Мигелю очень захотелось сжать Олдриджа в объятьях, но он побоялся. Вместо этого спросил: — Насколько? Олдридж сгорбился. — Тетя оформила надо мной опеку. Помнишь все те фильмы, где в Рождество занятая работой женщина получает опеку над ребенком, и поначалу она сопротивляется, но потом они становятся семьей и все счастливы? — Ага, — ответил Мигель, совсем не радуясь тому, к чему вел док. — Ну, тетя Гейл была не такой. Мы так и не подружились, никакой связи из-за смерти близких или чего-то там еще не возникло. Я лишил ее того, чем она хотела заниматься — путешествиями и фотографией. Когда я вырос, тетя снова занялась любимым делом, и с тех пор я ее больше не видел. И это справедливо. Мигеля спас от поиска тактичных, но при этом правдивых слов, звук сработавшего таймера. — Еда готова, — проговорил он. — Где у тебя прихватки, papi? — Сиди. Я сам достану, — Олдридж достал форму из духовки, поставил на варочную поверхность и осторожно снял фольгу. Ароматные запахи специй и печеного плантана разлились в воздухе. — Что это? — спросил Олдридж. — Pastelon. Плантан и мясной фарш слоями. Запеканка. Подходящее слово для белых. Думаю, оно тебе известно. — Заткнись. Я все еще могу завалить тебя на экзамене. — Попробуй сначала. Его приготовила abuela, — Мигель отошел к холодильнику и достал один из убранных в него контейнеров. — А это капустный салат, — он забрал у Олдриджа тарелки, положил на каждую по куску pastelon и порции салата. — Я сам готовил салат, но поскольку это особых умений не требует, он должен быть не плохим. Не такой вкусный, как бабушкин, но и не совсем отрава, клянусь. В приятной тишине они принялись за еду. Мигель подумал, что это странным образом казалось по-семейному, но не в плохом смысле. Он даже представил себе картинку, как сам возвращается с работы, на которой в конечном счете остановился, а Олдридж уже ждет его дома, после занятий, печатает что-то на ноутбуке, а в духовке готовится ужин. Или Мигель мог бы принести что-то с собой. Они бы вместе поужинали, узнали бы как друг у друга дела, и... На этом фантазия разваливалась. Мигель попытался еще раз представить, что будет после ужина, и не смог. К собственному удивлению, Мигелю хотелось всего того, что Олдридж не хотел или не мог ему дать. Все это глупо. Напрасная трата времени. И... — О чем ты думаешь? — спросил Олдридж. — Выглядишь... напряженным. Может, стоит закончить все прямо сейчас. У Олдриджа не будет проблем с администрацией университета, а Мигелю не придется рассказывать семье о своей бисексуальности — ну или, в крайнем случае, он сможет отложить эту новость на неопределенный срок. Единственная проблема заключалась в том, что это решение таковым совсем не являлось. В лучшем случае это был хлипкий пластырь. Мигеля влекло к мужчинам. Не ко всем и ни в коем случае не исключительно к ним, но все рано тянуло. Мигель наслаждался, даже кайфовал, занимаясь с ними сексом. Более того, хотел он именно Олдриджа. Но хотелось бы большего, чем только члена в заднице. Он хотел целовать Олдриджа, прикасаться к нему, проводить с ним время, просто с ним быть. Мигель хотел этого с такой безнадежной силой, что даже перехватывало дыхание. — Я думал о десерте, — произнес Мигель. Олдридж смотрел на него спокойно, но на лице все равно было заметно некоторое неодобрение. — Как скажешь. И это взбесило Мигеля. Сначала Олдридж требовал, чтобы Мигель даже не думал выражать свои эмоции, а теперь злился, что тот не кричит о них направо и налево. — Отлично. Я думал о том, что хочу к тебе прикоснуться. Везде. Нарушить твое священное пространство. Поцеловать тебя. Отсосать. Чтоб ты знал, это мой первый опыт отношений, papi. Оказывается я не совсем натурал. Мне нравится сосать член. Это не просто «ага, сейчас я это сделаю, и желание пропадет». Нет. Когда мой старшина дал понять, что я могу отвертеться от дерьмового дежурства, стоя на коленях, я сразу же согласился, а его член оказался в моем горле, потому что мне нравилось. И я просто подумал, что напрасно трачу здесь время, но уходить не хочу. Поэтому жопа по всем направлениям. — Так что там с десертом, Мигель? Мигель вылупился на Олдриджа. Тот был спокоен и безмятежен, но в то же время выглядел так, словно его только тронь пальцем, и он, как фарфор, разлетится на сотни осколков. — Серьезно, papi? — Что. На. Десерт? — Олдридж проговаривал слова твердым, практически ледяным голосом. — Tembleque. Кокосовый пудинг. — Вкусно, наверное. — Олдридж отодвинул в сторону тарелку. — Я бы попробовал. Сейчас, — последнее слово ощущалось вербальным ударом ножа. И Мигель снова уставился на Олдриджа. — Ты хочешь, чтобы я подал тебе пудинг. — Да, — Олдридж затеребил что-то на талии, и до Мигеля с зарождавшимся восхищением и восторгом дошло, что тот расстегивал ремень и пуговицу на брюках. Олдридж достал уже возбужденный член. Но рука его слегка подрагивала, как и голос, когда он снова заговорил. — Подай его мне. На коленях. Мигель поднялся, почувствовал небольшое головокружение, наверное, из-за того, что вся кровь отлила к члену. Парню пришлось схватиться за столешницу, чтобы устоять на ногах. — Хорошо, — во рту пересохло. Олдридж выгнул бровь, и Мигель почувствовал, что мужчина еле сдерживался. — Хорошо, кто? Мигель видел, что несмотря на свой страх Олдридж все равно собирался это сделать, но по своему. Что бы это ни означало. Мигель пока еще не понял, но было неважно. Олдридж пытался. Для Мигеля в тот момент это было самым важным. Волна какого-то дикого и яростного чувства охватила Мигеля, как огонь. — Хорошо... — он задумался и отбросил несколько вариантов покорности, гадая, что больше понравится профессору, а потом ответ стал очевиден. Мигель широко улыбнулся полной радости, удивления и надежды улыбкой. — Хорошо, Профессор, — произнес он и отправился выполнять приказ Олдриджа. Глава 21 Олдридж еще не закончил Суббота, 14 декабря. Кухня Олдриджа. Эванстон, штат Иллинойс. Олдридж мог слышать только шум крови в собственных ушах. Сердце, казалось, билось в три раза быстрее, не очень хорошо для здорового человека, но этот факт мало влиял на эрекцию профессора. Мигель разочаровался и расстроился. Олдридж, похоже, порождал у людей только такие эмоции. Но в то время как негативное отношение Тима вызывали у члена Олдриджа желание спрятаться подальше, с Мигелем случилось совершенно противоположное. Может, из-за несоответствия их сексуальных отношений. Тим всегда доминировал, а Олдридж всегда ему позволял, даже когда разум восставал против того, чтобы его прижимали, удерживали и заставляли подчиняться. Обратное положение вещей даже не обсуждалось, и оставаться принимающей стороной было все труднее. Тим ни разу не сделал ему больно, всегда тщательно следил, что тело Олдриджа готово принять член, а сам профессор терпел секс и удовольствия не получал. А теперь появился Мигель. Молодой, сильный и чертовски мужественный. Полная противоположность Олдриджу во многих аспектах. Однако Мигель понимал мужчину, как ни один любовник прежде. «Он хотел мне отсосать». Одной только мысли было достаточно, чтобы член Олдриджа напрягся до такого состояния, что им можно было забивать гвозди, как пневмомолотком Тима. Еще одна разница между прошлым и настоящим. У Тима были негласные, но довольно понятные правила насчет секса: Олдридж делал минет, Тим принимал. Олдридж был снизу, Тим — сверху. Олдридж должен был кончить в процессе, но именно Тим хотел довести его до оргазма, поэтому Олдриджу не позволялось к себе прикасаться. Тим дрочил Олдриджу, чаще всего неохотно, поэтому пропадающая во время секса эрекция стала нормой для Олдриджа. Тим мог в него кончить или просто плюнуть и так додрочить. Олдриджа это нисколько не удовлетворяло, поэтому он предпочитал мастурбацию. Тим видимо понял и очень по этому поводу возмущался. Совсем неудивительно, что между ними ничего не получилось. Болезненнее расставание не стало, но этот факт его, конечно, смягчил. Мигель разложил белый пудинг по двум чашкам и опустился на пол. Парень взял десерт со стола и на коленях пошел к островку. — Могу я съесть свой десерт за столом, Профессор? — Мигель смотрел на него сквозь преступно длинные ресницы. — Нет, — Олдридж раздвинул ноги шире и сомкнул на своем члене большой и указательный пальцы правой руки. — Сначала съешь это. На коленях, — Олдридж ждал дальнейших действий Мигеля. Глаза парня вспыхнули лукавым светом, а потом он склонился и потерся стыком губ по головке профессорского члена. — Попробуй tembleque. Он действительно вкусный, — Мигель облизал губы и втянул член Олдриджа в рот. Мужчина взял чашку слегка трясущимися руками и зачерпнул пудинг. Десерт был прохладным, сладким и очень вкусным, посыпанным корицей и по консистенции напоминал заварной крем. Рот Мигеля на контрасте был горячим, минет — безжалостным и требовательным. Мигель застонал и впился пальцами в бедра Олдриджа. Мужчина чувствовал, как Мигель со всех сторон окружал его своим теплом, всем своим существом сосредоточившись исключительно на Олдридже. Профессор к такому совершенно не привык. Даже приблизительно. Олдриджа накрыло оргазмом со смущающей скоростью, и он спустил в рот Мигеля раньше, чем успел об этом предупредить. Олдридж собрался уже пробурчать извинения, но в последний момент сдержался. Вместо этого он произнес единственное слово практически не дрожавшим голосом: — Удовлетворительно. Мигель проглотил и рассмеялся. — Значит, ты меня все-таки не завалишь на экзаменах?