– Как всегда, шумно! – Опять догонялки? – Да, или же просто намереваются проучить Китти! Главное, чтобы, увлекшись играми, не подожгли теплицу, как в прошлый раз! – Ричард ее потушит, – в голосе королевы слышалась материнская гордость за сына, унаследовавшего от родителей оба дара. Иногда Элионора даже жалела, что поторопилась, и не стала выжидать, пока огонь и Тьма окончательно примут друг друга. Хотя и Кэтрин, родившаяся через два года после Эдуарда, взяла лишь один дар. Дар Тьмы. – Если Китти позволит подойти. – Хуже, если она поднимет несколько погибших зимой белочек или ежиков! – Вспомнив неприглядную картину, Изабелла содрогнулась. – Для этого у нее есть отец, – успокоила подругу Элионора. Лорд Уиллморт всегда с пониманием относился к проявлению дара дочери, с какой-то скрытой гордостью уничтожая последствия нестабильного проявления детской магии. – Кстати, а где мужчины? – Спохватилась леди Уиллморт. – Все еще обсуждают дела королевской важности? – По-моему, просто пьют. Во всяком случае, когда я проходила мимо кабинета, разговор шел о бренди. если это – дело государственной важности. – Разумеется, – хозяин дома и его царственный гость вошли в комнату. – Белла, ты же заешь, что необходимо поднять пошлины, – проворчал король. – И поэтому вы решили продегустировать товар лично, чтобы понять, как высоко можно их поднимать? – Поинтересовалась Элионора, подходя к мужу. Поразительно, но даже по прошествии стольких лет, при виде некроманта сердце замирало. Лорд Уиллморт улыбнулся и обнял жену за талию. – Только так и можно. Тем более, если мы с Генрихом гм… увлечемся, Изабелла всегда знает, как нас остановить! Словно в подтверждение его слов, струя из бившего в саду фонтана вдруг ударила в окна, распахивая рамы и окатывая всех холодными брызгами. Все четверо переглянулись. – Или это сделают наши дети. – Произнесла королева, скептически оглядывая мокрый бархат платья. – Ну что, мы спрячемся здесь? Или наберемся смелости и пойдем смотреть, что еще они натворили? – Конечно, пойдем! – Элионора потянула мужа за руку. Детский смех вскоре слился со взрослым, заставляя слуг понимающе переглядываться и улыбаться друг другу.