– Да, свобода – это здорово, – сказала Жанна, – я когда-то, помню, напилась на радостях. От свободы. Настя поморщилась. Напиваться ей сейчас не хотелось. – А что бы ты делала, если бы была свободна? – спросила Жанна. – Ой, я бы… Я бы пошла по магазинам… А потом уехала бы в отпуск. И сидела бы на пляже. – А работа? – напомнила Жанна. – А что работа? – удивилась Настя. – Свобода – это же совсем свобода! Когда ничего не надо делать. – Но скучно же, – возразила Жанна. – Ой, нет, – сказала Настя, – не скучно. Главное, чтоб мне денег давали, я уж найду чем заняться. 1998 Мама продержалась год. Год бесконечных ночных звонков отцу, год требований отчетов, год истерик и слез. Жанне казалось, что больше всего маму задевало то, что балетная школа прекрасно функционирует и без нее, а папа бодр и весел. Училась Жанна на отлично. Но жила с трудом. Она и двигалась с трудом, все было как в тумане. Утро – лекции – дом – конспекты – сон. Никаких развлечений, шаг влево, шаг вправо – часовая нотация. – Восемнадцать лет назад я потеряла профессию, а теперь я и семью потеряю, – рыдала мама в трубку какой-то подруге. Вопрос «кто виноват» висел в воздухе. Понятно, что Жанна. Это же из-за нее умерла бабушка, это из-за нее мама вынуждена сидеть в этой дыре, а не преподавать в Нью-Йорке. И Жанна должна оправдать. Она должна работать. – Третья на курсе? Неудачница! Ты должна быть первой! Я ради тебя тут сижу! И когда после Жанниного первого курса мама собрала вещи и улетела на все лето к отцу, Жанна испытала дикое облегчение. А потом, когда узнала, что мать не вернется, на радостях открыла бутылку нереально дорогого коньяка, который со старых времен стоял дома, а потом просто лежала на ковре и тупо смотрела в потолок. * * * Это было самое счастливое лето в жизни Жанны. Она просыпалась не по будильнику, вставала, когда надоедало валяться, ложилась спать, когда глаза начинали слипаться. Ела всякую вредную еду. Алкоголь, правда, не пробовала больше (утро после коньяка прошло в обнимку с унитазом), но ведь могла! Жанна даже купила бутылку вина и поставила в бар. Иногда доставала, говорила себе: «А не хочу!» – и ставила на место. И еще рисовала, много и беспорядочно. Но зловредный календарь напоминал, что до сентября осталось всего пять недель. А вот уже три… Две… Когда оставалась всего неделя, объявился папин коллега, который привез сюрприз от родителей. Сюрприз оказался компьютером. Жанна уже видела в университете IBM PC – ящик, от которого вели провода к телевизору, – но родительский подарок был не похож на него. Он состоял из единого полупрозрачного оранжевого блока, в котором было все: монитор, щель для компакт-диска, процессор. Подключить нужно было только клавиатуру и мышку. Все это с удовольствием продемонстрировал папин коллега. – iMac, – пояснил он с гордостью. – А вот тут модем. Сейчас подключу тебя к интернету. А ты пока почитай письмо. В письме мама объясняла, что iMac Жанне дали не для развлечений, а чтобы она его осваивала. И для связи с родителями. Дальше шли подробные инструкции, как посылать письма по электронной почте и сообщения по мессенджеру. В этой части письма Жанна моментально запуталась, но папин коллега и тут пришел на помощь. Все оказалось очень просто. – Можешь маме написать что-нибудь, – сказал гость, глянув на часы. – Она рано встает. Подарок оказался троянским конем. Раньше мама звонила очень редко, только по важным поводам, но компьютер позволил ей постоянно контролировать дочь на расстоянии. Если бы не разница во времени, Жанна бы вообще взвыла. Однако скоро iMac обернулся неожиданной стороной – одна из его программ, графический редактор, Жанне очень понравилась. В редакторе можно было рисовать потрясающие вещи (хотя поначалу мышка в руке лежала неудобно). Только поэтому Жанна и не сломала компьютер после очередного маминого письма с нотациями и требованием немедленно ответить. Когда началась учеба, Жанна спешила домой, чтобы нарисовать что-нибудь. Самые удачные картинки она распечатывала в фотосалоне. После очередной распечатки лохматый парень, который выдавал заказы, спросил: – Сама рисуешь? – Компьютер рисует, – улыбнулась Жанна. – Компьютер, – скривился парень, – это железяка. А у тебя талант. Жанна напряглась, готовая отшить наглеца, но он вдруг предложил: – Подхалтурить хочешь? У меня друг в репроцентре работает, постоянно работников на удаленке ищет… 2026 Жанна наелась, пригрелась, вытянула ноги и даже получала удовольствие от этого странного утра. Настя жила в другой, совершенно неведомой ей реальности. А Фекла пахла спящим ребенком. И счастьем. Когда Арина была маленькой, счастье было в том, что она спала. Сейчас счастье было в том, что на руках ребенок. «Наверное, я готова к внукам, – подумала Жанна. – Надо намекнуть Арине, если что, пусть привозит». – Настя, а ты кто по образованию? – спросила Жанна, чтоб поддержать затухший разговор. Настя пожала плечом. – Менеджер. – А! – сказала Жанна. – А менеджер чего? Настя пожала плечом еще раз. – Я закончила Международный университет менеджмента. Из нас готовили специалистов по управлению проектами самого широкого профиля. – Мм, – сказала Жанна, стараясь не засмеяться. – Но честно говоря, это мама дожала, чтоб я доучилась, – призналась Настя, – ты не представляешь, сколько она мне крови выпила с этим дипломом! Я ей в какой-то момент так и сказала – тебе надо, ты его и пиши! – А она? – спросила Жанна, стараясь уже ничему не удивляться. – Написала, – призналась Настя, – кстати, прикольный диплом получился, его после защиты отдельно хвалили. 1999 Работа затягивала Жанну постепенно. Сначала на все хватало времени – днем она училась, по вечерам подрабатывала. По ночам занималась любовью. У нее внезапно закрутилась череда романов. Выяснилось, для того, чтобы тебя хотели, необязательно иметь внешность балерины. Бабушка была бы в ужасе от того, как Жанна питалась, но Жанне впервые в жизни было все равно. Жизнь обрела смысл. Жизнь стала цветная. Жанна отрывалась. Все, что с ней в это время случалось, было немножко слишком, немножко с перехлестом. Она бросала, ее бросали, ее работы хвалили, ее работы разносили в пух и прах. Ей дали премию, ее взяли в штат на полставки и тут же оштрафовали за запоротый тираж. То она ужинала шампанским с ананасами, то денег хватало только на батон и молоко. Но постепенно силы у нее заканчивались. Жанна все чаще спала на лекциях. Потом вместо лекций стала спать дома. К сессии Жанна первый раз в жизни подошла с хвостами. Зачеты получила со скрипом и, в основном, на репутации. Первый же экзамен сдала на «удвл.», второй вытянула на «хор.», а вот третий завалила. Суровая женщина, поджав губы, сообщила ей, что нужно ходить на занятия, Жанна взбрыкнула, чем усугубила ситуацию. Маме она, конечно, отчиталась, что сессия сдана и все прекрасно. И Жанна честно собиралась сдать. Она даже готовилась. Пару вечеров. У нее как раз образовался перерыв в романах, и все свободное от работы время она решила отдать учебе. Но потом возник ужасно интересный проект. Одна большая фирма запустила новую коллекцию женского белья и мало того что заказала буклеты по этому поводу, так еще и собралась делать грандиозную вечеринку. А вечеринка должна быть оформлена как буклет, или буклет как вечеринка. И Жанна, по невероятному стечению обстоятельств, стала главным оформителем всего этого безобразия. В день пересдачи экзамена она очнулась только вечером. И собиралась на следующий день бежать в институт, чтобы договориться о повторной пересдаче, но в семь утра ей позвонили, и она помчалась в типографию, а потом на склад выбирать ткань. И к тому моменту, когда пришло уведомление об отчислении, Жанна уже успела получить совершенно неприличные деньги за прекрасно сделанный проект, выйти работать на полный день, закрутить головокружительный роман с одним из менеджеров и изменить ему с другим. Напоминание о вузе стало для нее эхом прошлой жизни. Бумажку об отчислении она выкинула, даже не дочитав. В тот же вечер она отчиталась маме по электронной почте, что стала лучшей на курсе.