получает нужного для себя человека. Уже не первый раз Ибрагим отмечает, что люди часто и, кажется, весьма охотно залезают в расставленные для них ловушки. Майк пересказывает историю, уже знакомую им из полицейских документов. Они добросовестно кивают, делая вид, будто слышат впервые: и о блестящей молодой репортерше Бетани Уэйтс, и о расследуемом ею громком деле, связанном с крупным налоговым мошенничеством, и о ее необъяснимой смерти. Машина Бетани рухнула с утеса Шекспира глубокой ночью. В том, что рассказывает Майк, для них нет ничего нового. Однако потом он показывает последнее сообщение, пришедшее от Бетани вечером накануне смерти: «Я говорю это недостаточно часто, но спасибо тебе». Разумеется, это трогает. Однако и не содержит ничего такого, о чем бы они уже не знали раньше. Возможно, самым большим откровением сегодняшнего вечера станет тот факт, что Майк Вэгхорн ходит в туалет перед эфиром. Ибрагим решает зайти ва-банк. — А как насчет сообщений за несколько недель до того? Может, было что-нибудь странное? Из того, что не увидела полиция? Майк прокручивает список входящих СМС, зачитывая некоторые из них: — Не хочу ли я выпить? Смотрел ли я «По долгу службы»[6]?… О! Вот тут есть сообщение о том деле, над которым она работала, но написанное за пару недель до смерти. Интересует? — Никогда не угадаешь, что может помочь, — резюмирует Элизабет, доливая Майку в бокал красного. Майк читает с телефона: — «Шкипер…» Так она меня называла. — Помимо прочего, — добавляет Полин. — «Шкипер, есть новая инфа. Не могу сказать конкретно, но это совершенный динамит. Похоже, я подкралась к самому сердцу». Элизабет кивает. — А она когда-нибудь говорила вам, что это за новая информация? — Нет, ни разу, — отвечает Майк. — Слушайте, а ведь это красное — вполне приличное! Глава 4 Констебль Донна де Фрейтас ощущает себя так, будто только что пробила дыру в облаках. Она наполнена теплом и умиротворением, упоена удовольствием, одновременно абсолютно знакомым, но и совершенно новым. Ей хочется плакать от счастья и смеяться от незамысловатых радостей жизни. Возможно, когда-то она и чувствовала себя счастливее, но сейчас ей это трудно себе представить. Если бы ангелы вознесли ее в этот самый момент (а сердцебиение у нее такое, что это вполне допустимо), то она позволила бы им подхватить себя на руки, одновременно благодаря небеса за прекрасную прожитую жизнь. — Ну как? — спрашивает Богдан, гладя ее по волосам. — Было хорошо, — отвечает Донна. — Для первого раза. Богдан кивает. — Думаю, в следующий раз я смогу еще лучше. Донна утыкается головой в грудь Богдана. — Ты плачешь? — спрашивает Богдан. Донна качает головой, не отрываясь от него. В чем тут подвох? А вдруг это «любовь» на одну ночь и это в стиле Богдана? Он вроде как одиночка, верно? Что, если он эмоционально холоден, а завтра в этой постели окажется другая девушка: белокожая блондинка лет двадцати двух? Интересно, о чем он сейчас думает? Это единственный вопрос, который, как она знала, нельзя задавать мужчине. Поскольку они почти никогда ни о чем не думают, такой вопрос сбивает их с толку, и они начинают чувствовать себя обязанными хоть что-то ответить. Хотя она все равно хотела бы знать. Что происходит за этими голубыми глазами? Эти глаза могут пригвоздить тебя к стенке. Чистая синева… Так, минутку, он что, плачет? Донна встревоженно садится. — Ты плачешь? Богдан кивает. — Почему ты плачешь? Что случилось? Богдан смотрит на нее глазами, полными влаги. — Я так счастлив, что ты здесь. Донна целует его залитые слезами щеки. — Тебя кто-нибудь когда-нибудь видел плачущим? — Дантист однажды, — отвечает Богдан. — И мама. Может, встретимся еще раз? — О, я не против. А ты? — спрашивает Донна. — Я тоже, — кивает Богдан. Донна снова кладет голову ему на грудь, удобно устраиваясь щекой на татуировке в виде ножа, обмотанного колючей проволокой. — Может, в следующий раз сходим куда-нибудь еще, кроме Nando’s[7] и «Лазерного Квеста»[8]? — Согласен, — отвечает Богдан. — Возможно, в следующий раз попробую выбрать я? — Да, думаю, так будет лучше, — говорит Донна. — Развлечения не моя стихия. Кстати, тебе было весело? — Конечно, мне понравился «Лазерный Квест». — Действительно понравился? — спрашивает Донна. — Дети на том дне рождения так и не поняли, кто их расстрелял. — Станет для них хорошим уроком, — отвечает Богдан. — Сражения — это в основном прятки. Хорошо бы усваивать это смолоду. Донна смотрит на прикроватный столик Богдана. На нем кистевой эспандер, банка Lilt[9] и пластиковая золотого цвета медаль, которую он выиграл в «Лазерном Квесте». Что она в нем нашла? Попутчика по жизни? — Ты когда-нибудь ощущал себя непохожим на других людей, Богдан? Будто ты не такой, как все? — Ну, английский не мой родной язык, — констатирует Богдан. — И я не разбираюсь в крикете. Ты чувствуешь себя другой? — Да, — отвечает Донна. — Наверное, из-за людей. — Но, может, ощущать себя иногда другой неплохо или даже хорошо? — Иногда — конечно. Но я бы хотела сама выбирать такие моменты. Чаще всего мне просто хочется слиться с толпой, а в Файрхэвене это невозможно. — Каждый хочет ощущать себя особенным, но никто не хочет чувствовать себя чужим, — замечает Богдан. Его плечи, конечно, впечатляют. Два вопроса одновременно приходят ей в голову: похожи ли польские свадьбы на английские? И будет ли нормальным перевернуться на другой бок и уснуть? — Могу я задать тебе вопрос, Донна? Внезапно Богдан становится очень серьезным. Ого. — Конечно, — отвечает Донна. — Задавай любой. Любой в пределах разумного. — Если бы тебе понадобилось кого-нибудь убить, как бы ты это сделала? — Гипотетически? — спрашивает Донна. — Нет, по-настоящему, — отвечает Богдан. — Мы не дети. Ты сотрудник полиции. Что ты предприняла бы, чтобы все сошло с рук? Хм, что это, обратная сторона Богдана? Он серийный убийца? Было бы трудно этого не заметить. Хотя кто его знает, учитывая эти плечи. — А что случилось? — спрашивает Донна. — Почему ты спрашиваешь? — Это домашнее задание от Элизабет. Она хотела узнать мои соображения. Ладно, своя логика в этом есть. Не Богдан маньяк-убийца, а Элизабет. Какое облегчение! — Яд, полагаю, — отвечает Донна. — В любом случае — нечто трудно обнаружимое. — Да, сделать так, чтобы выглядело естественно, — соглашается Богдан. — Обставить таким образом, чтобы не походило на убийство. — Может, наехать на машине поздно вечером? — продолжает фантазировать Донна. — Все что угодно, лишь бы не прикасаться к телу, иначе криминалисты быстро вычислят. Или из пистолета, красиво и просто: один выстрел — бах! — и поскорее смыться. Главное — подальше от камер слежения. Конечно, следует заранее спланировать маршрут побега — это тоже очень важно. И чтобы ни улик, ни свидетелей, ни тела, которое обязательно надо похоронить, — наверное, именно так я поступила бы. А еще отключить телефон или забыть его в такси, чтобы он оказался за много миль от места убийства. Подкупить медсестру, может, добыть пробирки с кровью незнакомцев и вылить их на тело. Или же…