— Думаю, это сойдет за дополнительные баллы, — согласился Олдридж. Мигель взял свою чашку и принялся за tembleque. — Да ты издеваешься. Этот минет тянет на «отлично». Он достоин наивысшей оценки. Удовлетворительно, как же. Олдридж опустил на стол свою тарелку и внезапно испытал неловкость. Он поправил на себе одежду, но ремень оставил расстегнутым. Ему очень хотелось спросить Мигеля, что дальше, но профессор понимал, что в каком-то смысле именно он должен был направлять их вечер. Но проблема заключалась в том, что Олдридж понятия не имел, что делать дальше, поэтому поднялся, собрал посуду и сложил ее в посудомоечную машину. Затем развернулся. — Ну... — начал он, но потом замолчал. Мигель снова стоял на коленях, но теперь уже голый, сцепив при этом руки в замок на затылке. В таком положении его грудь и пресс выделялись особенно аппетитно. Половина Олдриджа — та самая, что заставляла Мигеля становиться на колени — вышла на первый план. — Когда я буду оценивать работу на занятиях, мистер Кордеро-Руис, ваш упорный труд, безусловно, будет принят во внимание. — Спасибо, Профессор, — покорно ответил Мигель, но с легкой улыбкой. — Я стремлюсь вам угодить. Олдридж подошел ближе и коснулся темных волос Мигеля. — Ваши усилия не остались незамеченными, — Олдридж думал, что одного минета его члену на вечер хватит: яйца были самым приятным способом опустошены, но как оказалось нет. Член мужчины снова начинал напрягаться. — Боже, — пробормотал профессор. — Знаешь, если ты добьешь меня своими выходками, то «автомат» на моих занятиях получить не удастся. Мигель уткнулся носом в бедро Олдриджа. — Знаю, — раздался его приглушенный голос. — Я в основном полуживых предпочитаю. Олдридж снова погладил Мигеля по волосам, касаясь пальцами сцепленных в замок рук парня. — А ты... может, хочешь добить меня наверху? Мигель уставился на профессора сквозь свои невозможные ресницы. — На этот раз в настоящей кровати? — Да. Только если для твоего уровня «извращенности» это не слишком обычно. — Угу. И это я тут главный извращенец. Пожалуйста. Отведи меня в свою постель. Займись со мной запредельно ванильным сексом под тихие звуки джазовой музыки. Олдридж потянул Мигеля за волосы. — Не понял? — Вам, белым парням, ведь нравится такое? Профессор нахмурился, пытаясь решить, стоило ли обидеться. — Идиот, — ответил он в итоге. — А какая тебе нравится музыка? Ставлю на альтернативную. Ты не похож на любителя хип-хопа. — Я не слушаю музыку, — Олдридж чересчур важно фыркнул. — Только подкасты и аудиокниги. Мигель задрал подбородок и выгнул бровь. — Серьезно? — Да. Сейчас я слушаю книгу о пищеварительном тракте. — Как-то... — Ото рта, — Олдридж обвел пальцем полные губы Мигеля. — До ануса, — он кончиком ботинка постучал по округлой заднице Мигеля. — О-ох. — Если хочешь, можешь помочь мне с учебой. Лицо Мигеля потемнело, зрачки расширились, добавляя большей черноты его глазам. — Э-э, хорошо. Олдридж приподнял бровь, но ничего не сказал. Он удивлялся самому себе, но останавливаться не собирался, как и задумываться над своими инстинктивными действиями. Это работало не только в отношении одного него или Мигеля, а их обоих, и Олдридж очень боялся все испортить. — Да, то есть. Да, Профессор. Олдридж провел пальцами по щеке Мигеля. — Хороший мальчик. А сейчас, наверх. Нет. Я не просил тебя вставать. На четвереньках, — он наблюдал, как неловко Мигель поднимался по ступенькам, как двигалась его замечательная задница и подпрыгивала эрекция. — Стой! — потребовал Олдридж, стоило Мигелю добраться до конца первого пролета. — Замечательно. Раздвинь ноги. Шире. Идеально. Олдридж неторопливо поднялся к Мигелю, развел его ягодицы и широко облизал анус. — Окей. Неплохо. — Рад, что ты одобряешь. — Олдридж был в курсе всех причин, почему римминг был рискованным занятием, но ему было плевать. Мигель идеален. Он соблазнительно пах и был вкусным, а его стоны лучше всего подбадривали Олдриджа продолжать и зайти дальше. Он проник в тело парня языком, имитируя движения членом, и заставил мальчика практически разрыдаться. Всю безмятежность смыло волной нереального удовольствия. — Пожалуйста, — единственное, что, видимо, удавалось выговорить Мигелю. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — снова и снова, пока смысл слов окончательно не потерялся. Сейчас член Олдриджа из режима «загружается» перешел к тотальному «полный вперед!». Напоследок укусив Мигеля за ягодицу, Олдридж поднял голову. — Наверх. Живо. Мигель застонал, но сделал попытку пошевелиться. Вся его грациозность успешно испарилась, и он карабкался по оставшимся ступенькам с неприличной скоростью. — Где твоя комната? — Последняя дверь налево. Подожди там. Оставайся на коленях. — Да, Профессор, — ответ прозвучал странно приглушенным. Добравшись до двери, Олдридж запустил пальцы в волосы Мигеля. — Мигель, ты в порядке? Какой цвет? Мигель поднял сверкавшие обсидиановым блеском глаза. — Зеленый. Боже. Зеленый. Пожалуйста. — Заходи и сразу на кровать. Мы еще не закончили. В голове всплыла тошнотворная мысль. Между ними все кончится. Однажды это произойдет. Но, слава богу, не сегодня. Не сегодня. — Да, профессор, — ответил Мигель. Глава 22 Мигель просит тайм-аут Суббота, 14 декабря. Спальня дока. Эванстон, штат Иллинойс. Мигель восхищенно рассматривал спальню Олдриджа. Она была огромной — гораздо больше квартирки Мигеля — и оформлена в роскошном, но все же мужском стиле. У кровати было массивное изголовье из искусно вырезанного темного дерева и небольшая соответствующая подножка. Стены затянуты темно-зеленой тканью вместо привычных обоев и стеновыми панелями, изготовленными из того же темного дерева, как и вся мебель в спальне. У стены стоял черный камин со встроенными книжными полками, на деревянном полу — персидский ковер, в одном углу — громадный шкаф, а в другом — старинный письменный стол, а у камина — кресло. — Офигеть, — пробормотал Мигель. — Настоящий, мать твою, музей, а не спальня.