Ну и что с того, что Фиона не расплакалась на вечере памяти в прямом эфире? В вечернем «Аргусе» по этому поводу напечатали два письма, что теперь по меркам «Вечернего Юго-Востока» эквивалентно буре в «Твиттере». В любом случае слезы ничего не значили бы. В те времена было модно плакать по любому поводу, поскольку слезы неплохо вознаграждались. Например, однажды Фиона притворилась, будто плачет на церемонии вручения премии BAFTA, и все прошло великолепно. Заголовок «МэйлОнлайн»[113] гласил: «Телевизионная Фиона ударилась в слезы, выставив напоказ натренированное в спортзале тело в облегающем платье». Вообще кто-нибудь когда-либо плачет по-настоящему или это всегда лишь ради внимания? Ее мама плакала, когда умер отец, но через неделю она уже развлекалась на яхте с дантистом из гольф-клуба. Так что нет уж! Избавьте нас от театральности. Можно сколько угодно тыкать пальцем в Фиону, но заставить ее что-то сделать вопреки ее желаниям не удастся никому. Фиона Клеменс пытается понять, откуда у Элизабет ее номер. Возможно, ее подруга Джойс пробила Фиону через свои связи в правительстве. Так или иначе, но вчера вечером пришло сообщение: Не могли бы Вы нам помочь, дорогая? Несколько сообщений спустя Фиона узнала, в чем суть просьбы. Но доверяет ли она Элизабет и Джойс? Нет. Они действительно знают, кто убил Бетани Уэйтс? Фиона в этом очень сомневается. Но поможет ли она им? По причинам, которые она не может себе внятно объяснить, — да, скорее всего, поможет. Сегодня утром Фиона будет сниматься в рекламе йогурта или хлопьев на завтрак. Она забывает, чего именно, но точно знает, что должна облизать свои знаменитые губы и сказать: «Это восхитительно!», правда, дальше этой фразы в сценарий она не заглядывала. Она сидит на пластиковом стуле в похожей на пещеру студии, пока настраивают свет и собираются группы почесывающих бороды мужчин в очках, в то время как куда более молодые люди подают им кофе. Фиона листает свой «Инстаграм». Сейчас у нее три с половиной миллиона подписчиков. Она пообещала своему СММ-менеджеру Люку, что сегодня опубликует историю. Он очень строг с ней, но, убедившись, что он может приносить ей до двадцати пяти тысяч фунтов за пост о бесплатном отдыхе на Мальдивах, она дала ему карт-бланш. Правда, теперь все это стало регламентировано и скучно. Теперь она человек-бренд, которому указывают, что делать. И, что еще хуже, указывают, чего делать не стоит. Может, пора ей немного от всего этого отстраниться? Рядом с ней сидит мужчина, одетый как банан, и ест банан. Она смотрит на часы. Только что настало одиннадцать утра, Фиона, пора принимать решение. По большому счету Элизабет не просит многого, но, несмотря на это, у Фионы появился ряд возражений. Сначала она посоветовала Элизабет поговорить с ее агентом («О, я не думаю, что нам стоит его втягивать, дорогая, не так ли?»). Затем Элизабет сделала все возможное, чтобы ее убедить. «Ну что плохого может случиться?» — сказала Элизабет. На самом деле — много чего. Вот почему Фиона по-прежнему в раздумьях. Мимо проходит женщина в костюме стаканчика йогурта, так что, наверное, это реклама йогурта. Фиона не ест йогурты, с тех пор как Гвинет Пэлтроу рассказала о нем что-то (Фиона не помнит, что именно) на «ТикТок». А вдруг Фиону втягивают в какую-то ловушку? Может, просто сказать «нет» и покончить с этим? Почему она вообще обдумывает эту идею? Элизабет и Джойс засыпали ее всевозможными вопросами при первой встрече, и, честно говоря, Фионе это понравилось. Ну, достаточно понравилось для ситуации, в которой тебя обвиняет в убийстве женщина, только что якобы упавшая в обморок, а другая женщина показывает в сумочке револьвер. Так что если им нужна ее помощь, то конечно. Может быть. Не исключено. По крайней мере, это произведет фурор. Все дело в новом контенте. Совсем новом. Фиона задается вопросом, какой придумают заголовок в «МэйлОнлайн» на этот раз. К ней подходит один из мужчин в очках и с бородой. — Привет, Фиона, я Рори. Мы только что немного переписали сценарий, и я хотел спросить: вы не против, если мы намажем вам нос йогуртом? Нам кажется, это реально сработает. Ну, знаете, для юмора. Фиона одаривает Рори лучезарной улыбкой. — Я не буду мазать нос йогуртом, Рори. Рори кивает. — Да-да, конечно. Отлично. Давайте снимем без йогурта на носу. Мне нравится. Он исчезает. Мужчина, одетый в банан, просит сделать с ней селфи, но Фиона чрезвычайно мягко дает ему понять, что он ведет себя непрофессионально. Она возвращается к телефону и набирает информацию, которую попросила у нее Элизабет. В последний раз она спрашивает себя — зачем: может, для развлечения или ей захотелось чего-то нового и интересного? Несомненно, чтобы увидеть, чем это закончится. А может — может быть, — все это ради Бетани? Фиона качает головой. Она не из сентиментальных. Это только ради ее подписчиков. Наверное, в этом и заключается исчерпывающее объяснение. Она нажимает «отправить». Дело сделано. Глава 69 Крис с трудом понимает, что говорит Эндрю Эвертон. В зале очень оживленно, отовсюду слышится возбужденная болтовня. Когда люди пьют вечером в будний день, воздух тяжелеет от хмельных вибраций. Пока они идут к столу, Эндрю Эвертон шепчет ему прямо в ухо: — Самоубийство? — Похоже на то, — отвечает Крис. — Я не доверяю ничему, что связанно с этим делом, — говорит Эндрю Эвертон. — Меня приходила навестить твоя подруга. — О, да? — переспрашивает Крис в ухо Эндрю Эвертону. — Женщина по имени Элизабет, — отвечает Эндрю Эвертон. Пока никаких сюрпризов. — Сочувствую, — произносит Крис, когда они подходят к столику. — В этом нет нужды, — отвечает Эндрю Эвертон. Крис ищет глазами табличку со своим именем. Слава богу, она рядом с Патрис. Бывает, что на таких мероприятиях пары разделяют. — Она предложила мне интересное дело. — Узнаю Элизабет, — говорит Крис. — Я могу ей доверять? — спрашивает Эвертон. — Господи, конечно, нет, — отвечает Крис, но его смех демонстрирует обратное, и Эндрю Эвертон кивает. Крис отодвигает для Патрис стул, и она садится. — Пора бы уже к этому привыкнуть, — говорит Патрис Эндрю Эвертону. — Кого Крису надо арестовать в следующем году, чтобы его снова сюда пригласили? Эндрю Эвертон смеется. Крис и Донна получат сегодня медали «Высокая оценка за исполнение служебных обязанностей». Они покрыты настоящим золотом. У Терри Халлета есть такая, он показывал Крису фотографии. Эндрю Эвертон обращается к Крису и Патрис: — Хотите посмотреть на медали? — Показывайте скорее, — просит Патрис. — Учителям нечасто удается их увидеть. Эндрю Эвертон достает из кармана маленький бархатный мешочек. Развязав шнурок, он вытаскивает лежащую внутри золотую медаль. — Ого, такое стоит несколько шиллингов на «Ибэй»[114], — замечает Патрис. Она покрепче сжимает руку Криса. Напротив них стоят два пустых стула. Донна обещала прийти с Богданом. В конце концов ей пришлось сознаться во всем. Действительно, кино и поляки! Патрис еще не встречалась с Богданом вживую, но видела на фотографиях и, по мнению Криса, настроена чересчур восторженно. Однако Богдан дарит Донне большое счастье, и это единственное, что волнует Криса. Патрис его целует. — Переживаешь? — Никогда в жизни ничего не выигрывал, — признаётся Крис. — А мое сердце? — напоминает Патрис. — Я не могу повесить твое сердце в туалете на первом этаже, чтобы хвастаться перед гостями, верно? — спрашивает Крис. — А ты взволнована встречей с Богданом? — О господи, — произносит Патрис. — Немыслимо! Опять же, перебор с восторгами. Крис подозревает, что Богдану придется быть очень крутым зятем, чтобы соответствовать ожиданиям. Однако, прежде чем это произойдет, придется провести много свадеб. Ну ладно, две свадьбы. Перестань думать о свадьбах, Крис! Скажи что-нибудь такое, что произведет впечатление на Эндрю Эвертона. — Я не ем «Тоблерон»[115] уже три месяца. — Хм, — отвечает Эндрю Эвертон. Господи, Крис! Ведущий — комик, которого Крис как-то видел по телевизору, Джош или что-то в этом роде, — начинает выступление с монолога. Он очень смешной, осмеивает всех подряд и легко парирует пьяные придирки, прилетающие ему в ответ. Крис видит, как Донна заходит через боковую дверь в Большой бальный зал. Заходит одна. Ох! И Крис, и Патрис смотрят, как она подходит и садится с выражением лица, подобным утесу в темную бурю. Стул рядом с ней останется пустым.