– Сколько ему? – спросил он, заглушая детский крик. – Четыре месяца, – ответила Лори, вспомнив, как тот же вопрос задавала матери стюардесса. – Скоро, милый, потерпи, – утешала она младенца: тот уже заталкивал в рот кулачки. Нахмурившись, Дэниел, наконец, не выдержал: – Ты не можешь его заткнуть? Я ничего не соображаю! Лори вздрогнула. – Пусть Феликс сделает, – Дэниел сунул банку со смесью длинноволосому парню. Тот выносил из самолета провиант: чипсы, бутылки с водой, сок, шоколад и орехи. Дэниел вновь принялся вытаскивать чемоданы. Феликс обратился к Лори: – Что нужно делать? Она попросила взять бутылку с негазированной водой и налить в бутылочку со смесью. Парень старательно зачерпнул смесь, неловко просыпав часть на землю, добавил воду. – Теперь надень соску на горлышко, – попросила Лори. Повозившись, Феликс справился с кольцом-закрепителем и протянул готовую бутылочку. Беспорядочно размахивая кулачками, Сонни тут же ее схватил и отшвырнул. – Да что ж такое! – крикнула в отчаянии Лори. Бутылка подкатилась к ее ногам, молоко закапало на влажную землю, на соску налипла грязь. Лори попыталась дотянуться до бутылки, но скользкий как рыбка Сонни брыкался, и ей пришлось прижать его обеими руками, чтобы не выронить. Феликс поднял бутылочку, промыл соску остатками воды: не идеально, но сойдет. Вновь отдал смесь Лори. На этот раз она предупредила движения младенца и, поймав беспокойную ручку, аккуратно поднесла соску к губам. Сонни широко открыл рот, розовые десны сжались на силиконовой соске, плач тут же прекратился. Он начал яростно сосать: глаза широко открыты, слышалось неровное глотание. – Потише, маленький, не торопись так. Через пару минут ритм сосания замедлился, и Лори облегченно расправила плечи, осмотрелась: за ней наблюдал Феликс. – Сама-то попила? – спросил он. Она покачала головой. Парень подошел к груде припасов, вытащил большую бутылку воды и поставил у ее ног: – Не забывай пить. – Спасибо. Он кивнул. – Скоро наша вода кончится… Надо поискать на острове. Майк разложил на земле остатки оранжевого спасательного плота: одна секция полностью выгорела. Он вытер пот с верхней губы, мрачно глядя на оплавленную пластмассу. – Его уже нельзя использовать? – спросил, уперев руки в бедра, Дэниел. Он склонился над серебристым чемоданом, из которого выглядывали совершенно бесполезные в джунглях отутюженные рубашки. – Нельзя, – подтвердил Майк. – Зато уцелел тревожный чемоданчик. У нас две сигнальные ракеты, аптечка, таблетки для опреснения воды, зажигалка и веревка. – А спутникового телефона там нет? – поинтересовался Дэниел. Майк промолчал. Привстал на одно колено – его лицо исказила гримаса боли. С трудом выпрямился. Лори только сейчас заметила возрастные пятна на его покрасневшей от солнца коже. Малыш на руках успокоился и притих, его дыхание выровнялось. Лори с любопытством разглядывала крошечные пальчики с аккуратно подстриженными ноготками, которыми он вцепился в бутылочку. Мягкий пушок светлых волос слегка вытерся на затылке от постоянного лежания. Веки младенца начали закрываться, он выпустил бутылочку изо рта. Выпил примерно половину. Хорошо это или плохо? Лори понятия не имела, сколько раз в день должен есть ребенок такого возраста и как часто его надо кормить. Припекало даже в тени, кожа стала липкой от пота. Шумел, перекатываясь волнами, океан. Дэниел стоял на коленях перед открытыми чемоданами и сумками, сосредоточенно вертя что-то в руке. Блеснул серебром смертоносный край, лязгнул металл – из черных ножен появилось острое лезвие огромного зазубренного с одной стороны ножа. – Где ты это взял? – спросил Майк. – Нашел в чьей-то сумке, – Дэниел повернул нож, изучая двойной край лезвия. Лори стало не по себе: зачем кому-то из гостей понадобился нож? Они же летели на цивилизованный курортный остров, где все к услугам отдыхающих. Сама Лори запаслась летними платьями, босоножками, книгами и купальниками. С какой стати нож? – А больше ничего не нашел? – подойдя ближе, спросил Майк. – Бинокль и вот это, – ответил Дэниел, вытаскивая что-то похожее на металлическое копье, прикрепленное черной эластичной петлей к гарпуну. – Похоже на подводное ружье. И ласты есть. Внезапно до Лори дошло: весь багаж обыскивали. Вещи валялись на земле, у ног Дэниела стопкой лежали паспорта. Лори увидела свою коричневую сумку: молния расстегнута, в ней основательно покопались. Светлая кружевная бретелька одного из бюстгальтеров свисала с края, рядом валялся ворох черных тонких трусиков. Лори на миг представила, как Дэниел шарит в ее нижнем белье. Зачем она вообще взяла кружевное белье в отпуск с сестрой? Да еще на маникюр сходила, выбрав неоново-розовый лак: вполне подходящий для тропического отдыха в середине зимы и так нелепо выглядящий сейчас! До неприличия. Ради кого это кружевное белье? Ради кого маникюр и дорогие аксессуары? Уж точно не ради Пита – с ним покончено. Может, чтобы поднять настроение, будто от слоя лака на ногтях она почувствует себя лучше? Только не плакать! Не здесь. Пит точно того не стоит! Разрозненные мысли скользили, менялись и вернули Лори в тот далекий день… …Шли майские каникулы. Лори сидела дома, разбирая шкафчик с художественными принадлежностями. На кухонном столе в беспорядке лежали подсохшие тюбики с красками и затвердевшие кисти – она решала, что оставить, а что выбросить. Открылась входная дверь, Лори взглянула на кухонные часы: полдень. Странно, Пит не говорил, что вернется к обеду. Когда он вошел на кухню – бледный, с широко раскрытыми глазами и опущенными уголками рта, – первое, что подумала Лори: «У него рак». Однако он смотрел вниз, куда-то на мысок ботинка, и с волнением произнес: «Лори, прости, не думал, что придется такое говорить». Он нервно сглотнул, поднял голову, заглянул ей прямо в глаза. «Я… Я от тебя ухожу». Слова шибанули в грудь, словно Лори врезалась в каменную стену. «Что?» «Прости, я ухожу», – повторил он невнятно, будто губы онемели. Потрясенная, Лори навалилась на стол. «Почему?» – растерянно спросила она. «У меня роман». «Как? С кем?» Он отвел взгляд. Наклонил голову. «Я знаю ее, да?» – Лори вцепилась пальцами в край кухонного стола, под ногтями побелело. Он кивнул, будто они играли в какую-то извращенную «Угадайку». «Только не кто-то из моих подруг, только не это…» – умоляюще проговорила она. «Зоуи». Лори словно обухом ударили: она осела на кухонный стул, живот скрутило в тугой узел. Зоуи вела уроки физкультуры в школе, где Лори возглавляла художественное отделение. К работе Зоуи приступила в прошлом учебном году, переехав из Бирмингема с парнем, с которым рассталась в первое же полугодие. Миниатюрная, упругое тело, тонкие лодыжки, коленки в синяках. Полная противоположность пышногрудой Лори, обтекаемые формы которой Пит, по его словам, обожал. Сам всегда говорил: есть за что подержаться. «Уходи», – приказала она, ожидая, что он повернется и выйдет из комнаты. Однако Пит не уходил. «Это еще не все. Зоуи беременна. На четвертом месяце. Ребенок мой». Лори покачнулась и шагнула вперед. «Прости, Лори, я виноват. Знаю, после всего, через что мы с тобой прошли… хуже и быть не может. У нас с ней вышло случайно». У Лори закружилась голова. «Случайно?» – прорычала она, сжав зубы. «Я не это хотел сказать…» По телу прошла волна жара. Лори толкнула руками стол. Банка со скипидаром разбилась о холодильник, по кухне разлетелся дождь из стекла и жидкости, застучали по кафельному полу кисти и краски. Пит отшатнулся, вскинув руки.