Скрипнула металлом дверная ручка. – Майк? Почему ты сказал «у нас»? – не унимаюсь я. Его глаза закрываются, дыхание успокаивается. Он плывет в наркотическом потоке. – Кто-то еще выжил в крушении? – мои ногти впиваются в пергамент его кожи. – Ответь! Дверь распахивается, в комнату врывается шум из коридора. Поворачиваю голову: в дверном проеме Натан – видит, как я вцепилась в руку его отца. – Что вы делаете? – недоумевает он. Я наклоняюсь к лицу Майка: – В катастрофе выжил не только ты, да? Он еле заметно и бесконечно медленно двигает головой, не пойму – кивок это, или он глотает. – Кто еще? – я прижала его плечи обеими руками. – Моя сестра? Увы, Майк Брасс не шевелится, не отвечает. Подбегает сын, крепкими руками отрывает меня от пилота. Пока меня силой выталкивают из комнаты, я оглядываюсь на Майка и умоляю: – Скажи! Кто еще выбрался живым? К сожалению, вопрос повисает в воздухе. Глава 12 Тогда | ЛОРИ Сколько она пролежала в забытьи – неизвестно. Все поглотила темная горячая пустота. Мысли недвижны, есть только гудящий звон; жаркий воздух; тело сдавила какая-то тяжесть. Сознание медленной рябью всплывает на поверхность. К щеке прижат угол чего-то твердого. Лори поморгала: приоткрылся только один глаз. Все вокруг накренилось. Слышен низкий, хриплый, заунывный вой. Откуда звук? Она сглотнула: привкус крови во рту. Попробовала поднять голову: ужасная боль пронзила мозг. В ушах зазвенело, похоже на долгий выдох. Пошевелила пальцами, поискала, за что взяться. Снова моргнула и, преодолевая адскую боль, подняла голову. Вдоль потолка безвольно свисали кислородные маски. Шкафчики багажной полки были распахнуты. Повсюду валялись сумки и чемоданы. Откуда-то сзади полз дым. Самолет. Я в салоне самолета… Взгляд метнулся к иллюминатору: в стекло упирались густые ветки с толстыми листьями. Взгляд выхватил темную зелень пальм вдалеке. Мы разбились… Вой не прекращался: отчаянный, душераздирающий. Это крик… кричу я. Лори слегка повернула голову: американская чета пристегнута к сиденьям, оба словно застыли. Голова мужчины свесилась вперед, подбородок уперся в неподвижную грудь. На щеке запекшаяся кровь, очки держатся на одном ухе. Нет… не может быть… Жена привалилась к нему: странный наклон шеи, рот открыт, глаза остановились, золотая цепочка прорезала плоть. Они мертвы. К пересохшему горлу подкатила тошнота. Захотелось зажмуриться, утонуть в складках вечной темноты. Исчезнуть. Однако первобытный инстинкт приказывает выбираться. Быстро! Дым. Лори попробовала встать – ей мешал пристегнутый ремень. Повозившись непослушными пальцами с металлическим зажимом пряжки, его, наконец, удалось отстегнуть. Упершись руками в подлокотники, она снова попыталась встать: что-то держало ноги – их придавило спинкой впереди стоящего кресла. Вцепившись руками в сиденье, она толкнула его от себя. Густой дым полз по полу из хвостовой части салона. Лори стало страшно, и она закричала: – Помогите! Изо всех сил стукнула ладонями по спинке придавившего ноги сиденья. Боль пронзила шею и плечи. Кресло немного отошло, Лори подтянула колени и вытащила ноги: в берцовую кость словно кол воткнули. Голова закружилась, пол качнулся и накренился. Цепляясь за спинку сиденья, чтобы не упасть, Лори поглядела вниз на свои окровавленные ноги. Превозмогая мучительную боль, заковыляла по проходу. На полу, скорчившись, лежала с открытыми глазами стюардесса: под головой растекалось жуткое пятно крови. Во рту пенилось и булькало, будто она дышала жидкостью. – Все нормально… – беспомощно проговорила Лори, опускаясь на колени. Ноги горели, из распоротой щеки во рту сочилась кровь. Лори чуть не вырвало, однако она поборола тошноту и вздохнула. – Я вам помогу, – обратилась она к фиджийке. Губы стюардессы зашевелились, как будто она пыталась говорить. В легких клокотало. В конце концов она еле слышно произнесла: – Остановить его… – Все будет хорошо. Я помогу, – Лори наклонилась ближе. Дым сгущался. Нужно вытащить стюардессу наружу и побыстрее. Она посмотрела в сторону выхода: через открытую дверь проникал дневной свет… Лицо стюардессы оживилось, она встретилась взглядом с Лори, ухватила ее запястье и проговорила: – Я… должна была его остановить. Взявшаяся ниоткуда энергия также внезапно иссякла: женщина разжала руку, взгляд потух. Глаза фиджийки остановились. – Эй! Вы меня слышите? – Лори схватила женщину за ворот. Ответа не последовало. Судорожно сминая ткань блузки в ладонях, она потрясла фиджийку за плечи: – Эй! Я вам помогу! Очнитесь же! Ни звука. Лори наклонила голову к лицу, послушала: бульканье прекратилось, грудь неподвижна. Что делать? Что же делать?.. Велев себе успокоиться, Лори нащупала пульс на шее стюардессы. Ее собственное сердце билось так сильно, что она едва понимала, что происходит, не могла ни думать, ни считать. Одно не оставляло сомнений: женщина мертва. И все же, сцепив пальцы, девушка начала нажимать на грудную клетку стюардессы ладонями. Тридцать нажатий – правильно? Она зажала женщине нос и закрыла ее рот своим. Вдох-вдох. Еще тридцать нажатий. Плечо горело, голова раскалывалась. Вдох-вдох. Тридцать жестких и ритмичных надавливаний. Вдох-вдох.