Девон: Стоп, чего? Ты бы просто дал ему кончить? Ник: Да, но оказалось, что у меня вполне получается говорить о том, что мне хочется, так что я парился зря. Девон: Ну тогда ладно. Ник: ЭТО БЫЛО ОБАЛДЕННО! Девон: Я тут пытаюсь радоваться за тебя, так что, пожалуйста, давай без деталей? Ник: Что? Ты никогда не давал девчонкам играть со своей задницей? Девон: Допустим, что нет? Ник: Попробуй, Дев. Непременно. Наша простата — наш лучший друг. Девон: Но у меня уже есть вредный маленький лучший друг. Ник: Бро, я тебе это припомню. Девон: :D Глава 14 На следующий день, в понедельник, Джей пишет Нику, чтобы узнать, как у него дела, и вместо ответа получает значок баклажана. А затем палец, поднятый вверх, что в сумме, решает Джей, выглядит позитивно. Утром он пропалывает садик на заднем дворе, потом уезжает на неспешную вечернюю смену в «Пиццу Перфекто». У Девона выходной, и Ник не приходит. Но Джей не волнуется, потому что Ник периодически присылает ему прикольные гифки и мемы с котами. В полночь Джей закрывается и уезжает домой. Ночью он спит как убитый. Во вторник он остается в кровати до тех пор, пока его мать не уходит, затем поднимается, чтобы стянуть себе завтрак. На кухне он видит, что Ронни тоже собирается уходить. — На собеседование? — спрашивает его Джей. — На работу, — говорит Ронни с широкой улыбкой. Морщинки в уголках его глаз, которые Джей привык видеть, сегодня немного разгладились. — Вызвали в Спингборо — одна из учителей летней школы сломала ногу. Жалко ее, но, знаешь ли, слава богу. — Мои поздравления, — говорит Джей. — Спасибо! — Ронни целует Кэт в щеку, а Ноа в макушку и уходит к двери. — Кейден, пока! — Пока, пап! — орет сверху Кейден. Дверь хлопает, и Джей садится за стол. Кэт пододвигает ему кружку кофе и буравит испытующим взглядом. Такое же лицо у нее было, когда в одиннадцать лет она нашла мамину коллекцию потрепанных детективов и решила, что тоже умеет разгадывать тайны. — В воскресенье Ник так поздно уехал. Джей пожимает плечами. — Тебе нравится этот мальчик, — наконец произносит она, пристально изучив его. Джей делает глоток кофе. — Естественно, нравится. Что за бред. У него нет привычки спать с теми, кто ему неприятен. — Я имею в виду, нравится по-настоящему, — не унимается Кэт. Он шумно выдыхает, дергает ртом в полуулыбке-полугримасе и снова пожимает плечами. — Он просто нравится мне. Просто. Ни «по-настоящему», ни как-то еще. У нас ничего серьезного. С ним весело. Мы друзья. — Ну-ну, братец. Конечно. — Ее тон звучит, может быть, и бесстрастно, но брови явно не верят ему. Она ставит напротив него порцию тостов. Джей еще никогда так не радовался отвлекающему фактору в виде двух маленьких липких ручонок, которые хлопают его по ногам. Он берет Ноа подмышки и усаживает к себе на колени. Ноа что-то счастливо лопочет и шлепает ладошками по столу так, что вилки звенят. Джей отрывает от тоста корочку и, пока Кэт готовит овсянку, дает ему пожевать. Кухонный стол покрывают крошки, мазки варенья и масла, лужицы кофе и сока. Так по-домашнему. Джею типа как нравится. Конечно, отчасти из-за того, что он в любой момент может передать Ноа Кэт. Что он и делает, как только Ноа получает овсянку и решает размазать ее по столу. Кэт садится и забирает Ноа к себе на колени, а Джей двигает к ней тарелку, чтобы она разбиралась с овсянкой сама. — Он тебе нравится, — посмеиваясь, повторяет она. Джей прожевывает кусок тоста. — Помнишь, когда мы были подростками, ты так умело игнорировала меня, что половина твоих друзей не верили, что у тебя и правда есть брат? Хорошее было время… — Ага. — Она подносит к ротику Ноа ложку овсянки. — А помнишь, как ты вырезал мои инициалы на новой садовой скамейке, чтобы мне влетело от папы? — А помнишь, как ты разбила о мою голову зеркало? — дразнит ее Джей. Кэт закатывает глаза. — А какие нюни ты потом распустил! Он смеется. — Эй, ты сама разрыдалась, потому что решила, что тебе семь лет не будет везти! А я плакал лишь потому, что у меня из головы торчало стекло. — Я тебя умоляю, — отмахивается она. — Шрамы это брутально и нравятся всем! Так что сказал бы лучше спасибо. Он непроизвольно трет шрам — короткую, рваную линию на макушке, которая после стрижки стала видна. Его самого это не напрягает, а вот его мама сильно переживала, когда ему выбрили здоровенную лысину, чтобы наложить швы. Его отец только пожал плечами и несколько недель называл Джея монахом. Воспоминание вызывает у Джея улыбку. — Готова поспорить, Ник обожает твой шрам, — говорит Кэт, подвигав бровями. Джей фыркает. Ник, скорее всего, вообще его не заметил. Если честно, у Ника большие проблемы с тем, чтобы поднять глаза выше кубиков его пресса. — Он такой милый, — произносит она. — Я одобряю. — Окей, вот твое одобрение мне точно не нужно, — говорит он. — И откуда ты знаешь, милый он или нет? — Я услышала, как ты собираешься его отвозить. — Ноа хныкает, и Кэт начинает покачивать его на коленях. — И, возможно, подсмотрела в окно. Джей думает о том, что теперь Ник сидит позади него на мотоцикле намного расслабленнее, чем в первый раз. Ему нравится сцеплять пальцы у Джея на животе и прижиматься к его спине. Это приятно. — Да. Он милый. — И он тебе нравится, — добавляет она, наставив на него ложечку Ноа. — По-настоящему. — Серьезно? Опять начинаешь? — Я и не прекращала, Джей, — усмехается Кэт. *** Джей уезжает на мотоцикле за город. Милях в тридцати находится место, куда он часто приезжал вместе с отцом. Ничего особенного, просто берег реки, но он хранит множество воспоминаний о том, как они подолгу сидели вдвоем и просто общались. Они называли это рыбалкой, но в половине случаев оставляли удочки в пикапе. Джей припарковывает мотоцикл на обочине. Когда он был маленьким, здесь не было ни прогулочных, ни велосипедных дорожек. Сейчас это просто еще одно место из миллионов, где на ровном бетоне не остается следов. Впрочем, здесь по-прежнему хорошо. Птицы ныряют за снующими по глади реки насекомыми. Ветви деревьев гнутся под ветром к воде. День теплый и немного ленивый. Джей спускается по склону к реке. Садится на сухую траву и смотрит на воду. Он представляет рядом отца и все, что он мог бы ему рассказать.