Король последовал его примеру и взглянул на жену. – Думаю, нам пора, – улыбнулась она, вставая. – Элионора? – Я предпочитаю остаться с мужем, – твердо ответила девушка. Генрих взглянул на друга, тот пожал плечами. – В таком случае, доброй ночи! – Подхватив жену под руку, король направился к выходу. – Джон, держи меня в курсе! Лорд Уиллморт недовольно поморщился, уже представляя традиционный утренний доклад. – Элионора, жду вас во дворце в любое время, – Изабелла еще раз улыбнулась, и супруги вышли. Девушка виновато посмотрела на недовольно хмурящегося мужа. – Вы сердитесь, что я осталась? – Тихо спросила она. – Что? Конечно нет! – Некромант устало потер лоб рукой, взглянул на жену. – Идите спать. Кровать в соседней комнате. Горничной нет, но, если не сможете расстегнуть платье, зовите меня, я постараюсь справиться. – О, я не сомневаюсь, что у вас весьма обширный опыт в раздевании женщин, – язвительно отозвалась Элионора. – Возможно именно наличием кровати объясняются ваши постоянные отлучки дома, милорд? Она слишком устала и переволновалась за этот вечер, и теперь уже не могла сдерживаться. Лорд Уиллморт сделал несколько шагов, оказываясь прямо перед Элионорой, его глаза были наполнены Тьмой, и девушка невольно попятилась. Некромант невозмутимо шел за ней, пока Элионора не уперлась в стену. – Я. Не. Вожу. Сюда. Женщин, – отчеканивая каждое слово, произнес начальник Тайной канцелярии. – Думаю, этот вопрос мы прояснили? Не в силах сказать ни слова, девушка лишь кивнула. Некромант скользнул взглядом по ее лицу, задержавшись на приоткрытых губах. На какой-то миг Элионоре показалось, что сейчас муж ее поцелует, но он резко отошел. – Мне кажется, мы оба устали, – спокойно заметил он. – Спокойной ночи, миледи. Короткий церемонный поклон сопровождал его слова. – Спокойной ночи, милорд! Девушка прошла в соседнюю комнату. Вдоль одной из стен, обитых алым атласом, стояла огромная кровать. Ярко-алый балдахин поддерживали четыре деревянных грифона с золочеными когтями и клювами. Пятый, раскинув крылья, восседал на верхушке. Все конструкция балдахина крепилась к его лапам. Это не прибавило Элионоре настроения. Девушка щелкнула пальцами, зажигая свечи. Огненные блики заплясали на атласной вышивке. Только сейчас Элионора поняла, что окон в спальне не было. Золотистое покрывало ярким пятном лежало на кровати. Девушка задумчиво провела по нему рукой. Когти грифонов загадочно переливались золотом в отблесках пламени свечей. «Я не вожу сюда женщин» – пронеслось в мозгу. Сейчас, глядя на это мрачное великолепие, Элионора готова была поверить мужу. Она медленно опустилась прямо на покрывало, раскинула руки, глядя в темный купол балдахина. Едва уловимый запах осенних листьев и моря кружил голову, или это была просто усталость… Девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы подняться и попытаться снять платье. Удалось с трудом. Благо, корсет был один из тех, что затягивается спереди, но вот с крючками на лифе пришлось повозиться. Несколько раз Элионора готова была сдаться и все-таки позвать мужа на помощь, но гордость не позволила. Платье соскользнуло на пол. Быстро пригладив волосы щеткой, обнаруженной тут же, на туалетном столике, рядом с тазом для умывания, Элионора вновь легла в кровать, на этот раз уже откинув покрывало. Запах листьев и моря усилился. Девушка долго лежала, задумчиво смотря на блестящие когти грифонов. В какой-то момент усталость все-таки взяла свое, и глаза закрылись сами собой. Уже засыпая, она слышала приглушенные звуки шагов в гостиной, заставивших сердце забиться в тревожном предвкушении, но некромант, верный своему слову так и не зашел в спальню, и Элионора с сожалением провалилась в сон. Лорд Уиллморт немного постоял у дверей спальни, прислушиваясь к звукам. В комнате было тихо. По всей видимости, Элионора все-таки справилась с платьем и легла спать. Он не мог определить, что радует его это или же печалит. Некромант вновь прошелся по комнате, плеснул в бокал бренди и растянулся на узком диванчике. Придется коротать ночь здесь. Он не стал заходить в кабинет. Замок, давно подчинившийся воле лорда Уиллморта предупредит, когда вернутся ищейки. В другое время, начальник Тайной канцелярии с удовольствием растянулся бы на кровати, лениво рассматривая узор алых стен: при отблеске свечей он порождал причудливую игру воображения. Но сейчас в спальне находилась Элионора. Рыжеволосая красавица, столь бесстрашно сносившая все, что ей уготовала судьба. В памяти проносились обрывки воспоминаний: подрагивающая рука в бальной перчатке, опирающаяся на его руку, бесстрашная светская улыбка, едва заметный наклон головы и взгляд, которым его жена смотрела на своего кузена. Хрустальный бокал разлетелся в руках, бренди плеснуло на рубашку, оставляя некрасивые пятна. Некромант поморщился и медленно встал, стряхивая с себя осколки. Придется все-таки войти в спальню за сменной одеждой. Лорд Уиллморт тяжело вздохнул. Мысль о том, что сейчас он увидит жену в своей кровати, показалась слишком соблазнительной. Некромант стиснул зубы и шумно втянул воздух. И когда это он стал думать об Элионоре, как о жене? Он подошел к двери, решительно взялся за ручку и отступил, не зная, сможет ли сдержаться. Тьма недовольно зашелестела, осуждая подобную нерешительность. Она жаждала вновь прикоснуться к Огню. Начальник Тайной канцелярии поспешно одернул руку и отошел. Если даже Тьма искушает своего господина, то не стоит входить в спальню. – Альмерия, – негромко позвал лорд Уиллморт, снимая охранные заклинания и позволяя изнывающей от любопытства тетушке появиться в его кабинете. – Доброй ночи, дорогой! – Призрак медленно появился в воздухе и огляделся. – О, неужели я допущена в святая святых? – Как видишь! – Некромант вновь налил себе бренди. – Что случилось с твоей рубашкой? – Разбил бокал. – А почему ты не переоделся? – Элионора в спальне. – Что? – Альмерия с наигранной тревогой посмотрела на племянника. – Джон, дорогой, я тебя не узнаю! У тебя в спальне находится красивая девушка, на которую ты имеешь все права, а ты вместо этого сидишь здесь и пьешь в одиночестве! – Поэтому я и позвал тебя, – услужливо пояснил лорд Уиллморт и чуть спокойнее добавил. – Элионора очень устала. На нас напал грим. – Да, весь потусторонний мир только и гудит, что об этом! – фыркнула тетушка. – Сплетня разошлась так быстро, что уже непонятно, откуда что взялось. – И что говорят? – Что подняты все кладбища города. Души переживают, что им вновь придется появиться в этом мире. – Глупости. – Я так и подумала, – Альмерия сделала вид, что присела в кресло. – Может расскажешь мне, что знаешь? Чтобы я знала, что именно искать ТАМ… Она многозначительно закатила глаза и скрестила руки на груди, изображая покойницу. Лорд Уиллморт осуждающе взглянул на нее. – Тебе обязательно так делать? – Извини, все время забываю, что даже такой ты меня видел. – Зрелище не из приятных. – Нахал. – Яблочко от яблони. – Тебе напомнить, что яблоней был мой брат, а я росла в соседнем саду? – Безмятежно отозвалась Альмерия. Некромант улыбнулся: – И даже оттуда ты оказывала на меня влияние. – Теперь ты безбожно льстишь! – Кто-то же должен, – лорд Уиллморт невольно улыбнулся. – Выходит, все еще серьезнее, чем я предполагала? – Призрак пристально посмотрел на племянника. – Грим был натравлен. – Натравлен? Ты уверен? – Альмерия взметнулась вверх и заметалась под потолком, словно огромная ночная бабочка. – Да. Все признаки на лицо: кроваво-красные глаза и он даже не заметил Элионору. – Но ведь это означает. Джон, кто-то взял твою кровь? – Похоже на то. – Но… когда? – Скорее всего, несколько дней назад, когда я был ранен. Гарри долго возился со мной и не сразу убрал корпию и бинты. – Думаешь, то нападение было спланировано? – Я почти уверен в этом, – лорд Уиллморт вновь присел в кресло, откинулся на спинку и все-таки развязал галстук. – Кто-то прекрасно знал, как и когда я возвращаюсь домой. – Тогда. Джон, предатель в твоем доме? – Ужаснулась Альмерия. Некромант криво улыбнулся. – Как неожиданно, верно? Я насильно тащу под венец сестру казненного мной заговорщика, и после этого моя жизнь оказывается под угрозой. – Это не может быть Элионора! – Горячо возразила тетя. – Ты и сам это неоднократно повторял! – А ты утверждала, что я доведу до греха и святого.