— Ну что вы! — Здесь не будет ни огня, ни воды. В моей библиотеке условия для книг, как в поговорке: тепло, светло и пули не летают. — Мухи, — поправил я. — Прошу прощения? — Мухи не летают. Вы это выражение имели в виду? В ответ Беллерман пожал плечами, как бы говоря, что ему все равно. — У нас нет времени на занятия языкознанием, — проворчал он. — С двух до шести я должен быть в библиотеке с моими книгами, а на часах уже час пятьдесят. — Но вы уже в библиотеке. — Я должен быть один, — возразил он. — Только я и книги. Итак, что вы мне принесли? Я открыл свой портфель, извлек оттуда пухлый конверт, поковырялся в нем, как маленький Джеки в пироге,[17] и вытащил вожделенную «изюмину». Подняв глаза, я поймал выражение лица Беллермана, и его реакция меня поразила. Часто ли вам случалось видеть, чтобы человек «пускал слюну» меньше чем через час после хорошего обеда? Он протянул обе руки, и я вложил в них книгу. — «Острие копья»,[18] — произнес он почтительно. — Первый роман о Ниро Вульфе, самая редкая и самая желанная книга из всего цикла. Не сказал бы, что это лучший роман. Все-таки Стауту пришлось сначала написать несколько книг, чтобы полностью разработать образ Вульфа и отточить повествовательный стиль Арчи Гудвина. Но блеск и великолепие присутствовали с самого начала, и эта книга — несомненная награда для истинного ценителя. Карл повертел томик в руках, осмотрел со всех сторон суперобложку. — Конечно, у меня есть подобная книга, — сказал он. — Первое издание в суперобложке. Но этот экземпляр намного лучше, чем мой. — Девственно непорочный, — промолвил я. — Практически нетронутый, — согласился он. — На моей книге суперобложка слегка истрепана и в одном месте сильно порвана, но тщательно проклеена липкой лентой. Однако эта выглядит просто идеально. — Да. — Но суперобложка — это еще не главное, не так ли? Ведь эта книга, ко всему прочему, — особый экземпляр. — Именно так. Беллерман благоговейно открыл книгу. Его большие сильные руки обращались с ней нежнее, чем если бы он пересаживал орхидеи. Он задержал взгляд на титульном листе и прочитал: Франклину Рузвельту,[19] с искренней надеждой на более светлое будущее. С наилучшими пожеланиями, Рекс Тодхантер Стаут. Карл провел указательным пальцем по надписи. — Это написал Стаут, — заявил он. — Стаут нечасто подписывал свои книги, но у меня имеется достаточно экземпляров с его подписями, чтобы узнать его руку. А ведь подпись автора делает книгу особенно ценной, не правда ли? — Можно и так сказать. — Я уверен в этом. Стаут был либерал-демократом и, в конце концов, перешел на позиции всемирного федерализма[20] Франклин Делано Рузвельт, будучи президентом, очень любил детективы. Забавно получается: президенты-демократы наслаждаются детективными историями. А вот Эйзенхауэр предпочитал вестерны, Никсон любил исторические изыскания и биографии, а насчет Рейгана…[21] Даже не знаю, читает ли он вообще. Беллерман вздохнул и закрыл книгу. — Мистер Гюльбенкян[22] должен сожалеть об утрате этой книги, — сказал он. — Полагаю, что должен. — Год назад я узнал, что его ограбили, и некоторые из его лучших изданий были похищены. Я еще тогда удивлялся, откуда грабитель мог знать, какие книги стоит брать. И, конечно же, я подумал о вас. Я промолчал. — Назовите еще раз вашу цену, Берни. Освежите мою память. Я назвал сумму. — Слишком дорого, — сказал он. — Но книга уникальная, — отметил я. — Я это знаю. Я также знаю, что не смогу никому показать ее. Я никому не смогу рассказать о том, что она у меня есть. Об этом будем знать только вы и я. — Это будет наш маленький секрет, Карл. — Наш маленький секрет. Я не могу даже застраховать ее. Гюльбенкян, по крайней мере, был застрахован, да? Но никакая страховка не вернет ему эту книгу. Почему вы не продали ему ее обратно? — Я могу это сделать, — сказал я, — если вы решите, что вам она не нужна. — Конечно, она нужна мне! Он хотел сказать еще что-то, но, взглянув на часы, вспомнил о времени. — Два часа, — объявил он, указывая мне на дверь. — Ева приготовит послеобеденный кофе. Вы, я уверен, извините меня за то, что сейчас я останусь наедине со своими книгами, включая и эту последнюю. — Будьте осторожны с ней, — предупредил я. — Берни! Я не собираюсь читать ее. У меня есть и другие издания с «Острием копья» на случай, если я решу перечитать роман. Я хочу просто подержать ее в руках, просто побыть с ней. А затем, в шесть часов вечера мы завершим нашу сделку, и я угощу вас ужином, таким же великолепным, каким был обед, и потом вы сможете вернуться в город. Он выпроводил меня за дверь и мгновение спустя уже снова исчез в библиотеке, захватив с собой поднос с кофе, налитым в один из тех серебряных кофейников, какие обычно подают в поездах. На подносе также стояли чашка, сахарница, сливочник и тарелка с песочным печеньем. Я остался в гостиной, увидел, как закрылась дверь библиотеки, и услышал, как защелкнулся замок. Затем я обернулся и нос к носу столкнулся с Евой, женой Карла. — Почти не сомневаюсь, что он действительно следующие четыре часа проведет там, — высказал я мысль. — Он всегда так делает. — Я бы пока поехал покататься, — сказал я, — но у меня нет автомобиля. Наверное, я просто прогуляюсь. День чудесный, ясный и солнечный. Конечно, ваш муж не позволяет солнечному свету проникать в библиотеку, но, полагаю, на остальную часть города это ограничение не распространяется. Ответом мне была улыбка Евы. — Если бы я знал об этом раньше, — заметил я, — то принес бы с собой что-нибудь почитать. Подумать только, в доме несколько тысяч книг, а хозяин не дает доступа ни к одной из них. — Это не совсем так, — ответила Ева. — Коллекция моего мужа ограничена книгами, опубликованными до 1975 года, а также более поздними произведениями нескольких его самых любимых авторов. Но он покупает и другие современные детективы, которых в доме полным полно. В комнате для гостей есть книжный шкаф с хорошим выбором детективных романов. — Отличная новость. Кстати, я тут в журнале прочитал полрассказа… — В «Эллери Квин», не так ли? Пойдемте со мной, мистер Роденбарр, и я… — Берни. — Берни, — повторила она, и ее щеки покрылись легким румянцем. — Я покажу вам, где находится комната для гостей, Берни, а потом принесу журнал. Комната для гостей оказалась на втором этаже, а застекленный книжный шкаф, который находился в ней, был и в самом деле битком набит современной детективной литературой. Я только было собрался достать и открыть один из романов Джереми Хили[23] о сыщике Кадди, как в полуоткрытую дверь постучалась Ева Беллерман. Она вошла в комнату с точно таким же подносом, какой она принесла своему мужу ранее. Кофе в серебряном кофейнике, чашка из тонкого китайского фарфора с золотым ободком и блюдце с песочным печеньем. Вдобавок на подносе лежал выпуск «Ellery Queen's Mystery Magazine», который я уже начал читать раньше. — Очень мило с вашей стороны, — сказал я. — Но вы должны принести еще одну чашку, чтобы присоединиться ко мне. — Я уже и так выпила много кофе, — ответила Ева, — но могу ненадолго составить вам компанию, если вы не возражаете. — Мне бы этого хотелось. — И мне тоже, — сказала она, обходя кресло, в котором я развалился, и присаживаясь на край узкой кровати. — Я мало с кем общаюсь. Люди в нашем районе крайне замкнуты. А у Карла есть его книги. — С которыми он запирается… — …На три часа утром и на четыре часа днем. Вечером он читает письма и отвечает на телефонные звонки. Как вы знаете, он удалился от дел, однако продолжает поддерживать связи в бизнесе и участвовать в инвестиционных программах. Ну и, конечно, книги. Он покупает их в огромном количестве. Она вздохнула. — Боюсь, что на меня у него времени совсем не остается. — Вы переживаете из-за этого. — Мне одиноко, — промолвила Ева. — Могу себе представить.