– На деньги отца. – Да, но нам нужно совсем немного. Еще один чек – вот все, что она собиралась попросить у него. Чек, который они, вероятно, никогда не увидят. Амбер села на диван рядом с Беном, и все трое погрузились в молчание. Сама комната, казалось, издавала запах прокисшей еды и провала. Джейн посмотрела на постер фильма, висящий на стене над диваном. Тот же постер, что и в квартире Кассандры: «Я тебя вижу». – Этот фильм… – начала она, показывая на жуткое изображение красного глаза, глядящего из темноты. – Расскажите мне о нем. – Это была наша первая художественная лента, – сказал Трэвис и угрюмо добавил: – И надеюсь, не последняя. – Вы все четверо работали над ним? – Да. Это началось как курсовая работа в университете. Мы многому научились, делая ее. – Он грустно покачал головой. – Но и ошибок наделали немало. – И как прошел прокат? – спросил Фрост. Молчание было мучительным. И говорящим. – Мы так и не смогли заключить прокатный контракт, – признал Трэвис. – То есть фильма никто не видел? – Нет, его показывали на нескольких фестивалях фильмов ужасов. Вроде этого… – Трэвис распахнул куртку и продемонстрировал футболку с надписью «КИНОФЕСТИВАЛЬ ЖУТЬФЕСТ». – Еще он есть на дивиди. Мы даже слышали, что он стал чем-то вроде культовой классики, а это лучшее, что может случиться с фильмом ужасов. – А деньги какие-то он принес? – спросила Джейн. – Понимаете, дело не в этом. – А в чем же? – Теперь у нас есть поклонники. Люди, которые знают о нашей работе! В бизнесе авторского кино, чтобы создать зрителей для твоего будущего проекта, иногда достаточно просто слухов. – Значит, денег вы не заработали. Трэвис вздохнул и опустил глаза на грязный ковер. – Нет, – признался он. Взгляд Джейн вернулся к чудовищному глазу на постере. – Что происходит в этом фильме? О чем он? – О девочке, которая становится свидетельницей убийства, но полиция не может найти ни тела, ни улик. И они ей не верят. Но это потому, что убийство еще не случилось. Она телепатически связана с убийцей и видит, что он собирается сделать. Джейн и Фрост переглянулись. «Жаль, что у нас нет такого преимущества. Мы бы раскрывали дела за считаные секунды». – Смею предположить, что убийца в конце концов приходит за ней, – сказала Джейн. – Конечно, – ответил Бен. – Это прямо как из «Энциклопедии ужасов»[3]. В конечном счете убийца просто обязан прийти за героиней. – В этом кинофильме кто-нибудь получает увечья? – Ну да. Это тоже одно из правил фильма ужасов. Прямо как из… – Да-да. Из «Энциклопедии ужасов». И какого рода увечье? – Отрубают несколько пальцев. У девушки на лбу вырезают число 666. – Не забудь про ухо, – напомнила Амбер. – О, верно. У одного парня отрезают ухо, как у Ван Гога. «Вы, ребята, больные». – А глаза? – спросил Фрост. – Ни у кого из персонажей не вырезают глаза? Кинематографисты посмотрели друг на друга. – Нет, – ответил Трэвис. – А почему вы спрашиваете про глаза? – Из-за названия. Фильм называется «Я тебя вижу». – Но вы спросили конкретно, не вырезают ли глаза. Почему? Неужели что-то такое случилось с… – Трэвис замолчал, гримаса ужаса вдруг исказила его лицо. Амбер прижала ладонь ко рту: – О боже. Это то, что случилось с Кассандрой? Джейн не ответила и перешла к следующему вопросу. – Сколько зрителей видело ваш фильм? – Она опять показала на постер. Несколько секунд все молчали, ошарашенные только что услышанным. В их мире вся кровь была подделкой, а конечности – резиновым реквизитом, настоящее мультяшное насилие. «Добро пожаловать в мой мир. Реальный мир». – Так сколько? – повторила Джейн. – Вообще-то, мы толком и не знаем, – признался Трэвис. – Мы продали несколько дивиди. Получили около тысячи долларов от загрузок видео. Кроме того, мы показывали его на тех кинофестивалях. – Назовите приблизительную цифру. – Ну, может быть, несколько тысяч. Мы понятия не имеем, кто они. Зрители фильмов ужасов есть во всем мире, так что и жить они могут повсюду. – Вы думаете, ее мог убить кто-то из тех, кто видел наше кино? – спросила Амбер. – Слушайте, это же чушь! Любители таких фильмов могут выглядеть пугающе, но на самом деле они очень милые и воспитанные люди. – Она показала на экран компьютера, на котором замер силуэт убийцы. – Фильмы вроде «Мистера Обезьяны» – они о том, как помочь побороть страх, преодолеть нашу внутреннюю агрессию. Это целебные фильмы. – Она покачала головой. – Плохие люди не смотрят фильмы ужасов. – Знаете, что смотрят настоящие уроды? – вмешался в разговор Бен. – Романтические комедии. Трэвис открыл ящик стола, вытащил компакт-диск и протянул Джейн: – «Я тебя вижу». Это вам подарок, детектив. – А фильм, над которым вы работаете сейчас? У вас есть копия «Мистера Обезьяны»? – К сожалению, мы пока монтируем, так что фильм не готов к просмотру. Но посмотрите «Я тебя вижу» и скажите нам, что вы думаете. И если вам нужно что-то еще, мы готовы помочь. – Если это и в самом деле имеет какое-то отношение к «Я тебя вижу», то не стоит ли нам всем начать беспокоиться? – спросила Амбер. – Не придет ли убийца и к нам? Наступила долгая пауза, пока трое киношников взвешивали такую вероятность. А потом раздался тихий голос Трэвиса: – Это как в «Энциклопедии ужасов». 6 Напичканный лекарствами пациент на больничной койке ничуть не походил на человека, которого Джейн допрашивала всего несколько часов назад. Перед ней была некая сдувшаяся версия Мэтью Койла, седая и сморщенная, с отвисшей нижней челюстью. По контрасту с этим бесцветным призраком женщина, сидевшая у его постели, являла собой поразительный всплеск красок: огненно-рыжие волосы, изумрудного цвета блузка, ярко-красная помада. Хотя Присцилле Койл было пятьдесят восемь лет, почти столько же, сколько и Мэтью, но казалось, будто она по крайней мере на десять лет моложе: кожа отшлифована и накачана ботоксом, тело как у спортсменки. Рядом с болезненным мужем она казалась воплощением жизненной силы, а судя по модному платью и высоким каблукам, бдение у его кровати не входило в ее планы на этот вечер. Присцилла посмотрела на часы и сказала Джейн и Фросту: – Чтобы поговорить с ним, вам придется прийти завтра. Он был так взбудоражен, что врачам пришлось вколоть ему успокоительное, и теперь он, вероятно, будет спать до самого утра. – Вообще-то, мы пришли поговорить с вами, миссис Койл, – сказала Джейн. – Зачем? Мне совершенно нечего вам сказать. Я провела весь день на заседании совета директоров Музея Изабеллы Гарднер[4]. Я понятия не имела о случившемся, пока мне не позвонили из больницы и не сообщили, что Мэтью у них. – Мы можем выйти из палаты? Тут есть комната для посетителей, где мы могли бы поговорить. – Мне бы поскорее домой. Стольких людей нужно известить.