При этом, один из оборванцев, успел ободряюще кивнуть мне: мол, следуйте дальше, ваша милость, больше никто вас не побеспокоит. — И кто им приказал меня оберегать? — озадачился я, но потом вспомнил про родственничка Саншо и обещании баска за мной присмотреть и слегка успокоился. Правда, уже на территории собора, я явился к падре Жозефу только после того, как окончательно убедился, что слежки нет. Капуцин после того, как выслушал мой подробный рассказ о событиях, одобряюще кивнул: — Я вами доволен, у вас получилось, сын мой. О вас оживленно болтают в определенных кругах уже целую неделю. Но будьте осторожны. Что вы еще можете сказать? — Маркиза дю Фаржи считает, что отправителем письма к ее величеству королеве является герцогиня де Шеврез, — я слегка поклонился. — Однако, я пока не склонен доверять словам маркизы. Это могла сделать она сама либо третье лицо. Одно совершенно точно ясно, отправитель пытается внести смуту в королевскую семью, при этом, явно не руководствуется государственными интересами. Капуцин едва заметно поморщился. — Это ясно. Выясните кто это сделал… — приказал он. — Что вы можете сказать о самой маркизе? Насколько сильно она вовлечена в дело заговорщиков? Это не праздный вопрос, маркиза дю Фаржи обретается рядом с ее величеством королевой, нам надо знать о ее убеждениях, чтобы упредить возможные вред, который она может принести государству. — Маркиза? — я ненадолго задумался. — Она умна, чрезмерно умна и опасна, но ее серьезное участие в заговоре весьма сомнительно. Скорее всего маркиза участвует в нем только номинально и не преследует желание навредить короне. Но я ее знаю пока недостаточно и не спешил бы с преждевременными выводами. Понять женщин весьма трудно. Святой отец кивнул и неожиданно поинтересовался у меня: — Что вы хотите от этой жизни, сын мой? — Покоя, святой отец, — не раздумывая, честно ответил я. — Покоя в душе и в жизни. Отец Жозеф с интересом склонил голову: — Вы не задумывались о духовной карьере? — Часто. Но, увы, понимаю, что пока не готов. — Это только одному Господу известно! — сурово одернул меня капуцин. — Смирение приходит со временем, главное открыть свои помыслы для святого духа. Но об этом мы еще поговорим. Вы на правильном пути, сын мой. Продолжайте общение с маркизой дю Фаржи, мне нравится ваша тактика. В отношении брата государя — будет неплохо, если вы станете его фаворитом и окажете правильное влияние него, но осторожней, за место подле его высочества существует весьма мерзкая конкуренция. Вас могут постараться убить. Не только клинком, но и ядом. «Успокоил, черт бы тебя побрал… — ругнулся я про себя. — Придется постараться…» — В субботу устраивают королевскую охоту в Фонтенбло, — падре Жозеф неприязненно поморщился, словно речь шла о походе в бордель. — Постарайтесь находиться на ней рядом с королевским братом. А пока идите, сын мой… Я почтительно откланялся, ругнув монаха за скупость, но на выходе меня снова догнал тот самый монашек и опять вручил увесистый мешочек. Настроение сразу поднялось. Ну а как по-другому? Глава 16 Наваррец Меня сопроводили по коридорам замка двое солдат барона и слуга, хотя я, скорее, назвал бы это сопровождение ненавязчивым конвоем. То, что меня не оставят без присмотра, сразу было понятно, поэтому я и не пытался покидать комнату без особой надобности. Слугу в расчет не беру, солдаты же… в случае необходимости я бы справился с ними, в этом я был уверен. — Шевалье де Брас! — торжественно произнес слуга, распахнув передом мой высокие двери, украшенные изящной резьбой. Я прошествовал внутрь, задрав подбородок вверх и презрительно оттопырив нижнюю губу в лучших традициях Поташева[28]. Нужно было дать понять местным аристократам, что плевать я на них хотел. Помещение было просторным и выполняло сразу две функции: обеденного зала и салона. Обставлено все было в классической манере: большую часть пространства занимал огромный дубовых стол, стены почти полностью драпированы тканью, тут и там висели трофейные головы кабанов, да оленей, вдоль стен стояли рыцарские доспехи в полный рост, и, чуть в стороне, я увидел несколько диванов, стоящими отдельной композицией, с горами подушек поверху, да толстый персидский ковер на полу — большая ценность по нынешним временам. За столом, почти целиком заставленным тарелками, кувшинами, супницами, блюдами с дичью, салатами, разнообразными закусками и прочим необходимым для хорошего застолья, сидели с десяток кавалеров и одна-единственная дама. Во главе стола, как и полагается хозяину, восседал барон де Пьемон. Выглядел он внушительно: темный колет[29] поверх шерстяного дублета[30], в прорезях которого угадывался золотой атлас нижней рубашки, был лаконичен; накрахмаленный воротник с высокой стойкой, с ниспадавшими поверх волосами, подчеркивал благородный профиль его лица; усы и борода аккуратно подстрижены. Он поднялся мне на встречу и широким жестом пригласил к столу. — Садитесь, любезный де Брас, где пожелаете. Я не спешил воспользоваться приглашением, постаравшись сначала оценить собравшихся за столом людей. По правую руку барона расположился огромный, на голову выше всех вокруг, заросший черной бородой и волосами мужчина неопределенного возраста, одетый в тяжелую кирасу, будто бы немедленно собирался принять участие в рыцарском поединке. Одеяние, надо сказать, вовсе не для праздничного стола, но бородач чувствовал себя комфортно. Он держал в правой руке огромный кусок жареного мяса на кости и жадно от него откусывал, а в левой — гигантский кубок, из которого отпивал большими глотками. Сок и жир стекали по его бороде и капали и на стол, и на пол, но гиганта это нисколько не заботило. Он бросил в мою сторону короткий, но внимательный взгляд маленьких прищуренных глаз, и вновь переключился на еду и выпивку. Никто, кроме него, еще не ел, все чего-то ждали, очевидно, моего появления. А этот человек принципиально не стал меня дожидаться, и начал ужин по своей инициативе, что выглядело весьма невежливо с его стороны по меркам любого времени. Но тот факт, что хозяин позволил ему это, говорило о многом: меня либо провоцировали, либо проверяли. В любом случае, нужно держаться настороже. По левую руку барона сидела настоящая красавица. Лет двадцати пяти — тридцати на вид, с тонкой фигурой юной девушки, миловидными чертами, пышными волосами, огромными глазами и чувственными губами. Одета она была в пышное платье с глубоким декольте, из которого выглядывали аппетитные полушария грудей. При этом она совершенно не выглядела пошло или вызывающе — наоборот, естественно и весьма сексуально. Изрядно истосковавшись по женскому обществу в тюрьме, я приник взглядом к восхитительным округлостям, чем заслужил одобрительную полуулыбку их хозяйки. Красавице явно понравилось мое откровенное внимание. Остальные гости ничем меня не впечатлили. Обычные дворяне. По их непрезентабельному виду, они не выглядели кредитоспособными. Одеты просто, без особого вкуса и претензий. — Ну что же вы, де Брас, — поторопил меня барон, — мы с господами и Ее Светлостью ждем вас! Ого! Судя по обращению, передо мной целая герцогиня. Любопытно! Я коротко поклонился всем присутствующим и только после этого сел за стол, выбрав себе место прямо напротив хозяина дома. Прочие гости сидели кучно, я же оказался несколько наедине, потому как стол был куда вместительнее, чем число приглашенных к ужину. Поэтому получилось так, что большинство блюд были сосредоточены на дальней от меня стороне стола, там, где и сидели гости. Я же оказался практически сам по себе. Более того, уже усевшись, я сообразил, что таким маневром противопоставил себя хозяину замка, но пересаживаться не стал. — Итак, — де Пьемон поднял бокал, и все последовали его примеру, — наконец, мы можем выпить за наше правое дело! И за моего дорогого гостя и нашего нового… хм… товарища по оружию, шевалье де Браса! Один из слуг, суетившихся вокруг, уже перебазировался к моей части стола, и налил мне вино, поэтому я с удовольствием присоединился к тосту. Вино оказалось терпким и насыщенным, я выпил свой кубок до дна и жестом потребовал добавки, что было исполнено молниеносно. Так же жестами я указал слуге на пару блюд, и он тут же наполнил мою тарелку разными местными вкусностями. Я с аппетитом набросился на угощение, не забывая поглядывать вокруг. Но с первым тостом хозяина замка все так же, как и я, занялись поглощением пищи. Кроме того чернобородого, он как раз утолил первый голод, и бесцеремонно разглядывал меня со своего места, ковыряясь пальцем в зубах. Единственная присутствующая здесь дама кушала деликатно, накалывая на двузубую серебряную вилочку крохотные кусочки, тщательно пережевывая и запивая маленькими глотками вина. Кушала она столь изящно и грациозно, что оторвать от нее взгляд было сложно. Наевшись, господин барон перешел к светской беседе. — Совсем запамятовал. Позвольте представить вам, шевалье, как человеку здесь новому, всех собравшихся. Вы, как участник нашего союза, вправе знать их имена. Итак… Кажется, я опять изрядно встрял. Де Брас, черт тебя дери, какого дьявола ты не мог жить спокойно и влезал во всякого рода сомнительные дела?.. Начал он с дамы: — Герцогиня де Шеврез! Я вскочил на ноги, чуть не опрокинув бокал, и глубоко поклонился красавице. Она одарила меня ответной улыбкой и добавила: — Вы можете называть меня Мари, любезный шевалье, в знак нашей несомненной будущей дружбы. Честно говоря, я до сих пор с трудом верил в реальность происходящего, а после этих слов даже слегка пошатнулся. Сама Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврез, главная интриганка этого времени, столь же красивая, сколь и опасная. Впрочем, знал я о ней не слишком много. Подруга Анны Австрийской, изгнанная то ли кардиналом, то ли королем прочь, подальше от двора, она, тем не менее, не оставляла попыток вернуть свое влияние, и отчаянно интриговала против Ришелье, своего заклятого врага. — Шевалье де Нуаро, мой добрый друг и соратник, — барон указал на бородача, который и не подумал подняться из-за стола. Он лишь буркнул нечто невразумительное в мою сторону и вновь впился зубами в мясо. Всех прочих де Пьемон представил быстро, но ни одного имени в моей памяти не отложилось. Безденежные дворяне, злые на весь мир и жадные до денег — так подсказывал мне мой внутренний голос, в котором все чаще пробивался настоящий де Брас. Я почувствовал внезапно, как же он презирал всех, собравшихся за этим столом. Всех, кроме, может быть, герцогини де Шеврез. Когда знакомство закончилось, трапеза продолжилась, но я заметил, что де Шеврез демонстративно отодвинула от себя тарелку, а через некоторое время встала из-за стола и вышла из зала. Сразу после нее поднялся де Нуаро и проследовал за ней, а после встал и хозяин замка, чуть помедлил, бросив на меня многозначительный взгляд, и обратился к присутствующим: — Отдыхайте, господа! Мы с шевалье оставим вас на некоторое время… Мне не оставалось ничего иного, как тоже подняться и пойти за ним. Миновав несколько комнат, мы достигли рабочего кабинета, перед дверьми которого нас уже ожидали герцогиня и гигант де Нуаро, вблизи оказавшийся еще крупнее. Здоровенный кабан, опытный, матерый, такого завалить сходу не получится. Кабинет имел лишь один вход, и у его двери дежурил еще один солдат. Барон оберегал свои секреты. — Прошу! — де Пьемон открыл ключом дверь. Кабинет был выполнен в строгом стиле — ничего лишнего: шкафы и полки темного дерева, стол, несколько стульев вокруг, карта Франции на стене вместо очередного гобелена, да кушетка сбоку, для отдыха после тяжелого рабочего дня. Герцогиня де Шеврез без малейших сомнений проследовала прямо к кушетке и возлегла на ней, с наслажденьем выдохнув воздух. — Какое блаженство! Я так утомилась, господа. Вы ведь простите мне легкую усталость? Барон лишь кивнул, заняв место за столом, де Нуаро невнятно пророкотал нечто, отдаленно напоминающее согласие, и сел напротив барона, я же молча занял свободное место. Сейчас начнется самое главное — то, ради чего меня позвали. И, черт подери, я был уверен, что от моих ответов зависит сама моя жизнь.