— Эй, Борода, видать он в тебя влюбился. — Я следующий! — Обойдешься, нет, я следующий! Люблю таких чистеньких… — Да он на девку похож! Дальше веселиться я им не дал. С зловещим шипением клинок вылетел из ножен, вспорол воздух и с хрустом проткнул горло аркебузиру. Выдрав шпагу, я в полуразвороте разрубил морду наискось второму. А потом вбил клинок быстрым уколом в солнечное сплетение третьему. Он уронил аркебузу, курок слетел со взвода, тлеющий фитиль подпалил затравку, стрелядло с оглушительным грохотом пальнуло и раздробили ногу молодчику у мула. Он визгом рухнул в траву, но скотина оказалась нордического характера, только ушами шевельнула, так и оставшись стоять. Нападения разбойники не ожидали, вдобавок стояли очень удобно, так что все закончилось за пару секунд. А еще, у меня прошла голова, что не могло не радовать. Невольно широко улыбнувшись, я шагнул к катавшемуся по траве, последнему оставшемуся в живых. — Нет, не надо, ваша милость… — разбойник пополз, судорожно дергая здоровой ногой. — Нет… прошу… — У тебя невелик выбор, — я пожал плечами. — Либо я тебя убью, либо сначала палач сломает все кости на колесе, а потом отрубят голову. Выбирай. — Нет… — тоненько заверещал грабитель. — Нет, прошу-уу… Острие клинка медленно погрузилось в плоть. Его последнее «прошу» закончилось быстро затихшим хрипом. Никаких сомнений и тем более жалости я не испытывал. Он сам выбрал свою судьбу. К тому же, попадись он в руки закона, очень быстро позавидовал бы своим дохлым товарищам. Раздался приближающий топот копыт, а через несколько секунд из-за поворота вылетел конный разъезд городской стражи. — Стоять, на месте! — в меня уставились стволы мушкетов. — Оружие на землю! — Шевалье де Бриенн, — я спокойно поклонился. — Напали разбойники, пришлось защищаться. — Ваша милость? — из седла, брякнув кирасой, слетел рослый усач с бантом сержанта. — А что вы делаете так поздно на дороге? Да еще… — он усмехнулся. — В таком виде? Вас успели ограбить? — Увы, сержант, — я улыбнулся. — Непредвиденная случайность. Был на свидании с одной красоткой, но ее муж вернулся в самый интересный момент. Пришлось бежать, оставив одежду… — Понимаю, ваша милость! — сержант довольно крякнул и подкрутил ус. — Бывает. Помнится и со мной такое случалось… — Да это Жиль Борода со своими товарищами! — радостно воскликнул один из стражников, перевернув труп на спину. — Точно они, у меня глаз наметанный. По нем давно веревка плясала. Это они бродячего торговца ограбили. А вот и его мул с пожитками! — Ваша милость! — командир разъезда почтительно поклонился. — Благодарю вас за помощь! Чем теперь мы сами вам можем помочь? — Сержант… — я достал из кошеля несколько серебряных монет. — Этих оборванцев запишите на свой счет, а меня лучше не упоминать. Муж моей красотки, старый и злой, но довольно влиятельный человек, так что сами понимаете. — Как скажете, ваша милость! — стражник довольно осклабился и подбросил в ладони монеты. — Помочь вам добраться домой? Эй, Ивен, поройся в тюках на муле, может какая одежда там есть! Шевелись, шевелись. И лошадь свою отдавай. Сам пока побудешь здесь, а я потом пришлю за тобой. Ваша милость, не беспокойтесь, все сделаем в лучшем виде… Вот так незатейливо и просто все и решилось. Мне выдали простые штаны и куртку из награбленного разбойниками добра, а потом еще и сопроводили до самого дома. Можно сказать, не было счастья, но несчастье помогло. — Ваша милость! — с обидой накинулся на меня Саншо. — Ну как так можно? Мне знакомец из тюрьмы сообщил, что вас выпустили. И куда вас понесло? Где одежда? Вас ограбили? Святая Дева Мария Компостельская! Ну как же так… Я легким движением головы показал на всхлипывающую Констанцию. Мол, пока не могу говорить. — Ваша милость! — девушка упала мне на грудь. — Я так переживала, так переживала… Я расстался с еще одной серебрушкой, ложил ее в ладошку Констанции и прихлопнул ее по заднице. — Ах! — девушка мгновенно просияла и метнулась к двери. — Я за водой, вас надо отмыть от пыли. «Вот что серебро, животворящее делает», — весело подумал я. А пока она отсутствовала, все рассказал баску. — Да уж, мессир, — Саншо со скрипом потер подбородок. — Эта змея вам не простит, такие не прощают. Охо-хо… злые бабы хуже сарацин. Теперь поберечься бы надо. Но я что-нибудь придумаю. О, женщины! Исчадья змей! Так мой дед всегда говорил, а он был очень умным человеком! Сами знаете… С его последним словом из открытого окна донесся цокот лошадиных копыт по брусчатке и шум колес кареты. Баск метнулся к окну и ахнул: — Упомяни змею, а она тут как тут! Ваша милость, может сбежим? Подождите… — он недоуменно оглянулся на меня. — Карета маркизы, но в ней приехал какой-то кавалер, но пригожий как девка… Я выглянул и увидел Мадлену в мужском костюме в сопровождении дюжих слуг с алебардами и мушкетами. Выглядела она в нем довольно органично и симпатично, правда для искушенного взгляда женские прелести все равно выдавали подмену. — Открывайте! — один из ее сопровождающих грубо саданул ногой в дверь. — Я тебе сейчас в голову из аркебузы пальну! — раздался в ответ разъяренный рев хозяйки заведения. — Жиль, Пьер, сраные бездельники, берите алебарды! Ее поддержали жильцы домов по соседству. Назревал скандал. Ор поднялся уже на всю улицу. Карету начали забрасывать гнильем и камнями. Но охранники маркизы продолжали упорствовать. Пришлось вмешаться. Я наскоро успокоил хозяйку и впустил Мадлену к себе. Маркиза с любопытством стрельнула глазками по комнате, удивленно вздернула бровь, при виде власяницы на гвозде, а потом с пылом кинулась ко мне на шею. — Антуан, прости меня! В это момент распахнулась дверь, увидев меня обнимающимся с мужчиной, Констанс ошеломленно застыла на пороге с ведром в руках, после чего презрительно плюнула и убежала. Я жестом отослал баска, чтобы объяснил ей все. — Я больше так не буду… — всхлипнула маркиза. Констанцию он просто не заметила или сделала вид, что не заметила. — Пожалуйста! Я просто привыкла быть сильной! А мужчины вокруг сплошь корыстные негодяи! — Ваша милость? — я состроил суровую морду. — Хочешь, отшлепай меня? — Мадлен лукаво улыбнулась. — Прямо сейчас! — Она игриво выпятила задок. — На вас невозможно сердиться… — я тоже улыбнулся. — Нет, я хочу, чтобы ты меня наказал! — заупрямилась маркиза. Я принял игру и отвесил ей легкий шлепок по попке. — Еще! Сильней! — Мадлен хрипло вздохнула. — Проклятье, сильней! Я шлепнул еще раз, а потом, повинуясь вспыхнувшей страсти рывком сорвал с нее штаны… В общем, прямо на месте состоялось бурное примирение. А потом я отправил маркизу восвояси, пообещав наведаться к ней днем. А утром, нас с Саншо с треском выперли. Как выразилась мамаша Констанции, клятым мужеложникам у нее постоя не будет, хоть земля перевернется. Мои объяснения ничего не дали. Ее дочь пыталась заступиться, рыдала в голос, но ничего не помогло — мамаша осталась непреклонной. Все объяснилось чуть позже, визит Мадлен был только предлогом, как выяснилось хозяйка приревновала Саншо к одной пригожей молочнице. К счастью, баск уже присмотрел замену, так что мы сразу переселились в другое заведение, ближе к центру, где заняли сразу три комнаты, не пример лучше обставленные — даже со своим сортиром — что являлось непосредственным признаком роскоши. Я переоделся, оставил Саншо обживаться, а сам отправился к падре Жозефу, в собор Парижской Богоматери, под предлогом посещения обеденной мессы. И почти сразу же заметил слежку за собой. Вернее, сначала ее почувствовал, а потом только заметил. В метрах пятнадцати позади за мной следовал ничем не примечательный мужик на лошади, похожий на отставного солдата, вдобавок, парочка пеших оборванцев шныряла по пятам, не сводя с меня глаз. — Черт… — досадливо ругнулся я. — Этого еще не хватало. И кто? Инициатором слежки мог быть кто угодно: это могла быть проверка из среды заговорщиков, исключать ревность Мадлен тоже было нельзя. Опять же, бедолага де Офорт, возможно решил отомстить и нанял какого-то убийцу. Мало ли кто мог распорядится проследить за недавно прибывшим, но успевшим так лихо засветиться в благородном обществе дворянином. Дело осложнялось тем, что оторваться от слежки из-за скученности на улицах и моего незнания города не представлялось возможным, а убивать не хотелось, так как это вполне могли быть люди падре Жозефа. Опять же, за смертоубийство по головке не погладят, а Бастилия, вон она, рукой подать. Нависает над Парижем, напоминает о себе. Так и ехал, ломая голову над тем, что делать. Ну а потом случилось и вовсе странное. Под ноги лошади неотступно следовавшего за мной всадника вдруг кинулся один из тех же оборванцев. Жеребец встал на дыбы, второй нищий вцепился в седока и мигом стянул его в грязь. Третий, ранее мной не замеченный — вывернул на шпика ведро нечистот, после чего нападающие бесследно исчезли в толпе, оставив владельца лошади свирепо материться посередине улицы.