– Вот это вряд ли, – усмехнулся капитан второго ранга и приказал своим людям: – Начать погрузку! – Как вы смеете, ваше высокоблагородие, – почти взмолился чиновник, – мы же по другому ведомству… – Будете писать о сем инциденте Сергею Юльевичу, кланяйтесь. – Я жандармов вызвал! – попробовал пригрозить тот. – Вот и славно, помогут грузить, – отрезал Алеша, – а вы, милейший, тоже без дела бы не стояли! Возьмите листок и карандаш, да записывайте, что взято, а то знаю я вашего брата. Впрочем, как оказалось, жандармов действительно вызвали. Примерно через полчаса после начала погрузки на складах появился князь Микеладзе в сопровождении трех унтеров. – Господин ротмистр, спасите! – заголосил было чиновник, но тут же осекся, потому что прибывший жандарм приветливо поздоровался с грозным капитаном второго ранга. – Мое почтение, Алексей Михайлович! Это вы тут хулиганите? – Увы, Александр Платонович, к сожалению, портовое начальство не оставило мне никакого другого выхода. – Безобразие! – весело воскликнул бородатый князь, причем так, что было непонятно, что именно он считает безобразием. – Господин жандарм, разве вы… – почти простонал служащий КВЖД. В ответ Микеладзе подошел к нему и, приобняв за плечо, с укоризной проговорил: – Послушай, дорогой, – в голосе князя стал особенно заметен кавказский выговор, – ты разве не знаешь, что великим князьям нельзя перечить? Ты что, нерусский? – Так это… – потрясенно прошептал чиновник, – его императорское… – А может, ты, генацвале, шпион? – продолжал тем временем нагнетать ротмистр. – Насчет шпионажа ничего не могу сказать, – счел своим долгом вмешаться Алеша, – а вот военное имущество на этих складах хранится. – Какое еще военное имущество? – насторожился Микеладзе. – А вот, полюбуйтесь, – показал ему великий князь на ящики. – Что тут? – Жандарм, щурясь от недостатка света, попытался прочитать надпись на бирке. – Китайские пожарные машины? – Да, меня эта надпись тоже заинтересовала, и я взял на себя смелость вскрыть одну из упаковок. – Сказав это, великий князь приподнял крышку с крайнего ящика, внутри которого тускло блестел смазкой разобранный пулемет. – Однако, впрочем, может, это из имущества отдельного корпуса погранстражи?[31] – Не думаю, у нас принята немного другая модель. Скорее всего, это трофеи из Таку[32], неведомо как попавшие на местные склады. Кстати, а там дальше под кучей всякого хлама пушка Армстронга. – Как интересно, а не попадалась ли вам, ваше императорское высочество, совершенно случайно, разумеется, типографская машина? – Какая еще типографская машина? – затравленно пискнул чиновник. – Ну, вроде тех, на которых всякие злонамеренные личности прокламации противу существующей власти печатают, – любезно пояснил ротмистр и потом добавил, хищно сверкнув глазами: – Я бы взял не торгуясь! Дерзкий налет великого князя на склады КВЖД и обнаруженное там военное имущество вызвали немалый скандал и грандиозную переписку между наместником и Петербургом. Всего там было обнаружено более десятка различных артиллерийских орудий, немалое количество взрывчатки и полудюжина пулеметов под немецкий патрон[33]. В ходе скоротечного расследования выяснить ничего не удалось. Скорее всего, груз доставили на склады КВЖД по ошибке, потом сложили в самый дальний угол, да так и позабыли. Пока его там не обнаружил неугомонный Алексей Михайлович, которому не было никакого дела до ненароком поднятой им бури. Получив необходимые материалы и потратив еще два дня на прорубание горловины и изготовление пробки, можно было приступать к установке кессона. Опустить в воду огромный деревянный ящик было не самой простой задачей, но тут Алешу снова выручил Балк. Едва все было готово, он притащил «Силачом» плавкран, и тот, без труда подняв неуклюжее сооружение, осторожно опустил его рядом с «Боярином». Матросы, толпящиеся на палубе, натянули лебедками тросы и стали подводить кессон к борту. Вскоре ящик оказался на месте, но чтобы удостовериться, в воду спустили водолаза. Вызвавшийся добровольцем на это непростое задание минный квартирмейстер Лоханкин должен был убедиться, что ящик стал именно там, где это необходимо, и плотно прилегает к бортам. Весь экипаж от великого князя до последнего трюмного с напряжением следил за мутной водой, пытаясь определить, что происходит на глубине. Наконец водолаз подал условленный сигнал, и лебедка потащила его наверх. – Готово, – тяжело выдохнул тот, едва открутили гайки на его шлеме. – С богом! – махнул рукой Алеша, и по его команде машинисты пустили пар к помпам. Насосы с гулом начали откачивать воду из крейсера, шумным водопадом выбрасывая ее наружу. Все с надеждой смотрели на этот поток воды, но он все не ослабевал. – Максимальная мощность, – тихонько проронил подошедший к командиру механик. – Полагаете, неплотно стоит? – выразил всеобщую мысль великий князь. – Никаких сомнений, надобно останавливать помпы. – Не останавливайте, вашескобродие, – вдруг с горячностью обратился к ним Лоханкин, – если остановить, будет не видно, куда тянет! Так можно неделю конопатить. Дозвольте спуститься сейчас, да и заделать! – Ты что, с ума сошел? – воскликнул Орлов. – Если тебя, дурака, напором затянет, так ведь переломает всего! – Нечто я без понятия, вашбродь, – не уступал минер, – куда не надо, дуриком не полезу! Пусть мне только мешки с отрубями подают, а я сам все сделаю. От голоса немолодого уже матроса веяло такой уверенностью в своих силах, такой убежденностью в правоте, что Алеша не смог ему отказать. – Действуйте, только осторожнее! – Есть! – с веселым ожесточением в голосе отозвался тот и прикрикнул на своих помощников: – Вертите гайки, что ли! Лебедка снова опустила водолаза в мутную глубину восточного бассейна. Помпы продолжали работать на полную мощность, извергая из затопленных трюмов потоки грязной воды. Текли томительные минуты ожидания, казавшиеся часами. Наконец, когда все готовы были уже сдаться, из трюма прибежал зачуханный донельзя машинист и, устало вытерев чумазое от масла лицо, выпалил: – Так что уходит вода! – Как уходит? – переполошился командир и, кинувшись к амбушюру переговорного устройства, закричал: – Машинное, что там у вас? – Уходит проклятая, – донесся из глубины искаженный голос Онищенко, – точно уходит! – Почему не докладывали? – Сглазить боялся… – Господи, твоя воля, – обессиленно опустился великий князь, – да по дереву постучи! Лучше всего по голове… Когда снова заработала лебедка, доставая из пучины водолаза, на палубе уже ощутимо выправившегося крейсера уже ликовали. – Ура, наша взяла! – кричали обрадованные моряки. Некоторое принялись бросать бескозырки вверх, другие бросились обнимать тяжело дышащего Лоханкина, и, наконец, не зная, куда выплеснуть свою радость, один из них крикнул: – Качать Алешку! Едва прозвучал этот призыв, матросы кинулись к великому князю и, подхватив того на руки, стали подкидывать вверх. Но и этого было мало, тот же веселый и отчаянный голос крикнул: – И старшого! Попытавшийся улизнуть Никитин тут же был схвачен ликующими моряками и принялся летать рядом с командиром. Наконец их отпустили, и красные и запыхавшиеся офицеры оказались рядом. Хотя после размолвки они и не вернулись к прежним отношениям, но старались вести себя корректно. – Фух, – шумно выдохнул Алеша, – право, не ожидал подобного! – Ничего страшного, – усмехнулся в ответ лейтенант, – это вы еще экватор не проходили, тогда бы непременно в море искупались. – Лоханкина надо бы наградить, – вопросительно посмотрел на него великий князь, – все-таки рисковал человек. – Непременно надо, – отозвался Никитин и неожиданно добавил: – А ведь у него жена и маленький ребенок! – Что же вы прежде не сказали? – Не знаю, – хмуро ответил минер, – а вы бы его тогда не послали? – Наверное, вы правы, просто как-то… – Господа, а что здесь происходит? Вопрос, заданный в обстановке всеобщей радости, прозвучал настолько нелепо, что все с удивлением обернулись к спрашивающему. У трапа стоял незнакомый лейтенант с большим саквояжем в руках и с немалым любопытством разглядывал присутствующих. – Здесь происходит удачное подведение кессона, – устало ответил великий князь, – а вы, собственно, кто? – Лейтенант Семенов, представляюсь по поводу вступления в должность старшего офицера, – четко отрапортовал прибывший и отдал честь. – Исполняющий должность командира крейсера, капитан второго ранга Романов, – козырнул в ответ Алеша. – Лейтенант Никитин. Насколько я понимаю, теперь не исполняющий должность старшего офицера, – не удержался от ерничества минер. * * * Война шла уже несколько недель, и жизнь в Порт-Артуре после первых потрясений потихоньку вошла в свою колею. Даже вывоз нечистот, бывший прежде делом покинувших город китайских купцов, наладился. Занятия в пушкинской школе продолжались, несмотря на то что количество учеников сократилось. Когда уроки закончились и дети с шумом кинулись по домам, начала собираться и Людмила Сергеевна. После памятного приключения, когда ее совершеннейшим чудом спас таинственный великий князь, она несколько опасалась ходить по вечерам одна. – Мила, ты уже домой? – обратилась к ней ее подруга, преподававшая в их школе словесность.