– Будешь тут нервный. Взрыв на острове слышал? – Кто же не слышал! Я и огненное облако видел. – А сколько туда арестантов погнали? – До них мне дела нет. Не выступай против власти, никто не тронет. Матис посмотрел на соседа: – Слушай, Генрих, а ты почему не в армии? Вроде не больной, не калека, как я. В местной артели значишься, так это не дает освобождения. Или липовые документы купил? – Да ты что! Какие документы? А не в армии потому, что не призывают. Вернее, пока не призывают. Недавно вызывали в Хенсдорф, в комендатуру. Предупредили, чтобы из деревни не уезжал, похоже, скоро призовут. Жена уже приготовила рюкзак. Так что, Леон, я от армии не бегаю, призовут, пойду, куда пошлют. Спросишь, есть ли желание служить? Отвечу – да, потому как сейчас верить никому нельзя. – А на самом деле ты предпочел бы остаться дома? – Нет, горю желанием попасть на фронт. Особенно на Восточный. – Ладно, извини, если обидел. Ты малый неплохой. Не то что некоторые. – Я не обижаюсь. – Поехал я, Генрих. – За домом присмотреть? В море все одно пока не выпускают. Матис остановился: – Почему? – А черт его знает. Староста сказал, сидеть в деревне, в море не выходить. Мол, распоряжение бургомистра Ольденхорста. – Это все из-за Ургедона. – Но людям-то надо на что-то жить! Хорошо, у тебя пенсия. – Это ты старосте скажи, я ничем помочь не могу. – Да ясно. Счастливого пути, не забудь, пожалуйста, про сигареты. Такие дешевые только на окраине продают. – Я знаю. А за домом смотреть нечего. Что ему пустому будет? – Ну, как хочешь, пойду к Мартину, вина выпьем. А что еще делать? – И то верно. Матис сел в машину. Посмотрел в зеркало заднего вида: уж слишком не вовремя подошел этот Генрих, раньше такого не было. Но сосед уже свернул в проулок, где жил его товарищ по артели Мартин. Матис выехал на шоссе. И тут же нарвался на жандармов на двух мотоциклах с колясками. Хорошо еще, без пулеметов. Старший поста поднял жезл с красным кружком. Матис съехал на обочину. – Фельдфебель Кубер. Ваши документы? Матис показал паспорт на машину и удостоверение инвалида войны. Последнее подействовало на жандарма. – Где воевали, герр Матис? – На Восточном фронте. – Россия? – Россия, ефрейтор. – Понятно. В последнее время оттуда много гробов приходит. Матис заметил: – А еще больше хоронят прямо там. Но недолго осталось, герр фельдфебель, вермахт переломит Красной армии хребет, и мы еще пройдем по их Красной площади. – Да, герр Матис. Вынужден задать вопрос: зачем и куда вы направляетесь? – Отвечу, но ответьте сначала вы, герр фельдфебедь: отчего у нашей деревни вдруг выставили посты жандармерии? Вы кого-то разыскиваете? – Таков приказ, и обсуждать его я не имею права. – Ну да, конечно, приказ есть приказ. Я почему спросил: если вы кого-то ищете – скажите, я в округе всех знаю. – Никого мы не ищем, герр Матис, просто обеспечиваем порядок. – Ясно. Я еду в Хенсдорф. Кое-что починить, кое-что купить, а если получится, и продать. Фельдфебель предупредил: – Вообще-то выезд из деревни ограничен. Скоро будет по пропускам, пока их не подвезли, но вам как ветерану и инвалиду дорога свободна. – Благодарю. Жандарм козырнул. Матис продолжил путь. Он въехал в Хенсдорф в 14.10. Миновав окраину, выбрался на Либигштрассе, проехал по Альтерплацу, свернул на Ригельштрассе, через квартал остановился. Здесь можно было поставить машину, не привлекая внимания полиции. Прошел пешком до соседнего квартала. Зашел в лавку с надписью «Часовых дел мастер». Над дверью звякнул колокольчик. За столом посреди небольшой комнаты сидел мужчина лет шестидесяти, руководитель местного антигитлеровского подполья Пауль Бергер. Увидев вошедшего, он снял лупу, отложил в сторону пинцет. – Матис? Вот кого не ждал. – Добрый день, Пауль, хотя какой он, к черту, добрый. – Чем ты так расстроен? – Новость у меня для тебя. И даже две. Пауль улыбнулся: – Как обычно, хорошая и плохая? Если так, начинай с плохой. – Они связаны между собой. В общем, ко мне заявился Влах… Бергер удивленно проговорил: – Эрик? Он что, бежал из концлагеря? – Мы можем спокойно говорить? – Да, только дай мне свои часы. Чтобы все выглядело правдоподобно. Матис выложил старые карманные часы на серебряной цепочке. Бергер снял крышку, пододвинул к себе. – Говори, Леон. – Я присяду? – Возьми стул у окна, заодно посмотри, нет ли там кого любопытного. Матис присел напротив часовщика и подробно рассказал о взрыве на острове, о вчерашнем появлении Влаха и о событиях сегодняшнего утра. Бергер слушал внимательно, в конце ударил кулаком по столу: – Звери бешеные, кровожадные звери! Это надо же такое устроить! А мы-то думали, куда это стреляло большое орудие? – О каком орудии ты говоришь, Пауль? – Неважно. Тебе пока не надо знать. Держи при себе Влаха, пока мы не сделаем ему новые документы. Для всех он пропал. Значит, подойдут любые, только с его фото. Фото сделаем позже. Пока пусть он поживет у тебя, но с соблюдением всех мер предосторожности. Из дома – ни ногой, в окнах не показываться. У нас в отряде Тойтера есть фотограф, бланки достанет Вильда Зингер через своего любовника. Он теперь заместитель начальника гестапо. А начальник… ты говоришь, видел, как эсэсовцы сходили с баржи? Матис оживился: – Да. А встречал эсэсовцев штандартенфюрер Гартнер. Его фамилию громко назвал один из офицеров.