- Да как тебе сказать, - продолжал юродствовать Шестиног. – Нам было жарковато спать, вот мы и встали пораньше. А ты спал сном младенца, мы и не решились тебя будить. Даже твой Буцефал, боясь потревожить сон своего хозяина, не стал вставать, ведь ты был просто опутан его шерстью. Но когда тебе приснился какой-то кошмар, ты принялся брыкаться, и думаю, лишил своего верного тропа, не одной пряди шерсти. – И сказав это, Шестиног громко засмеялся. Женщины не выдержали, и тоже засмеялись. Кассандра, встала, отряхнула одежду, и подала руку Агайе, а затем и незнакомке. Женщины встали, быстро привели свою одежду в порядок, и направились к тропам. Шестиног, кряхтя поднялся на ноги, и недовольно заворчал: - Опять голодными ехать. Брюхо от голода так и сводит. - Что ж поделать, если вся дичь подальше от вулкана разбежалась. Даже Глоту не удалось найти себе еду. Но думаю, ближе к вечеру, смогу кого-нибудь подстрелить, - сказала Агайя, и ловко вскочив на тропа, принялась зорко оглядывать горизонт. Варм испытывал необъяснимое раздражение, когда его жена вела себя подобно мужчине. Не так, ох не так, представлял он себе жену «для души». Красивая? – Да! И очень. Агайя выглядит так, словно сошла с древней, почти стёршейся от времени картины, которую Варм, как-то видел у Копателя. Но возможно он привык к слепому обожанию и послушанию своих четырёх жён для работы и их желанию всячески угождать ему, - своему мужу? Возможно и это так. Недовольный женой, собой, и крайне неприятным сном, Варм вскочил на Буцефала и резко ударил его пятками в бока. Троп завертелся на месте, не зная, куда ему идти, так как хозяин не задал никакого направления. - Успокойся, - сказал приятелю Шестиног. - После того, что нам пришлось пережить, все чувствуют себя ужасно, хотя женщинам легче, поплакали, и всё! Вон, даже хохотали недавно. – А ночью ревели потихоньку по очереди, я чутко сплю, - тихо добавил он. Шестиног и Варм, подъехали к женщинам, и увидели, что Агайя, широко раскрытыми глазами, смотрит, не мигая, словно куда-то в себя. Создавалось впечатление, будто здесь, с ними, находится только оболочка девушки. Остальные женщины терпеливо ждали. - Ну вот, опять начинается! – Сквозь зубы проворчал Варм. - Если бы не моя дочь, то ты бы сейчас здесь не сидел, и не брызгал ядовитой слюной! – Стрельнув в Варма обиженным взглядом, резко проговорил Шестиног. Троп спасённой незнакомки, неожиданно прыгнул в сторону, и захрустел чудом выжившей зверушкой. - От судьбы не уйдёшь! – философски изрёк Шестиног, с некоторой долей зависти, поглядывая на немного подкрепившееся животное. – Насчёт еды можно и потерпеть, но вот без воды, боюсь, долго не продержимся, - добавил он. Недавно осчастливленный небольшим перекусом троп, снова прыгнул, но ему наперерез метнулся Глот. Животное шарахнулось в сторону от хищника, и на этот раз женщина не удержалась и свалилась с его спины. Кассандра вскрикнула, и, соскочив со своего тропа, кинулась на помощь бедняжке. Женщина была без сознания. Кассандра, осмотрев её голову, и не найдя заметных повреждений, постаралась положить пострадавшую как можно удобнее. Она сняла с себя явно лишнюю в начинающейся жаре безрукавку, и, свернув её валиком, подложила женщине под шею. Голова женщины откинулась немного назад, рот приоткрылся, и Кассандра, вскрикнув страшным голосом, отпрянула в сторону, с ужасом глядя в рот незнакомки. Шестиног и Варм с удивлением посмотрели на неё, но не успели ничего спросить, так как Кассандра, указывая рукой на что-то напугавшее её, прошептала: - У неё нет языка! – Совсем нет! Мужчины спешились, и присев на корточки около потерявшей сознание женщины, заглянули ей в рот. Язык действительно отсутствовал. Охотники переглянулись. - Ты думаешь о том, о чём и я? – Спросил Варм приятеля. - Если ты подумал, что охотники за женщинами вырезают у своих пленниц языки, то я думаю так же. - Теперь понятно, почему они всё время молчали, и ничего не рассказывали о себе, ничего не просили, и не на что ни жаловались. - Они просто не могли, - продолжил Шестиног. – Но к чему эта жестокость? - По-моему, всё просто, - вставая, ответил Варм. – Они не хотели, чтобы женщины что-либо рассказывали о себе, чтобы жаловались и умоляли их отпустить. Думаю, новым хозяевам это было тоже выгодно. К тому же, побег становился невозможен. - Почему? – Не удержался, и перебил приятеля Шестиног. - Да потому, что женщины не знали, где находится их дом, не умели ориентироваться на местности как охотники, а спросить не могли, так как не имели языка. Вот и всё! - Да… - Протянул Шестиног, почёсывая густую шевелюру. Вот бедняжки. И с жалостью посмотрел на лежавшую женщину. Затем повернулся к Кассандре, и сказал: - Сделай так, чтобы она проснулась, нам пора ехать. Кассандра уже хотела, было возмутиться, по какому праву он ей приказывает, но Шестиног не дал ей этого сделать, так как прибавил: - Агайя уже вернулась, и хочет нам, что-то сказать. Кассандра сдержалась, но, склонившись над бесчувственной женщиной, проворчала себе под нос: - Пусть проснётся, пусть проснётся! А как это сделать, если нет воды? Как же хочется пить! Она принялась дуть пострадавшей в лицо, затем похлопала её по щекам, и у той задрожали ресницы, ещё немного и девушка открыла глаза. Удивлённо посмотрела на Кассандру, попыталась встать, и, сморщившись, схватилась за затылок. Затем, с помощью Кассандры, осторожно встала и подошла к своему животному. - Ты ехать сможешь? – Обратился к ней Шестиног. Женщина кивнула. - Это охотники за женщинами вырезали тебе язык? – задал прямой вопрос Варм. Женщина вспыхнула, и, отвернувшись, уткнулась лицом тропу в бок. Кассандра погрозила Варму кулаком, и, подойдя к незнакомке, сказала: - Не обращай на него внимания. И прости, что напомнили тебе о том, что уверена, тебе хотелось бы забыть. Жаль, что ты не можешь сказать своего имени. Если ты не против, мы будем звать тебя Ева. Девушка повернула к Кассандре заплаканное лицо, и, улыбнувшись, кивнула. Кассандра присмотрелась к ней повнимательней. Это была молодая женщина, с ещё совсем неплохой фигурой. Прямые светлые волосы, были ровно обрезаны на уровне скул. Нежный овал лица с серыми глазами, прямой нос, небольшой рот. Две ноги и четыре руки. Очень мила для обыкновенной рабочей жены. Вот только три груди, как у Кассандры. Это открытие неприятно кольнуло последнюю. Конкуренции она не терпела, хотя Ева пока не давала повода приревновать её к кому-либо из мужчин. Хотя кого она обманывает?! Её саму интересовал только Варм. Но охотник не видел никого, кроме своей молодой жены. От грустных мыслей, её отвлёк окрик охотника. - Эй, хватит языками чесать! – Крикнул мужчина, - пора ехать! Все собрались вокруг Агайи. Девушка обвела взглядом всю небольшую компанию, и заговорила: - Идти надо на север, вся дичь ушла в ту сторону, к тому же, - она посмотрела на отца, - мы встретим тех, кто вернёт тебе жену, а мне, - мать. – Я всё сказала. - Ну, почему ты не можешь говорить понятней? – Возмутился Варм, - сначала, всё понятно, но потом, - полнейшая ерунда! - Замолчи! – Вступился за дочь Шестиног, - она говорит так, как видит. - Главное, мы живы, и знаем куда идти, чтобы найти еду и … мою жену. Шестиног вскочил на спину своему скакуну, и все последовали его примеру. Путники повернули тропов на север, и некоторое время ехали молча. Все были голодны, но сильнее всего давала о себе знать жажда. Солнце приближалось к зениту. Несмотря на жару, одну из льняных накидок Кассандры, пришлось порвать на полосы, и, повязав их себе на нос и рот, хоть как-то защититься от мелкой взвеси вулканического пепла, находящейся в воздухе. Повязки, также повязали и животным на морды, не смотря на их недовольство. Так прошло несколько часов. Тропы брели медленно, понурив головы. Женщины уже давно лежали на спинах животных, находясь в полубеспамятстве, и рискуя соскользнуть на землю, прямо под когтистые передние лапы тропов. Они въехали в полосу сухого валежника. Деревья лежали, перепутавшись между собой, образовывая непроходимую преграду. Следов пожара не было видно, но между тем, лес, бывший когда-то зелёным и тенистым, сейчас представлял собой жуткое и унылое зрелище. Варм выехал вперёд, и зорко всматриваясь в просветы между поваленными стволами, искал менее переплетенные участки, и вёл всех за собой. Так петляя, и отводя от своего лица сухие ветви, они проехали ещё некоторое время. Но вот, недавно перекусивший парой зверюшек, троп Евы, находящийся в немного лучшем состоянии, нежели остальные, принялся с шумом нюхать воздух. Затем фыркнул, прижал уши к голове, и остановился. Остальные животные, сделав ещё несколько шагов, тоже остановились. Глот же, наоборот, повёл себя совершенно иначе. Он с жадностью, полной грудью, вдыхал в себя воздух, ноздри его трепетали, костяные пластины на спине хищника приподнялись, образовав что-то вроде гребня. - Что это с ними? – Спросил Шестиног, и принялся бить своего тропа пятками по бокам. Животное издало резкий крик, глаза налились кровью, но с места оно не сдвинулось. - Они чувствуют кровь. Много крови, - ответила Агайя. – Где-то, неподалёку, мёртвое животное. Надеюсь, что животное, - уже тише добавила она. - Я пойду, посмотрю, - сказала она, и, повернувшись к своему верному Глоту, свистнула. - Я пойду с тобой, - голосом, не терпящим возражений, проговорил Варм. Он спрыгнул со спины Буцефала, и подошёл к жене. - Хорошо, идём, - спокойно ответила девушка. Но Варм готов был поклясться, что при этом, в глазах девушки плескалось веселье. Он нахмурился, но ничего не сказал. Прошептав Глоту несколько слов, Агайя направила зверя показывать дорогу. Буквально, через несколько шагов, Варм почувствовал запах крови. Охотник напрягся. Там где кровь, могут быть и хищники, а он далеко не в лучшей форме, к тому же с ним женщина. Он посмотрел на Глота. Судя по его поведению, рядом была еда, опасности зверь не чувствовал. Мужчина немного расслабился. В этот момент хищник издал громкий рык, и прыгнул на ствол поваленного дерева. Там, словно нанизавшись на торчащий вверх сук, лежал мёртвый рогач. Варм знал это животное и под другим именем. Копатель называл его – олень, и показывал древние рисунки. На своего предка, рогач был похож весьма отдалённо. Имея такое же тело как у тропов, а также шесть ног, две передние из которых были когтистыми, у рогача была более вытянутая морда, и огромные, ветвистые, как у оленя рога. Только в отличие от последнего, рога у него, были более тонкие, ветвистые, и вынесены далеко вперёд. Они образовывали довольно опасную преграду, для желающих полакомиться очень вкусным мясом этого, в общем-то миролюбивого животного, питающегося только растительностью, в отличие от большинства животных, являющихся всеядными. Рога были настолько тонки, что с лёгкостью пронзали плоть нападающего зверя, и, сломавшись в ране, оставались в ней огромной костяной занозой. Если рана сама по себе, не была смертельной, и животное не погибало, застрявший в теле кусок рога, доставлял хищнику настолько мучительную боль, что в будущем, если он встречал на своём пути рогача, считал за благо, обойти его стороной. Издалека было видно, что животное мертво. Варм и Агайя, подошли ближе. Запаха разложения ещё не чувствовалось, видимо рогач погиб совсем недавно. Агайя вскрикнула, и указала на живот рогача. Это была самка, и у неё из вымени тонкой струйкой вытекало молоко. Не раздумывая ни секунды, Варм бросился к вымени, и подставил под капающее молоко горсть. - Зови остальных! Теперь у нас есть и питьё и еда! Агайя повернулась в сторону оставшихся за преградой из валежника людей, и громко свистнула. Варм вздрогнул, и поморщился. - Опять эти мужские замашки, - подумал он, и, нагнувшись, глотнул молока из горсти. Оно было прохладным и приятно освежало. Мужчина смог бы, наверное, выпить очень много, но он не знал, сколько молока уже вытекло на землю, и хватит ли остальным хотя бы по паре глотков. Варм держал ладони, плотно прижатыми друг к другу, чтобы ни одной капли молока больше не упало на землю. Послышались голоса, и к туше рогача подошли Шестиног и женщины. - Пей, Шестиног, - не оглядываясь, сказал Варм. Тот с трудом встал на все шесть колен, и, нагнувшись, в два глотка осушил горсть друга. Охотник встал, и уступил место Агайе. Затем попила Кассандра, а за ней Ева, немного досталось и Глоту, но молоко только усилило несколько притупившуюся жажду. - Надо искать воду, - озабоченно сказала Агайя, - долго нам не протянуть. - Если бы вода была близко к поверхности, тропы давно бы её учуяли, - облизывая пересохшие губы, возразила Кассандра. - Интересно, как далеко тянется этот мёртвый лес? Пройти через него, будет очень трудно, особенно тропам. Может, лучше обойдём? – Как бы разговаривая с самим собой, пробормотал Шестиног. Затем обвёл взглядом всех присутствующих, остановил его на Агайе, и спросил: - Ну, что будем делать? - Мы немного обойдём, чуть отклонившись от северного направления, близко должен быть хороший проход, я чувствую неподалёку следы недавнего присутствия животных. Там должна быть тропа. Идёмте! - Подождите! – Крикнул Варм, - а как же туша рогача? Свежее мясо, и время на охоту тратить не придётся. Найдём воду, и сможем остановиться поесть и на ночлег. - Он дело говорит! – Поддержал друга Шестиног, и, крякнув, достав из-за пояса каменный нож, приступил к разделке туши. К нему присоединились все остальные. Туша уже остыла, и начала коченеть, поэтому разделать её, оказалось делом не лёгким. Вырезали только самые лучшие куски, на жаре мясо могло быстро испортиться, поэтому его сложили в шкуру рогача, хоть какая то, но защита. Люди были очень голодны, но времени, приготовить себе поесть, у них совершенно не было. Первой задачей было, найти воду. Разделав тушу, Варм отрезал от её остатков большой кусок, и бросил Глоту. Хищник с жадностью набросился на подношение. Затем, нетерпеливо фыркающих тропов, допустили до останков мёртвого животного. Пока тропы утоляли голод, шкуру с мясом, Варм перекинул через спину Буцефала, шкуру Рогача, набитую мясом, и привязал покрепче, с помощью длинной шерсти тропа. Тот фыркнул, выражая недовольство лишней поклажей, но не прервал трапезы. Люди с облегчением опустились на землю, и, пока животные ели, постарались хоть немного отдохнуть. - Да, занесло нас, - устало протянул Шестиног. - Сзади река с кипящей водой и глубокие трещины в земле, справа - вулкан изливается лавой, слева - горы валежника, ну а прямо, - прямо уж и неизвестно что.