— Анарея привезли, — сказал Вардо. — Анарея? — Ему совсем худо, — продолжал он. — Нужен Торн. И, вероятно, монах. — Так его, может, в монастырь и увезти? — Еще одну переправу он не вытянет. Люди расступились и мне показали мертвенно-бледного Анарея. Тот едва дышал и вообще выглядел так, словно сейчас рассыплется на части. — Его даже из Валема увозить нельзя. Почему позвали меня, но не позвали Торна? — сердился я. — Так Торн не нужен, — вперед вышел Латон. — У нас есть лекарь. — Лекарь? И где он? — спросил я. — Он должен быть где-то здесь, — пожал плечами здоровяк. — А Отшельник у вас был? — Тоже где-то бегает. — Так. Значит лекаря найти. Торна привести. Кто-то из них двоих поможет, — распорядился я. Потом посмотрел на толпу и заметил, что из форта с капитаном прибыло не меньше двадцати солдат: слишком уж они выделялись на фоне всех остальных жителей. Это не могло не вызвать новых вопросов: — А вы в качестве охраны переправились? — Мы с капитаном, — вышел один из бойцов вперед. — И с ним до конца. Горон нам не командир. Если вы позволите нам остаться здесь. — Позволяю, если ничего дурного в мыслях у вас нет, — предупредил я. — Ничего такого. — Оставайтесь, — ответил я. — Отля распорядится насчет всего остального. — Бавлер, — главный в Валеме отвел меня в сторонку. — У меня здесь — слишком много людей уже. Что делать? — Строй для них жилье. Отшельник заберет у тебя часть на время. — Заберет? — Я хочу расширить вырубки и мне потребуется не меньше сотни человек: на перевозки и вырубку. — Не все так ужасно, как я себе представил, — улыбнулся Отля. — Вовремя же твоя помощь подоспела! — Тесно, — я пожал плечами. — Люди не хотят так жить, так зачем их заставлять? Убедившись, что меня поняли, я вскочил на лошадь и умчал обратно в Рассвет. Орек, солдаты, Анарей, опять солдаты — так и весь день пролетит. Я еще раздумывал — не съездить ли мне на раскопки и не поговорить с послушниками, которые в отсутствие Мьелдона будут более разговорчивыми. Но потом решил, что это будет выглядеть некрасиво, да и любая активность за спиной людей, которые мне скорее союзники — лишняя. Впрочем, долго размышлять мне не пришлось. Так как за Торном даже полчаса спустя никто не прибыл, я отправил его в Валем сам. А ближе к вечеру прибыл уже и Мьелдон. Однако от встречи с ним меня сдвинули крики в северной части Рассвета. Мы оба бросились туда, но местные нас опередили, разняв дерущихся. — Первый раз такое вижу! — вырвалось у меня. — И что это такое? Что происходит? — Попросту подрались, — прокомментировали те, кто разнимал дерущихся. — Сошлись, схватились и… — Вы же вроде не бережковские, — сказал я, — это там решали все проблемы кулаками. — Не бережковские, — тяжело дыша проговорил один. — Мы из Полян. — И? — спросил я, чувствуя, что сейчас надо будет разбирать непростое дело давней обиды. — Кто кому насолил? — Он меня на рынке обманул на два медяка в прошлом году! — А ты его встретил и решил отомстить? — спросил я забияку. — Может, проще было бы договориться? — Договориться? С таким? Да посмотрите на него! Я послушно посмотрел на второго, у которого под левым глазом наливалась приличная шишка. Хорошо, что разняли. Но в остальном вид, как у обычного человека. — Откуда мне знать, что ты правду говоришь? — спросил я. — На вид — ничего особенного. Кроме следа от твоего удара. По тому, что я вижу, тебя надо наказывать за драку. А ты чего скажешь? — спросил я ударенного. — Ну, как сказать… — Без подробностей, обманул или нет? — Получается, обманул. Но я… — Вот, вот, слышали? Видели⁈ — Тише, — попросил я, но активист не умолкал. Те, кто придерживал агрессора, хорошенько его встряхнули — и лишь потом он замолчал. — Некрасиво получилось, — продолжил ударенный. — Да, обманул, но заметил поздно. — Вину признаешь? — Да. На оба медяка. — Вот, и он должен их мне вернуть! — воскликнул агрессор. — Да ну? — спросил я, повернувшись теперь к нему. — А если ты устраиваешь драку в Полянах, разве тебе не полагается штраф? — Нет, там сажают в тюрьму. — На сколько? — спросил я, уже понимая, что почва для манипуляций агрессором прекрасно подготовлена до меня. — На неделю. Но можно договориться со стражником и за медяк выйти раньше. И медяк платишь тому, кого ударил. — Медяк давай, — потребовал я. — Что? — Медяк, — повторил я более настойчиво. — За то, что неделю сидеть в тюрьме не будешь. Порывшись в карманах, агрессор отдал медяк мне. — Обвинений к тебе нет. Можешь идти, — я отправил его восвояси, убедился в том, что он ушел, и спросил у обманщика: — Что же ты ему сразу не предложил отдать? — А я и не успел. Он налетел на меня и сразу ударил, — понуро ответил тот. — Только вот и понял, кто он, как вы подоспели. — А так бы отдал? — Конечно. Это и не обман был. Я обсчитался в свечках и не доложил ему одну связку. — Свечи такие дорогие? — спросил я. — Да. Но если из воска. Из жира дешевле. — Умеешь делать? — Был бы жир — сделаю. Я покрутил в ладони медяк. Подумал. И вручил его пострадавшему. — За нанесенный ущерб. Я не считаю, что конфликты из других мест, кроме особых случаев, стоит переносить сюда. Если он продолжит — найдешь меня. Если решишь заниматься свечами, поговори с теми, кто планирует забивать скот. Скоро зима — запасы будут. Новоиспеченный хозяин маленького свечного заводика забрал монету и ушел в другую сторону. Не хотелось ему встречаться со своим оппонентом. — Оригинальное решение, — сказали те, кто разнял дерущихся. — Я не судья, простите. Уж как смог. Хотя ощущение было, что ничего хорошего у меня не получилось. Кое-как сляпал и все. Лишь бы отделаться. И Мьелдон ничего толкового не подсказал. Зато, когда мы пошли прочь, он разговорился: — Прекрасное решение, — заметил он. — Не зря ты учился. Не все забыл.