Когда стало ясно, что он не собирается останавливаться, я отступил назад, но наткнулся спиной на дверь одновременно с тем, как о неё же ударились его ладони, и сделал дрожащий вдох. Боже, у него была хорошая фигура. Я уже потратил много времени на то, чтобы запомнить каждую мышцу, которую видел, когда мы были вместе. Но при такой близости я понял, что хоть мы и одного роста, присутствие Кирана было ошеломляющим. Но я не собирался сейчас сдаваться. Ни за что. Я и раньше бывал в трудных ситуациях и не собирался позволить Кирану подумать, что я убегу от страха. Я поднял подбородок, готовый принять всё, что он вывалит. — Давай, я бросаю тебе вызов. Глаза Кирана вспыхнули, и ужасно горячее пламя проглотило замешательство, которое было там пару секунд назад. В следующий момент одна его рука оказалась на моём подбородке. — Вызов? — прорычал он голосом, от которого — боже, помоги — мой член закаменел. Я сузил глаза и кивнул, как мог. — Ты меня слышал. Я собрался с духом, но в следующий момент Киран накрыл мои губы своими в жёстком поцелуе. Это было сильно и грубо, и подогревалось яростью, которая привела его сюда в первую очередь. Я поднял руки к его груди, не уверенный, оттолкнуть его или притянуть ближе. Но когда давление поцелуя слегка ослабло, и кончик его языка коснулся мой нижней губы, я вцепился пальцами в его майку и отбросил все опасения. Я раскрыл губы, надеясь, что он поймёт намёк, и когда он зажмурился и просунул язык мне в рот, я схватился за его майку и дёрнул его ближе к себе. Киран от головы до ног был твёрдой мышцей, и посередине каждый дюйм был твёрдым. Он прижался так близко, как только мог, и наконец отпустил себя. Он простонал, ослабляя хватку на моём подбородке, затем скользнул пальцами по моей челюсти и запустил их в мои волосы на затылке. Он зарылся пальцами в мои пряди, и когда я уже собирался углубить поцелуй, он отдёрнулся и уставился мне в глаза. Его дыхание участилось, пока взгляд бегал по моему лицу, а затем он облизнул нижнюю губу, а я мог только мысленно благодарить бога за то, что меня держит дверь. — Я пришёл сюда не для этого. Я не был уверен, говорит он со мной или с собой. — Нет? — Ты знаешь, что нет. Я мог это знать, когда он только приехал, но теперь не был так уверен. — Если это правда, то почему ты меня ещё не отпустил? Киран сглотнул, и я видел, как в его глазах разыгрывается война, пока я медленно скользил руками вниз по его груди. — Это тебе приятно? Его грудь приподнялась и упала, пока он продолжал смотреть глубоко мне в глаза, но молчал. — Киран? — Прекрати говорить, — его голос был хриплым и грубым, почти измученным. Он слегка наклонил мою голову назад и наклонился, чтобы мягко коснуться моих губ своими. Господи, я мечтал об этом моменте с тех пор, как Киран вынес меня из того полыхающего пламени, но ничто не подготовило меня к реальности. Если первый поцелуй был вызван злостью, этот казался скорее исследованием. Он увеличил давление на мои губы, затем отпустил мои волосы и провёл пальцами вдоль моей челюсти. Он положил ладонь на мою щеку, затем скользнул языком обратно между моих губ, а я дразнился и переплетался с его языком своим, надеясь на какой-то ответ. Когда он опустил руку с двери, чтобы взять меня за талию, я придвинулся в его объятия. Киран простонал, когда я обвил руками его шею, затем сжал меня крепче и сделал шаг назад от двери. Теперь наши объятия были полноценными, между нами не было ничего, кроме ткани одежды. Нижняя половина его тела наконец соприкасалась с моей, и твёрдая эрекция в его джинсах вызывала у меня стон. Киран поднял голову и провёл большим пальцем по моим набухшим от поцелуев губам. Я прикусил его палец, он моргнул, и всё, из-за чего он приехал ругаться, будто вернулось на место. Он отпустил меня и сделал шаг назад, затем сделал глубокий вдох и покачал головой. — Это… Я… — он провёл рукой по своей голове, замешательство вернулось уже с десятикратной силой, когда он сдался вопросам, которые, наверное, мучили его несколько дней. — Не знаю, почему я только что это сделал. Я не гей. Глава 22 Киран Какого чёрта на меня только что нашло? Я пришёл сюда разобраться с Башем, а вместо этого каким-то образом стал его целовать? Замешательством это уже сложно было назвать. Я сделал ещё один шаг назад, с трудом пытаясь понять, что сделал. Но как только я отошёл от него, лицо Баша осунулось. Это произошло всего на мгновение, но было достаточно долго, чтобы я заметил, прежде чем он сделал выражение своего лица таким, чтобы я не мог его прочитать. Затем он отошёл назад, снова оказываясь у двери, добавляя расстояния между нами, и поднял голову. Он закрыл глаза, вздохнул и сказал: — Я знаю. Два слова никогда не звучали более смиренно, ударяя меня под дых так, что я даже не понял. Баш больше ничего не говорил, и я каким-то образом потерял дар речи, но если я думал, что спор между нами был напряжённым, то тишина была ещё хуже. Я не мог придумать ни одного хорошего оправдания, почему сделал первый шаг, но я явно всё испоганил. Включая свою голову. — Дай мне минуту, — сказал Баш, его голос был напряжён, а глаза всё ещё закрыты. Прежде чем я успел спросить почему, он опустил руку вниз по своим бёдрам, чтобы прикрыть эрекцию — которую я чувствовал своей — и я вздрогнул. Это было странное ощущение, но не неприятное… вовсе нет. И это была ещё одна причина, почему у меня сейчас сносило голову, особенно, когда Баш начал поглаживать себя поверх тонких сатиновых штанов, и я стал наблюдать, вместо того чтобы уйти. Мои глаза и ноги будто приклеились к нему, потому что я не смог бы сдвинуться или отвести взгляд, даже если бы захотел. А хотел ли? Халат Баша был завязан, когда я пришёл, но сейчас слегка приоткрылся, пояс с каждой секундой ослабевал. Он тихо простонал, прикрывая член ладонью, будто прося его успокоиться к чёртовой матери, и я знал это чувство. Я бы хотел, чтобы мой тоже понял сообщение «иди к чёрту». Баш вдруг открыл глаза, поймав меня на том, что я наблюдаю за ним после того, как он попросил дать ему минуту. Чёрт. Моё сердце начало колотиться так сильно, что я подумал, что оно вырвется из груди, и моё лицо наверняка горело красным из-за того, что меня застукали. Снова. Моя вина. Почему я просто не ушёл? В глазах Баша мелькнуло любопытство, пока он изучал взглядом моё лицо, а затем прошёлся глазами вниз по моему телу. Воспылало это жаркое, тёмное желание, и он слегка выставил бёдра вперёд, массажируя свой стояк. Хоть он и делал это через штаны, я видел, какой у него длинный и толстый член, и меня самого пронзила похоть, чертовски шокируя. Я тяжело сглотнул, когда Баш повторил движение, наблюдая за тем, как я наблюдаю за ним. Отведи взгляд. Тебя это не интересует. Если говорить себе это снова и снова, наверняка должно было сработать. Будто читая мои мысли, Баш перестал себя трогать, его рука упала с члена, и по какой-то причине я почувствовал приступ разочарования… Пока он не снял свой халат, и сатин не упал с его плеч на пол, к ногам. Я всё ещё не двигался. С опущенными на худые бёдра штанами, с полностью раскрытым остальным телом, вся эта идеальная кожа впервые показалась целиком, и единственное слово, которое приходило мне на ум — это «красота». Я никогда раньше не использовал это слово по отношению к парню. Резкие углы его лица продолжались и на теле, его грациозная фигура обладала контурами мышц на руках и прессе, и нигде не было ни одного волоска. Должно быть, что-то в моём выражении лица его удовлетворило, потому что на его губах появилась малейшая усмешка, а затем он одной рукой провёл по своему животу, привлекая туда моё внимание. Его пальцы опустились ниже, ныряя под пояс и обкручиваясь вокруг его члена. Его тихий вздох заставил меня сглотнуть, и когда он начал медленно дрочить, я задумался, каково было бы почувствовать его в своей руке. Был бы он таким же гладким и длинным, как остальное его тело, или на ощупь был бы таким же, как мой? Жилистым и толстым? О боже. Я провёл рукой по волосам, а затем потянул за воротник майки, чувствуя волну жара. — Можешь снять её, если хочешь, — сказал Баш, его рука двигалась уже чуть быстрее. Чёрт. Нет, это последнее, чему нужно было здесь происходить. Я не должен был даже наблюдать, но не мог оторвать взгляд. — Или, если хочешь прикоснуться ко мне… — свободной рукой Баш спустил свои штаны с одной стороны, а затем с другой, предоставляя мне полный обзор на то, что именно он делает. Проклятье… Я был прав. Гладкий, длинный и твердеющий ещё больше в его руке, пока он проводил большим пальцем по кончику, а затем опускал руку обратно вниз. Мой член дёрнулся в штанах, очередная неожиданная реакция в добавок к длинному сегодняшнему списку. Он прикусил нижнюю губу. — Такой вариант тоже есть… — Нет, я… — я покачал головой, хоть моё тело и не соглашалось. — Я не могу. Не могу. Не буду. Схожу с ума, чёрт возьми. Выбирайте. — Всё хорошо, — сказал он, облизнув губы, его дыхание стало прерывистым. — Я не против, чтобы ты смотрел. Хорошо, чёрт возьми, потому что казалось, что я не могу остановиться. Я сжал руки в кулаки по бокам, в попытке держать их при себе, и Баш снова начал двигать рукой вверх и вниз по своему члену. У меня кружилась голова, или может кружилась чёртова комната, пока я пытался совместить то, что говорил делать мне мозг, и что я делал на самом деле. Правда состояла в том, что я должен был оттолкнуть Баша в сторону и уйти раньше, чем это зашло так далеко. Но вместо этого я стоял в его пентхаусе, наблюдая, как он трахает свой кулак, и пытаясь убедить себя, что я не возбуждён. Однако, это было сложно, когда мой собственный член пульсировал как сумасшедший под джинсами. Мне никогда не хотелось прикоснуться к себе больше, или меньше, чем в этот момент. Но когда Баш закрыл глаза, скользнул другой рукой к своей шее и прислонился затылком к двери, моя судьба была решена. Я потянулся к своему члену и сжал его рукой через джинсы. Не мог вспомнить, когда последний раз был так возбуждён, и я не удивился бы, если бы на моём члене отпечатался след от молнии, так он стремился вырваться на свободу. Я продолжал смотреть на его лицо, чтобы убедиться, что его глаза ещё закрыты, а затем пару раз дёрнул свой член. То, что он не увидит, не могло навредить… верно? Но с добавлением трения джинсов и боксеров об уже чувствительный ствол, я удовлетворённо простонал, не успев сдержаться.