– Нет! – Ну, хоть на этом спасибо. Давай за стол. – Мне надо встретиться с Брунсом. – Здесь? – удивилась Ильза. – Дома – самое подходящее место. Я сейчас оторву розетку и вызову его как электрика. Мне можно это делать. Да не беспокойся, мы все успеем. – Извини, я могу знать, для чего тебе Конрад? – Узнаешь, ты же будешь присутствовать при разговоре. – Ты считаешь, это допустимо? – Вполне. – Ну что ж, ты начальник по линии разведки, я подчиняюсь. – Пока Брунс доберется со своей окраины до Вильгельмштрассе, я уже поужинаю. – Он прошел в прихожую, где стоял телефонный аппарат. – Девушка, мне пожалуйста, номер… – Это служебный номер. – Я знаю, я старший офицер полка. – Мне надо знать ваши звание и фамилию. – Пожалуйста, майор Биккель. У оператора был особый реестр служебных номеров. Она тут же ответила: – Соединяю. В трубке раздался голос Брунса: – Да! Кто это? – Биккель. – О, герр майор? Не ожидал. Что-то случилось? – У меня, вернее, дома у Ильзы, я сломал, случайно, конечно, розетку. Из нее торчат оголенные провода… – Не надо объяснять. Оголенные провода всегда опасны. Я выезжаю к вам. – Возьми такси, я оплачу. – У меня есть деньги, но я предпочитаю велосипед. На нем быстрее, чем на такси. Через полчаса буду. Один вопрос, герр майор: дело только в розетке? Какой инструмент брать? – Ну, если заменишь еще и лампочку в подъезде, буду признателен. – Сделаем. Он отключился. Служебные номера наверняка прослушивались, а значит, и записывались. Майор не сказал ничего, что вызвало бы подозрение. В 22.27 раздался звонок. Дверь открыла Ильза. – Приветствую, Конрад! – Привет, Ильза. Где майор? – Сейчас выйдет из гостиной. Ты проходи на кухню. Если голоден, покормлю. – Нет, спасибо, так поздно я не ужинаю. – О! Следишь за талией? – За весом. Приходится. Когда лежишь на диване, раздувает, как воздушный шар. Доктор посоветовал не ужинать после 17.00. – А если пригласят в ресторан? Электрик, он же член агентурной сети, улыбнулся: – Ты же знаешь, Ильза, в каждом правиле допускаются исключения, которые только подтверждают эти правила. – Неплохо сказано для электрика. – Ну, электриком я был не всегда. Вышел одетый в домашний халат Биккель. – Приветствую, Конрад! – Добрый вечер, герр майор. – Перестань, идем на кухню. Я слышал ваш разговор. Значит, после 17.00 не ужинаешь? – Нет. – И кофе не пьешь? – А вот кофе не то что пью – глотаю ведрами. Вы не представляете, что значит не есть вечером, когда разыгрывается аппетит. Кофе помогает глушить его. Кребс кивнула: – Я сварю. Ты какой предпочитаешь? – А что у вас здесь, как в ресторане, по заказу? – Есть два сорта. – Мне тот, что попроще и покрепче. – Хорошо. Мужчины сели за стол, Ильза встала у плитки. Биккель пододвинул электрику пепельницу: – Кури. – Не хочу, а вообще думаю бросить. – Да, так ты скоро станешь идеальным мужчиной, за тобой женщины начнут толпами бегать. – Уже начали. Ладно, зачем позвал? Биккель прикурил сигарету: – У тебя знакомые на железнодорожной станции есть? – Среди рабочих есть пара человек – один обходчик, другой грузчик. Есть диспетчер, точнее – диспетчерша, – Брунс улыбнулся, – но она больше к офицерам липнет. – Диспетчер – это хорошо. Но в диспетчерской работают посменно, обходчик ездит туда-сюда, а вот грузчик – самое то. Кто он? – Шустрый малый, недавно назначен бригадиром – Харман Таудич. А зачем тебе рабочий железной дороги? – Ты ничего не слышал об острове Ургедон? – Да так, разные слухи: будто гитлеровцы ударили по нему из какой-то необыкновенно мощной пушки. Но верить слухам – несерьезно. – На этот раз, к сожалению, это не слухи. Гитлеровцы действительно применили с полигона у Хенсдорфа новое орудие, стреляющее снарядами-ракетами огромной мощности на очень большое расстояние. Это орудие уничтожило концлагерь на острове, а небольшой городок, построенный узниками, превратило в пепел. – Да ты что? Нет, это серьезно? – Я похож на шутника?