* * * Дело № 5243 Допрос Пайпер Гольдштейн — Это ваше первое дело об убийстве, — проговорил он сухим деловым тоном. Под голубой рубашкой на груди играли мышцы. Я много раз бывала в полиции на допросах, легче от этого не становилось. Нервы взвинчивались сами собой. Вечно такое ощущение, будто я вру, даже когда говорю правду. Я прочистила горло. — Не первое. Хотела бы я жить в мире, далеком от жестокости, но со своей работой я повидала разное. Просто я не ожидала, что Бауэры окажутся замешаны в чем-то ужасном. — Как вы узнали, что в деле наметились сдвиги? Я взглянула на двустороннее зеркало за нами. Хотя в комнате мы были вдвоем, я знала, что мы не одни. — Клэр рассказала. — Клэр? — он приподнял брови. — Коллега, — быстро ответила я. Трудно поверить, но Клэр вошла в мой кабинет меньше часа назад. Мы всегда первыми приходили по утрам, и я предположила, что она всего лишь хочет узнать, как прошло мое свидание накануне вечером: ее оно волновало гораздо сильнее, чем меня. Она замужем уже двадцать лет и теперь рьяно интересовалась моей жизнью. Должно быть, ей очень скучно в браке, раз моя личная жизнь так ее увлекает. Мои свидания совершенно того не стоили. Офицер сверлил меня глазами. Он хотел узнать больше, но я не собиралась говорить. Он оперся локтями о стол и склонился вперед. — Что именно она рассказала? Должно быть, он новенький, я его раньше не видела. В таком маленьком городке, как Кларксвилль, даже полицейских знаешь в лицо. Он представился, когда зашел в комнату ожидания, но я тогда ничего не осознавала от потрясения. Я пожала плечами, нервно перебирая пальцами под столом. — Она почти ничего не сказала, но я сразу поняла, что что-то стряслось, когда она вошла в мой кабинет. Я только что вошла в свою учетную запись на компьютере и разбирала дела на текущий день, когда Клэр просунула голову в дверь; я даже первую чашку кофе еще не допила. — Господи, дорогая, почему бы тебе просто не ходить на свидания вместо меня? — пошутила я, но шутка осталась без ответа, и я заметила выражение ее лица. Обычная игривость исчезла, ей на смену пришла серьезность. У каждого из нас такое есть. Лицо, с которым мы ходим, когда дело настолько ужасно, что не дает уснуть ночью, проникает в наши сны, если удастся задремать; эти дела заставляют социальных работников, у которых есть дети, крепче прижимать их к себе. — То есть вы сами догадались? — судя по тону, он не совсем мне верил. Я ненавидела работать не сообща. Нельзя быть по другую сторону закона и не чувствовать себя преступником. Невозможно. — Я догадалась, что случилось что-то ужасное, но понятия не имела, что именно и кто в этом замешан. — Я уже в третий раз посмотрела на телефон, мечтая, чтобы он завибрировал. Я же не под арестом. Я могла уйти, когда захочу, но тогда бы выглядело так, будто я что-то скрываю. — Что вы подумали, когда узнали, что это семья Бауэр? Я сглотнула, сдерживая рвущиеся из горла эмоции. — Я надеялась, они наконец получат ответы. Они мне как семья. Он заглянул в папку с документами перед собой. — Здесь написано: вы первый соцработник, занимавшийся этим делом. Я кивнула, потом вспомнила, что разговор записывается, и сказала: — Да. — И каково это было? Как описать, на что были похожи последние два года? Это было самое сложное дело в моей карьере, и закончилось оно наихудшим образом. Я так много сомневалась, все время гадала, правильные ли решения я принимала по отношению ко всем участникам; что, если я ошибусь? Что, если я частично несу ответственность за произошедшее? Я сделала глубокий вдох, пытаясь прояснить мысли. — Нельзя было и мечтать о лучшем доме для Джейни. Я уже двадцать лет работаю в Службе по защите прав детей и знаю, как много плохих приемных семей. Многие берут детей ради денег, для них семья — это бизнес, но Бауэры были хорошими. Они просто хотели помочь. — Мои глаза наполнились слезами, я не смогла их сдержать, как ни пыталась. Я быстро вытерла глаза, смущаясь, что показала себя такой сентиментальной. — Извините. Все происходит так быстро. — Я понимаю, — ответил он, но я знала, что это не так. За много лет я ни разу не видела плачущего копа. Он подождал пару мгновений и продолжил: — Вам не будет проще, если мы начнем сначала? Какая разница, с чего начинать? Легко все равно не будет. 1 Ханна Бауэр — Я это так не оставлю. Не буду с ним говорить, пока не извинится, — заявила Обри бескомпромиссным самоуверенным тоном, присущим всем незамужним женщинам, не поднимая глаз от телефона. Я уже почти забыла о ее присутствии, потому что она не отрывала глаз от телефона с того момента, как мы вошли в комнату отдыха больницы, ее пальцы с сумасшедшей скоростью летали по экрану. Мы со Стефани синхронно закатили глаза. Последние десять минут Стефани костерила своего мужа: как он разбрасывает грязные носки по всему дому, не выносит мусор и не смывает курчавые черные волосы в раковину после бритья. Она указала ему на это, тем самым возобновив давнишний спор о том, что она кобыла, а он не желает нести свою долю домашних обязанностей, которые за десяток лет в браке другой бы твердо усвоил. Спор перерос в жуткий скандал. — От злости он становится таким авторитарным. Заговаривает мне зубы, сваливает все на меня, сама не замечаю, как уже я начинаю извиняться. Меня это с ума сводит, — продолжала Стефани, запихивая разогретые в микроволновке макароны в рот. — Слушай, я вчера вечером уже говорила, нам нужны выходные без мужчин. Мы давно не собирались, — сказала я. В прошлый раз мы заселились в отеле «4 Сезона» и бездельничали, попивали вино на краю бассейна и балдели в спа. Мне тогда понравилась маска для лица с папайей, давно хотела ее повторить. — Конечно. Говори когда, — ответила Стефани. Один из наших коллег, Карл, засунул голову в дверь: — Эй, вы нам нужны. Мы мгновенно пришли в движение, убрали за собой беспорядок и вышли, втирая в руки антибактериальную пену. Сестринский пост гудел от движения и нетерпения, все были наготове. Стефани сразу преобразилась в старшую медсестру и прямиком направилась к доктору Холлу. Под управлением этой парочки отделение неотложной помощи работало как часы. Я склонилась к Карлу: — Что случилось? — Точно не знаю, — пожал он плечами. — Кажется, потерявшийся ребенок, в тяжелом состоянии. «Скорая» приедет в сопровождении полиции. У меня в животе все перевернулось. Одно дело лечить больных детей. Другое дело — травмированных, а присутствие полиции всегда предвещало особо тяжелые случаи. К этой части своей работы я никогда не привыкну. Я посмотрела на пульт, проверяя, сколько моих палат открыты, и выдохнула с облегчением, увидев, что все закрепленные за мной кровати заняты. Кнопка вызова у восьмой кровати мигала, и я отправилась проверить, чего хочет Элоиз. Она была у нас частым гостем. Вдова, она часто приходила в неотложную помощь, чтобы справиться с одиночеством. С ней никогда не происходило ничего серьезного. Одна из самых здоровых восьмидесятилетних людей, с кем я работала, но пару недель назад она приехала в уверенности, что умирает. Жаловалась на острую боль в бедре и боялась, что у нее тромб. Она улыбнулась с постели, морщинки под глазами пришли в движение. Жестом попросила подойти. Я наклонилась, привычно приобняв ее. Мое обоняние уловило знакомый запах ванили и талька. Она крепко сжала меня в объятьях, а потом оттолкнула на расстояние вытянутой руку, все еще удерживая за предплечье. — Здравствуй, милая. Не хотела беспокоить, но вы еще не получили моих результатов? Я покачала головой и подошла к изголовью поправить капельницу. — Мы все еще ждем результатов от лаборатории УЗИ. Извините. Это может занять некоторое время, сегодня вечером много работы. Как по заказу, наш разговор прервал звук полицейских раций. Элоиз выглянула из-за ширмы, пытаясь разглядеть полицию. — Что тут происходит? Она наклонилась, пытаясь заполучить лучший обзор. — Там так много полицейских. Почему? Я в опасности? — С вами все будет хорошо. Я не допущу, чтобы с вами что-либо случилось, — я похлопала ее по руке. Рыхловатая кожа говорила о том, что у нее снова обезвоживание. — А вам, мисс Штучка, — я игриво погрозила пальцем, — надо больше пить. Сколько раз я это уже говорила? Она опустила голову, но не смогла скрыть улыбку в уголках губ. Я проверила ее жизненные показатели, отметила их в табличке.