Джей растягивается на диване. — Хочешь пообниматься немного? — спрашивает Ник. Джей даже не успевает ответить, как Ник забирается к нему на колени. Рассмеявшись, он начинает целовать Никово горло. Ник всегда от этого извивается. Ник от всего извивается. Джей берет Ника за бедра, а Ник кладет руки Джею на плечи. Они целуются, и Джей представляет, что они совпадают друг с другом как два кусочка из паззла. — Хм. — Ник прищуривается. — Что? Ник, словно довольная кошка, трется подбородком о его щеку. — Утреннего дыхания нет. — Ну, сейчас ведь не утро. — Да, но я думал, оно связано с самим сном, а не со временем суток. — Ник снова целует его, уже медленнее, и прихватывает зубами его губу. — Видимо, я ошибался. — Наверное, главное здесь — продолжительность сна. А мы всего подремали. — Точно. — Ник трется о его бедра. Обжигая дыханием губы, целует его — быстро, дразняще, — потом отстраняется. Его глаза становятся очень большими. Он сглатывает, и на его горле дергается кадык. — Что? — спрашивает Джей. Ник шумно вдыхает. — Джей, а мы можем сегодня потрахаться? Джей просовывает ладонь за пояс Никовых джинсов и чувствует, как теплая кожа там покрывается мурашками. — Стопроцентное да. Ник содрогается. — Круто. Джей прижимает губы к его подбородку. — Ты хочешь заняться этим в активе? — Д-да, — заикается Ник, и его горло вновь дергается. Он наполовину ликует, наполовину окаменел. — Да! Глава 21 Страх перед выступлением — серьезная вещь. Впервые Ник познал его в девять лет, в детской бейсбольной команде. Как оказалось, там требовалось не только протирать штаны на скамейке и ловить комаров или болтаться на краю поля. Типа там шли настоящие матчи — со счетом и всеми делами. И были ожидания тренера. В общем, во время Великой эпидемии-2006, когда полкоманды заболело ветрянкой, Ника внезапно вызвали в строй. И поставили третьим отбивающим. Да-да, все было настолько серьезно. Всю неделю перед игрой Ник тихо паниковал. Ведь на игру собирались прийти его мать и отец. Представляете, да? Если бы эти события разворачивались на канале «Дисней», он точно сделал бы хоум-ран. Выбил бы мяч аж за пределы площадки — обязательно в слоу-мо и под дикие вопли болельщиков. И под слезы какого-нибудь униженного злодея. В реальности же он так перенервничал, что случился самый жутчайший кошмар: у всех на глазах он выронил биту, и его вырвало на домашнюю базу. Такие дела. Но Ник теперь взрослый, угу? Сегодня его не стошнит на домашнюю базу. Домашняя база — это задница Джея. Он до ужаса нервничает. Да, секс у них уже был, но в тот раз Ник, в сущности, ничего и не делал. Просто лежал. А главным был Джей. Теперь же ведущая роль типа как у него. Эх, надо было ему смотреть больше порно. И уделять больше внимания технике, а не просто дрочить. Окей. Так, ладно, он сможет. Какое-то время они просто целуются, и Ник старается сконцентрироваться на давлении губ, на щекотке щетины и на клевых вещах, которые Джей проделывает языком, и не беспокоиться о дальнейшем. Главное — концентрация на текущем моменте. Который хорош. Очень хорош. Целоваться с Джеем точно в топе его любимых вещей. Это словно лежать на прохладной воде в центре бассейна жаркой ночью. Его пальцы теребят край Джеевой футболки, и Джей, прервав поцелуй, на миг отстраняется, чтобы стянуть ее. Нику так нравится, как мускулы Джея бугрятся и перекатываются под кожей. Это потрясающе. Человеческие существа, в принципе, потрясающие. Мышцы, сухожилия, кости и кровь соединяются в один до безумия хитро устроенный механизм, который каким-то непостижимым образом двигается, мыслит, целуется. Электрические импульсы превращаются в действия и эмоции. Настоящее чудо. Да, еще Нику стоило уделять больше внимания биологии. А еще… а еще совершенно неудивительно, что Джей Хэзенбрук без футболки вызывает у него почти религиозный экстаз. Ник прячет усмешку, уткнувшись Джею в плечо, и прижимает губы к его теплой коже. Руки Джея проникают к нему под футболку, скользят по спине. Ник трепещет. У него так мощно стоит. Он начинает раскачиваться, чтобы усилить контакт, и одна рука Джея пробирается за ремень его джинсов. Ох. Ник подается вперед. — Это… может, разложим диван? Джей выглядит одурманенным, его губы припухли от поцелуев. — Да… давай. Ник соскальзывает с него и встает на ноги, не зная, смогут ли они удержать его. Диван со скрипом и стонами раскладывается в кровать, ножки царапают тонкий ковер. Потом Джей достает презервативы и смазку и бросает их на кровать. Ник подбирает их, и его сердце, пока он скидывает кроссовки, начинает гулко стучать. Джей расстегивает пуговицу на ширинке. — Ты как? Ник испускает прерывистый вздох. — Уверен, что облажаюсь. Джей с любопытством глядит на него. — И как же ты облажаешься, Ник? — Ну… например, кончу еще на подступах к твоей заднице? Джей пожимает плечами и сверкает непринужденной улыбкой. — Ну и что? Тогда мы либо на сегодня закончим, либо пообнимаемся, пока ты снова не будешь готов. Как захотим. Ник выдыхает нечто, похожее на смешок. — Все вот так просто? — Да. — Джей тянет язычок молнии вниз. — Все вот так просто. Потом спускает штаны, и Ника в момент оглушает ангельский хор. Потому что всего мирового запаса восхваляющих прилагательных не хватит на то, чтобы описать Джеев член. Он эталон красоты, и при виде него у Ника слюнки текут. Просто он идеален, окей? Идеальной длины и толщины, и даже вены на нем не слишком странные и извилистые. Вдобавок Ник уже знает, как приятно он ощущался в его заднице и во рту. Он смотрит на этот член с чем-то, похожим на жалость. Прости, приятель, но сегодня ты не получишь главную роль. Ничего. Позже он утешит его. Будем надеяться, не один раз. Ник долго возится с джинсами и бельем и, выпутавшись из всего этого, замечает, что остался в носках. Не круто. Он нагибается, чтобы снять их. А когда выпрямляется, Джей садится. Пружины скрипят и вздыхают. — Как мне лечь? — спрашивает Джей.