– Да что случилось? – взвилась Арина, пытаясь рассмотреть, что такое страшное мама нашла в телефоне. Фотографии. Реклама. Девушка в кимоно. А на следующей фотографии в кимоно была Арина. В таком же белом кимоно. – Мама, ну откуда я знала… – Мне это будет очень дорого стоить! – парировала мама. – Надо мной потешается весь интернет! Пара клиентов уже отказалась со мной работать. Им не нужны скандалы! – Но откуда взялась эта фотография? – Не изображай дурочку! – Мама, я не изображаю! Светлана щелкнула меня просто для прикола, я понятия не имею… – На свою стену «ВКонтакте» посмотри! Арина охнула и полезла в интернет. Действительно, Светлана повесила у нее на стене фотографию. – Мама, но это было до того, как ты решила бороться за права всех женщин, – попыталась оправдаться Арина, но мама ушла на кухню, хлопнув дверью. Арина почитала сопроводительную подпись к сдвоенной фотографии. Андрей Лазуркин не стеснялся в выражениях, описывая полную дуру, которая живет без мужика, от безделья, одиночества и зависти изводит нормальных людей, а у самой под носом родная дочь ходит в кимоно на голое тело и не стесняется выкладывать это в интернет. – Скотина! – прошипела Арина. Куча комментариев, сплошное глумление над ней и мамой. Фотографию со стены она, конечно, удалила, Светлане написала, но чувствовала себя ужасно. Хорошо, что вся эта вакханалия творилась в фейсбуке, а не «ВКонтакте», никто из знакомых не узнает. * * * Виктор пил уже вторую чашку чая, но так и не признался своей бывшей жене, зачем пришел. Рассказывал всякую муть про оценки Тихона и про его подростковые закидоны. Все потому, что на кухне торчал новый Ленкин муж – сухой лысоватый мужчинка. Сидел и флегматично жевал котлету. Виктор злился. Как можно полчаса жевать одну котлету? Она что, каучуковая? Когда Виктор дошел до последней стадии кипения, из соседней комнаты донесся плач – Ленкины дочки что-то не поделили. Только это заставило их папашу наконец дожевать и не спеша отправиться в детскую. – Короче, – торопливым шепотом сказал Виктор, – Тихон – гей. Из-за тебя! Лена принюхалась: – Странно, виски не пахнет. Ты на грибы перешел, что ли? – Какие грибы?! – Галлюциногенные. Виктору очень захотелось схватить полотенце и врезать по безмятежной физиономии бывшей жены. Но он сдержался и в темпе пересказал события последних дней. – Ну, – вздохнула Лена, – допустим, ты все правильно понял. И что? – Как что? – Виктор еле стерпел, чтобы не сорваться в крик. – У тебя сын голубой! Ты внуков хочешь или нет? – У меня еще две девки подрастают, – улыбнулась бывшая жена, – для внуков. – Да хватит лыбиться! – Виктор даже привстал со стула от возмущения. – Я серьезно! – Ладно, серьезно так серьезно. – Лена потянулась. – Это, конечно, проблема. Как в школе восприняли? Травят? Если травят, я приду и им такое устрою… Виктор заскрипел зубами от бессилия. Бывшую супругу все время заносило куда-то не туда. – Да не знают там пока ничего… – отмахнулся он. – А может, и знают… Не в этом дело! – А в чем? – В том, что это ты виновата! – Виктор наконец вырулил на желаемую тему. – Я узнал! Врачи доказали, что… короче, ты с каким-то педиком спала, вот его гены Тихону и передались! Память матки! Секунду Лена ничего не говорила, а потом вдруг начала хохотать. Смеялась она в полную силу, с удовольствием. Виктор растерянно смотрел на нее, пытался что-то сказать, но бывшая жена только махала руками и повизгивала. На шум заглянул ее муж. На каждой руке у него сидело по надутой пятилетней девочке. Впрочем, вид хохочущей мамы заставил близняшек удивиться. Они спрыгнули с папы и уставились на мать с одинаковым выражением веселого изумления. Их отец все так же невозмутимо налил из кулера стакан воды, дал жене и ласково-неумолимо вывел девочек из кухни. Лена осушила стакан и обрела дар речи. – Витя! – воскликнула она. – Ты совсем уже? Какая «память матки», а? – Такая! – Виктор пытался вернуть себе боевой задор, но бывшая жена своим дурацким смехом превратила разговор в фарс. – Это научный факт! Лена посмотрела на него, как на маленького мальчика, который только что прилюдно намочил штаны. – Я все понял, – сказал Виктор, бледнея от ярости, – это все твой муженек! Он же не мужик, это за версту видно! Это его бабские гены моего сына попортили! Своего он добился – Лена улыбаться перестала. И сказала голосом жестким, как пемза: – Он мужик в сто раз круче, чем ты. Если и есть у кого бабские гены, так это у тебя. Истеричка. Виктор сорвался. Он вскочил и размахнулся, но удар не получился. Правая рука ударилась обо что-то. Все еще плохо соображая, он попытался замахнуться снова, но не смог выдернуть руку. Ее крепко сжимал Ленкин муж, который неизвестно откуда снова появился в кухне. Все такой же флегматичный. Но теперь он смотрел на Виктора в упор. И тут Виктор уловил шестым чувством, что сейчас его самого ударят. Очень сильно. Видимо, Лена это тоже поняла. – Не надо, Петя, – сказала она. – Сломаешь ему что-нибудь, а ему еще о сыне заботиться. Петя еще секунду подержал руку Виктора в стальном захвате, а потом как ни в чем не бывало разжал пальцы. Но из кухни не вышел. Проводил гостя до двери. Пока Виктор завязывал шнурки, стараясь, чтобы движения не выглядели слишком суетливыми, бывшая жена наблюдала за ним, скрестив руки на груди. – Я все равно не понимаю, – сказала она напоследок. – Даже если бы твой бред был правдой, чего ты хотел? Выковырять Петины гены из Тихона? Сыворотку из крови моего мужа сделать, чтобы Тишу лечить? Чего? Виктор не ответил, потому что и сам толком не знал. Они не сказали друг другу больше ни слова. Закрыв дверь за бывшим мужем, Лена взяла мобильник и набрала номер: – Привет, сын. Прости, сто лет не звонила… Нет, просто поговорить. Зайдешь в гости? * * * Когда Виктор вернулся домой, в комнате Тихона горел свет. Отец не стал заходить и проверять. Достал из шкафчика заветную бутылочку из дьюти-фри. Подумал – и нашел в аптечке цитрамон. Голова раскалывалась. Заснул быстро, но, видимо, из-за адской смеси алкоголя с лекарством сон получился бестолковый. Это опять была условная хай-скул из недавнего сна. Но теперь Виктор был не капитаном сборной, а его оруженосцем. А Джон, лица которого в прошлом сне Виктор даже и не помнил, оказался любимцем школы. Все смотрели только на Джона, по Виктору скользили взглядом. Виктор попытался крикнуть: «Вы чего? Он самозванец! Это я тут король!», но язык прилип к гортани. Виктор двигался, как запрограммированный, не прилагая никаких усилий. И наблюдал словно со стороны. Он знал заранее, как все будет. Вот самозванец Джон замечает Сюзи и направляется к ней. Сшибает с ног ботана (в этот момент Виктор с отвращением понял, что его рот сам собой открывается и хохочет). Джон воркует с Сюзан. Обнимает ее. Запускает лапу ей под футболку. Это было уже слишком. Виктору пришлось напрячься изо всех сил, чтобы вскинуть руку и попытаться остановить Джона. Но тот с нечеловеческой скоростью развернулся и ухватил Виктора за запястье. Виктор проснулся от острой боли – во сне он подвернул под себя правую руку. Ту самую, которую поймал в захват Ленкин муж. Виктор включил свет и внимательно осмотрел запястье. На нем чернели пятна. * * * Жанна дописала свой ответ Лазуркину и удовлетворенно выдохнула. Текст получился обстоятельный, остроумный и закрывающий тему. Она припомнила ему все. Когда-то давно Жанна была наивной дурочкой. Было ей двадцать три, она была самым молодым начальником отдела в растущей компании. Веселилась и влюблялась. Но в один прекрасный день выяснила, что беременна. Жанна никаких отношений строить не собиралась, но, быстро посчитав свой доход, поняла, что может себе позволить оставить ребенка. И все получилось бы, если бы не стажер Андрюша Лазуркин, который слил ее тайну директору. И директор отказался продлевать контракт. Тогда она еле выжила. Сейчас она уже не та. Она взрослая, много пережившая женщина.