Убить полковника и сбежать в Зону. Я понимал, что начмед прикрывается, заставляя меня сделать это. «Оно и понятно, надо же ему будет как-то отмазаться от моего побега в Зону. А что там? Что меня там ждет? С пистолетиком? Снова Граница и деревня для новичков?» Шестерить на бандитов я не хотел. Хватило мне такого горя, хлебнул его с лихвой. «Примут меня вольные сталкеры с распростертыми объятьями? Шансы, конечно, высокие, пятьдесят на пятьдесят. То есть или встретят, или не встретят. Нет, это не выход. Значит, третий вариант – садиться в тюрьму. Батя в больничке сказал, что может помочь мне скостить срок. Это хорошо. Уже не десять, а все пять. А если признаться в том, чего не делал? Трешка – за хорошее поведение?» Я резко остановился. Пазл собрался. «Нет, не проведешь меня, товарищ капитан медицинской службы и КМС по рукопашному бою». Предо мною был старый знакомый. Колхоз. – Ветрянка не крутится. Странно, – сказал я. – Чего странного? Поломана давно, стоит без движения, – сказал мой прицеп. – В тот раз крутилась будь здоров. – Врешь. – Ухо откушу. – Я тебе откушу, – возмутился Баранов, но больше не стал обвинять меня во лжи. – Давай, обещал же рассказать про больницу. «Обещал. Отвлекаешь ты меня, Баранов, сильно отвлекаешь. В таких ситуациях надо послать тебя подальше». Однако идея, которая посетила мою дурную башку, засияла, словно костер в темном лесу. И я замер, боясь поверить в спасение. Как там говорят англичане? Глупый выбирает из двух зол, а умный не берет ни одно. – Слышал, что начмед имеет КМС по рукопашному бою? – спросил я тихо. – Конечно. Его фото висит на стенде «Лучшие спортсмены части», – так же тихо ответил Баранов. – Так вот, забудь про кандидата в мастера. – Чего это? – Как минимум мастер спорта. – Так выше не бывает! – Тогда объясни, как он смог сам покалечить пять бандитов? Просто разложил их на асфальте, как рубероид раскатал. – Ты это видел?! – Баранов от эмоций начал махать стразу тремя руками: двумя своими и одной моей. – Концовку. Я чуток занят был, спускался вниз. Сначала увидел, как подъехали «скорые», за ними – фризовцы. Разборки у них начались, а начмед спустился… Я красочно описал, что произошло. Баранов уточнял. Тема ему нравилась, он впитывал каждое слово. Была бы ручка и тетрадь, начал бы конспектировать. – А как он бил? Прямым справа?! – Зачем тебе это, Ренат? – теперь удивлялся я. – Да понимаешь, тут у нас изменения происходят. Перемены, – на выдохе произнес он последнее слово. – Ты о чем? – Тихо там, расчирикались! – раздался грозный окрик полковника. Он шел сзади, с камерой, царь мира, и не знал, что в моей голове решалась его судьба. Баранов перешел на шепот: – По языковым секторам объявили отбор в спецвойска. Любой может подать командиру рапорт и, если тот подпишет, отправиться в лагерь на учения. Потом отбор – и все… – Тихо! – Сам – тихо, – произнес я в сторону. – Что ты там сказал?! – Так точно, товарищ полковник, так точно, – теперь уже я повернулся в его сторону. – Замерли! – грозно рыкнул начмед. Впереди идущий начальник патруля условным знаком приказал всем остановиться и теперь внимательно осматривал примятую впереди траву. – Воздух колышется, – пояснил он причину остановки. Я пригляделся: точно – легкое марево, словно смотришь сквозь немытое окно, четкость теряется. – И что это? – требовательно спросил Махлюков. – Аномалия, – ответил наш проводник. – Я уже понял, товарищ прапорщик, я конкретно спрашиваю – что это? Прапорщик за годы службы привык отвечать на конкретно заданный вопрос без проволочек и лирики. – Аномалия, товарищ полковник! – Ты что меня бесишь?! – Махлюков приблизился к нам, но зашел со стороны Баранова. – Я спрашиваю, что это такое?! Проводник крутил головой, пытаясь понять, что опаснее для него в этот момент – аномалия или полковник в гневе. – Прапор, полковник хочет узнать, какая это аномалия, – спокойно объяснил начмед. Он стоял позади нас, развернувшись в сторону блокпоста. Потом звонко передернул затвор – контролировал ситуацию. Опыт. Такими действиями он мне напомнил Трофимыча: все выверено до мелочей, движения отработаны до автоматизма. Одна школа? Да, теперь сомнений не было: вот, значит, кто натаскивал начмеда ходить по Зоне. – Я так и сказал, в переводчике не нуждаюсь, – нервно произнес полковник. Прапорщик же получил точный вопрос и честно ответил: – Сложно понять. Мы ж просто охранники, границу стережем. Это сталкеры и военсталы лазят по отчужденной территории… – Ты что такое несешь, прапорщик? Какие простые охранники?! Вы должны гордится честью, оказанной вам, – сберегать границу от мутантов и бандитов! Или ты намекаешь на то, что раз ты – охранник, то я тогда кто?! Начальник охраны?! Да я честный офицер, по недоразумению попал в этот… – Камера работает, – так же спокойно сказал начмед. Я был уверен, что он улыбался. – А… Да, – спохватился полковник. – Так что за аномалия? Выяснить! Я не понял, зачем начмед его предостерег. Хотя понятное дело: записи-то потом редактируются. Но все же… За кого играл капитан? Думаю, что прапорщик лукавил, когда говорил, что в Зону он не ходок. По крайней мере, до начала Границы должен был тропинку знать. А комедию поломать перед полканом – это как вариант. Начальник патруля, словно желая подтвердить мою догадку, полез в карман и вытащил ржавый болт. Кинул его в аномалию. Болт, просвистев над нами, отлетел в строну. – «Подскок», – уверенно сказал начмед. – Угу, – согласился прапор. Мы же с Барановым переглянулись. – Дядя, – сказал я прапорщику, – предупреждать надо. Полковник, который среагировал на полет болта и присел, с нами согласился: – Прапор, ну ты не прав. А если в глаз?! – И тут же задал неожиданный вопрос: – А артефакты в нем есть? – Какие артефакты? – удивился прапорщик. – Это же аномалия. Раз аномалия – должны быть артефакты, – медленно пояснил Махлюков. – А-а-а-а… Не, пустой был… – ответил прапорщик, – в смысле есть… – Объяснительную ко мне зайдете и напишете, – прошипел полковник. – Тут же, наверное, артефактов немерено. Начмед, какие в этой аномалии можно найти безделушки? – В «подскоке»-то? «Стальной цветок», «утренняя звезда»… В средней ценовой категории, – ответил начмед и усмехнулся: – Мне тоже объяснительную написать, откуда знаю такие подробности? Полковник скорчил недовольную мину, словно в последний момент у него обломалась сделка на миллион. Жадный офицер, хоть и честный. У каждого человека есть слабости. Надо просто их узнать и использовать потом. Артефакты – вот ключ к успеху. Артефакты! Я почувствовал прилив сил, бурлящий поток по моим жилам. «Это выход, это шанс на выход из этого беспросветного туннеля!» «Подскок» – аномалию, которая высоко подбрасывает незадачливого сталкера или любой другой тупой предмет, – мы обогнули. Пришлось сойти с дороги и очень медленно проползти по обочине. Солнышко нагревало воздух, пробиваясь сквозь тучи. Показалось знакомое здание – ветрянка, которая нам помогла при нападении туш. – Что там светится?! – подозрительно спросил полковник.