– Не хожу. – Почему? – Времени нет. – А в бога веришь? – Ага. – И я, желая блеснуть, начала декламировать, чтоб Берсеньев не зазнавался и мог быть уверен, у меня на все случаи жизни тоже цитатки найдутся. – Я верю в Иисуса Христа, я верю в Гаутаму Будду, я верю в пророка Мухаммеда, я верю в Кришну и верю в Гарeду. – Правильно, – с серьезным видом кивнул Берсеньев. – На всякий случай разумнее дружить со всеми. – С Мухаммедом у меня не задалось, – сказал Димка. – Сплошные терки с его почитателями, двигали б они к себе домой и Аллаха своего прихватили. Буддисты мне нравятся, у них все понятно, если туп как дерево, родишься баобабом… Кришнаиты – это те, кто босиком бродят и в барабаны бьют? И в армию им нельзя. По мне, так все дело в этой отмазке. А кто такой Гаруда? – Птица, – ответила я. – Глупость какая, – обиделся Димка. – Как можно верить в птицу? – Ты сам-то во что веришь? – усмехнулась я. – Я верю, что, если сделаешь пакость, за это обязательно придется отвечать, – сердито заявил Димка, а я вздохнула, поворачиваясь к Берсеньеву. – Скажи ему, что ты делал в костеле, иначе он достанет богословскими спорами. – В костеле я прятался от непогоды, – ответил Сергей Львович. – На тот момент это было гораздо лучше, чем кафе: не надо ни с кем разговаривать. Мне нужно было принять решение. – Какие-то проблемы? – насторожился Димка. – Никаких, – покачал головой Берсеньев. – Обычная штатная ситуация. – И часто ты в костел заглядываешь? – серьезно спросил Ломакин. – Иногда гуляю в лесу, – так же серьезно ответил Сергей Львович. – Но сейчас грязно. У меня полный порядок, – продолжил он. – И мне очень приятно, что вас беспокоит мое душевное состояние, а также мои дела. Ну, так что, выпьем за дружбу? Мы, конечно, выпили, а я принялась гадать, какой процент правды содержался в словах Берсеньева. Наша дружба ему нужна, как собаке поводок, а вот насчет решения, возможно, и не врал. Интересно, что он затеял? Я углубилась в размышления на этот счет, и тут Берсеньев спросил, обращаясь ко мне: – Что там с твоими делами? – А что с ними? – удивилась я. – Ты охарактеризовала их как хреновые. – Я уж и забыла, что может быть по-другому. – То есть они хреновые в обычном режиме, – не отставал Берсеньев. – Или появилось что-то новое? – Стас нарисовался? – взглянув исподлобья, спросил Димка, у этого только одно на уме. – Если б он, как ты выражаешься, нарисовался, я бы с вами не сидела и зря время не тратила. – Димка досадливо хмыкнул и отвернулся, а я продолжила: – У меня бомж. – Какой бомж? – чуть не подпрыгнул Ломакин. – Только не говори, что теперь ты кормишь не бродячих собак, а бродячих мужиков. – Кормить его без надобности, он умер. – Слава богу, – скривился Димка, а Берсеньев спросил: – Он сам умер или помог кто? – Вообще-то сам и в больнице, но помогли, вне всякого сомнения. Я принялась рассказывать свою историю, ее выслушали с интересом, но без одобрения. – Оно тебе надо? – спросил Димка, когда я закончила свой рассказ. – Ясно, что мент при делах. Если не он бомжа сбил, так кто-то из его родни или знакомых. Сбили и уехали с перепугу. А он явился разобраться, что к чему. Тут вас нелегкая принесла… – Интересная версия, – кивнула я, нахмурившись. – А зачем ему синяки бомжа скрывать? – Да затем, чтоб дело не заводить. Закопают по-тихому, и нет проблем. А если начнется следствие, неизвестно, чем кончится. Берсеньев помалкивал, хотя как раз его мнение очень меня интересовало. – А ты что скажешь? – не выдержала я. – Скажу, что у тебя мания попадать в истории, а эта скверно пахнет. Тачка мента в грязи была? И бомж из леса на дорогу выбрался. И эти двое на джипе. Они парня по лесу гоняли, а он надеялся от них уйти, вот и вышел на дорогу, заметив вашу машину. – Зачем им бомж понадобился? – спросил Димка. – Боялись, он заяву накатает, что они ему ребра переломали? Вот уж глупость. Во-первых, до заявления бомжа всем по барабану, во-вторых, заяву все равно этому Шерифу пришлют, чтоб он со своими разбирался. Нечего было огород городить. Димка, конечно, прав. Я вновь взглянула на Берсеньева. – Ты сделала фотографии? Отдай их бывшему, уверен, твой бомж совсем не так прост. Я-то думала, он, как обычно, предложит мне игру в сыщики, собственно, рассказывая свою историю, я именно на это и рассчитывала. Но Берсеньев, похоже, заниматься следствием на сей раз был не расположен. Своих услуг не предлагал, помолчал немного и добавил: – Будь поосторожней, с ментами связываться не безопасно. – У меня папа прокурор, – напомнила я. Мы еще немного потрепались на эту тему, тут Берсеньев взглянул на часы, улыбнулся и произнес: – Пожалуй, пора по домам. – Время детское, – удивился Димка. – У Сергея Львовича сегодня наверняка встреча с брюнеткой или блондинкой, – влезла я. – Он человек с разносторонними интересами. – Она рыжая, – усмехнулся Берсеньев и расплатился, опережая Димку, оставив весьма щедрые чаевые. Впрочем, он никогда не жадничал. Как-то раз я сказала ему, если верить Карлу Марксу, Берсеньев должен быть кровопийцей и жмотом, как и положено богатеям. Берсеньев усмехнулся и ответил: вся прелесть богатства в том, что ты можешь тратить столько, сколько захочешь, при этом давая заработать другим, в этом случае денежки к тебе непременно вернутся. И что-то загнул насчет того, что деньги – это энергия, причем очень мощная. Уж на что я люблю поумничать, особенно не к месту, но этот даже меня переплюнул. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь