Мне хотелось вырвать газету у него из рук, но это лишь подтвердило бы его слова. Вместо этого я начала довольно агрессивно пить свой чай. Два месяца с ним мне покажутся вечностью. – Как бы там ни было, – медленно протянул Магнус, сердито покосившись на Блэквуда. – Поэтому вы никогда не пытались стать гувернанткой? Из-за своей любви к тому, что полезно? – Поэтому и по другой причине. – Я уставилась на овсянку и начала размешивать ее ложкой. – Такой, как пожары? – Нет! Ну, не только поэтому. Рук! Если бы я нанялась гувернанткой, мне пришлось бы покинуть его. – Сомневаюсь, что ему хотелось, чтобы вы вечно гнили в Бримторне из-за него, – заметил Магнус. – Да, не хотелось. После этих слов наступила долгая пауза. Когда я снова подняла голову, то встретилась с обеспокоенным взглядом Магнуса. – Да что с вами не так?! – спросила я. Магнус вздрогнул, после чего злобно на меня покосился: – Мне придется пародировать вас, мисс Хоуэл, пока вы не подарите нам улыбку. Он так точно повторил выражение моего лица, что я прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться. Магнус подмигнул. Блэквуд сложил газету: – Магнус, если ты закончил, возможно, ты мог бы позвать магистра Агриппу. Урок должен начаться после завтрака. Тот схватился за сердце. – Боже милостивый! Неужели лорд Блэквуд снизошел до разговора со мной? Кто-нибудь обратил внимание на этот исторический момент? А памятный сервиз будет? Блэквуд закрыл глаза и тяжко вздохнул: – Пожалуйста, приготовьтесь к уроку, мисс Хоуэл. Магнус оттолкнулся от стола и, насвистывая, покинул комнату. Граф одним глотком допил свой чай: – Ну что, приступим? Когда я встала, Ди сказал: – Знаете, вам стоит дать своему посоху имя. Имена помогают обрести небольшую долю контроля над предметами. Я озадаченно подняла посох, кладя ложку в пустую миску. – Может быть, Кашка? – улыбнулась я. К моему удивлению, рисунки на посохе загорелись синим светом. – О нет! – воскликнул Ди. – Вам стоило дать ему какое-нибудь величественное имя. Что теперь напишут в учебниках по истории? Мисс Генриетта Хоуэл, спасительница Англии, и ее посох Кашка? Я снова почувствовала пульс, очень напоминавший биение сердца. Каким-то образом я поняла, что посох доволен. – Как по мне, оно отлично будет смотреться в учебниках. Значит, Кашка, – сказала я, и мы с Блэквудом направились на мой первый урок. Мы спустились по лестнице мимо горничных, приседающих в реверансе, и кланяющихся лакеев. Я тоже слегка приседала в ответ, поскольку до сих пор не разобралась, как мне полагается себя вести. Блэквуд непринужденно со всеми здоровался. Его подбородок был задран, и выглядел граф чертовски элегантно со своими лоснящимися черными волосами и странными кошачьими зелеными глазами. Я даже не сомневалась, что он считал меня лишенной изящества. Оставалось надеяться на то, что мое обучение не потребует от нас проводить много времени вместе. – Мисс Хоуэл! – Лорд внезапно остановился. – Я хотел бы о кое-чем попросить. – Да? – Меня совсем не прельщала перспектива приватного разговора с ним. – Можно посмотреть на ваш посох? Меня заинтересовал один рисунок. Я неохотно отдала лорду Кашку. Он покрутил ее в руках, и на его переносице появилась складка. – Что-то не так? – Я предполагал, учитывая ваши очевидные таланты в данной области, что ваш посох будут украшать языки пламени. Но нет… на нем усики плюща. Это… – Блэквуд замолчал. – Что? – Редкий знак. Граф вернул мне посох. Когда он вновь оказался в моих руках, меня накрыло облегчение. Я и не представляла, что прикосновение к чужому оружию может быть насколько интимным. Мы продолжили путь в тренировочный зал. Всю дорогу Блэквуд придерживался за собственный посох, спрятанный в чехле, защищая его, словно я могла выхватить его без предупреждения. * * * Мои каблуки застучали по полу тренировочного зала, а восхищенный вдох эхом раскатился по всему помещению. Я знала, что чародеи зовут их обсидиановыми комнатами, но такого себе и представить не могла. Комната была восьмиугольной, и каждая стенка была сделана из блестящего полированного обсидиана. Внутри них появлялись и исчезали странные светящиеся символы. Пол тоже был черным, если не считать большой пятиконечной звезды, высеченной тем же необычным сияющим огнем. К нам подошел Агриппа. На нем была черная мантия, шелестящая по полу, с длинными струящимися рукавами. Шелковая ткань скользила по обсидиану, из-за чего складывалось впечатление, что пол рябил. – Это официальная мантия чародея, получившего одобрение, – пояснил Агриппа. – Их необязательно надевать на тренировку, но мне захотелось поддержать традицию. Я очень надеялась, что однажды тоже получу такую мантию. – Мы так много делаем ради поддержания традиций, – ухмыльнулся Магнус, обходя меня кругом, – что уже не можем вспомнить, в связи с чем они вообще появились. – Тогда пора освежить память, – усмехнулся Блэквуд, доставая посох из чехла на бедре. – А у Жанны д’Арк был чехол для посоха? – спросила я, захотев и себе такой. Орлеанская дева была последней зарегистрированной чародейкой. Я знала, что британский Орден ненавидел ее за французские корни. – Сомневаюсь, – покачал головой Агриппа. – Тяжело, – начала я, поглядывая на Кашку, – когда твой последний своего рода герой умер более четырехсот лет назад. Я почувствовала странное напряжение в комнате, словно Магнус, Блэквуд и Агриппа обменялись приватными взглядами. Но когда посмотрела на них, каждый был сосредоточен на чем-то своем. Момент, если он вообще имел место, был упущен. – Были и другие известные чародейки, которые могли бы вызвать ваше восхищение. Гипатия Александрийская, ученый. У вас много общего, – улыбнулся Агриппа. – Хатшепсут, которую многие считают величайшим фараоном в истории Египта. Мне показалось странным, что большинство чародеек принадлежали исключительно к античным временам, словно женская магия была неким мифом, по поводу которого до сих пор спорили ученые. – Хватит разговоров, – заявил чародей. – Пора начинать урок. Он приказал мне оставаться на месте – в центре звезды. Остальные встали вокруг меня треугольником. – Сила чародеев – в их численности, и лучше всего мы работаем в группе из трех человек. Мы сформировали треугольник и поставили вас в центр, чтобы вам не пришлось сразу пускаться во все тяжкие. – Агриппа достал свой посох. – Вы случайно еще не придумали имя своему? – Когда я кивнула, он довольно улыбнулся. – Чудесно. Делайте, как я, и назовите его по имени. – Агриппа поставил посох на пол, присел и прошептал: – Тиберий. Я повторила за старым чародеем и прошептала: – Кашка. Магнус захрюкал от смеха. Мои рисунки вновь загорелись синим. – Когда это происходит, вы призываете силу. – Агриппа заметил мое неумелое обращение с посохом. – Вы понимаете, в чем его суть? – Э-э… это волшебная деревяшка? – Я осознала, что мои теоретические знания о магии не особенно помогут на этих занятиях. Агриппа улыбнулся: – На концертах дирижер берет свою палочку, чтобы командовать музыкой. Тут работает тот же принцип. Посох – это физическое продолжение ваших способностей, то, что направляет природные стихии, как палочка – инструменты. – Он обошел меня и продолжил: – Вы в каком-то смысле в невыгодном положении. Для одобрения необходимы шесть обязательных маневров, и все они чрезвычайно сложны. Четыре демонстрируют ваше мастерство в управлении стихиями, один – умение защищаться, и еще один – особое умение. Юные джентльмены тренировались с тех пор, как прибыли в мой дом два года назад. Нам придется усердно поработать, чтобы вы были готовы к концу июня. Чародеи всегда получали одобрение на праздник летнего солнцестояния, так что у нас оставалось девять недель. Да уж, негусто… – Джордж, ты не мог бы продемонстрировать маневр с водой? – попросил Агриппа. Блэквуд подошел к столику у двери, на котором находились предметы, способные помочь нам в тренировке. Затем поднял миску с водой и поставил ее передо мной.