* * * К тому времени как мы вышли на улицу, дождь уже закончился. Мы с Агриппой стояли у двери, пока мужчины осторожно толкали экипаж, чтобы колеса не увязли в грязи. В какой-то момент я начала неосознанно напевать тихую мелодию. – Что это? – полюбопытствовал Агриппа. – Старая школьная песенка о Древних. Полагаю, наш разговор всколыхнул ее в моей памяти. Понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить слова, а затем я запела: Семерка Древних, семерка дней, Понедельник – это Р’елем, Бескожий человек, Вторник – Он-Тез, старая Стервятница, Среда – это Каллакс, Пожиратель детей, В четверг Зем поднимает солнце своим пламенным дыханием, По пятницам бойтесь Корозота – Тень и Туман, «Никогда не выходите в море по субботам», – говорит Немнерис, Водяная паучиха, А дождь по воскресениям – вестник Молокорона, Бледного разрушителя. Когда я закончила, Агриппа захлопал в ладоши: – Очень мило, даже несмотря на отсутствие рифмы. – Дело было не столько в песне, сколько в игре в догонялки, – ответила я. Чародей снова засмеялся, но тут его пригласили в экипаж. Он поцеловал мне руку: – До свидания, мисс Хоуэл. Было приятно познакомиться. Несмотря на то что мне стоило радоваться отбытию чародея, на меня внезапно снизошла печаль. Я смотрела вслед Агриппе, пока карета не исчезла в тумане. Лишь тогда я пошла на кухню, чтобы приготовить Руку припарку. С трудом вспоминая ингредиенты и измельчая травы, я попутно проклинала свои посредственные навыки в зельеварении. Большинство ведьм были искусными травниками. Если уж мне и было суждено прожить жизнь в вечном страхе, то почему тогда мне не достались какие-нибудь вспомогательные магические силы? Жаль, у меня не было матери, которая могла бы всему обучить. Да и просто жаль, что не было матери. Закончив, я выбежала наружу и направилась по тропинке к болотам. Даже несмотря на корсет и тяжелую юбку, я любила бегать по фиолетово-белым вересковым полям. Холмы вокруг меня вздымались и опускались, и вскоре я прибыла на место встречи – островок из темно-серых камней посреди болотистой местности. Мы с Руком обнаружили его много лет назад при неудачной попытке сбежать. Парень сидел под каменным выступом и устало потирал глаза. Его левая рука безвольно лежала на колене. Проклятие! Должно быть, Рук чувствовал себя хуже, чем казалось. – Припарка у меня. Насколько все плохо? – спросила я, присаживаясь рядом. – О, я бы сказал, что очень. Голос Рука не дрогнул, но я видела по напряженной линии его челюсти, что парню ужасно больно. Он попытался снять жакет, не задевая левую руку. – Дай помогу. Сняв с Рука жакет, рубашку и хлопчатобумажную майку, я окинула изучающим взглядом его стройное, закаленное тяжелой работой тело. Тело, покрытое шрамами. Рук был нечистым – пострадавшим от атаки одного из Древних. Левую сторону его груди испещряли большие и круглые, как от укусов, шрамы, воспаленные и опухшие даже спустя столько лет. Они украшали его ключицы, как какое-то непристойное ожерелье, и шли вдоль спины и левой руки. Иногда, когда боль становилась невыносимой, рука парня немела, а пальцы сводило. Моего друга изуродовал сам Корозот во время нападения на лагерь изготовителей кирпича. Солдаты, спасшие Рука, принесли его в убежище Бримторна, будучи уверенными, что он не доживет до утра. Восемью годами спустя это утро так и не настало. Я намазала смесь на ладонь Рука, разминая кожу, пока пальцы не разжались. Затем выпрямила их, игнорируя то, как Рук резко втянул воздух от боли. Через пару минут его рука расслабилась. Парень с облегчением закрыл глаза. – Спасибо, – пробормотал он, зажимая мою ладонь в своей. Я медленно переплела свои пальцы с его. – Твоя хватка все так же крепка, – улыбнулась я. Затем потянулась к его груди, и Рук дернулся: – Не трясись ты так надо мной. Я и без того перед тобой в вечном долгу. В такие дни парень часто избегал моих прикосновений. И у меня рождалось странное ощущение, словно его шрамы должны вызывать у меня больше отвращения, чем вызывают на деле. – Давай осмотрим твою спину, – буркнула я. Макнув пальцы в смесь, обошла Рука сзади и ахнула. Помимо шрамов, на его коже горели длинные красные полосы. Кто-то бил парня тростью. – Подонок! – прошипела я, пытаясь умерить боль от ран. – Я сам виноват. Не смог обуздать лошадей. Колгринду пришлось заняться ими лично. – Конечно, ты не такой ловкий, когда у тебя болят шрамы. Ему давно пора бы это запомнить! – Я не хочу, чтобы со мной обращались как с особенным, – твердо ответил Рук. Я прикусила язык и заработала быстрее. Закончив, прижала ладонь к спине друга: – Теперь должно стать легче. – О да! – Рук вздохнул, разминая мышцы под моей рукой. – Даже не знаю, что бы я без тебя делал, Нетти. – Прекрати так называть меня, – улыбнулась я. Это был давний спор. Ужасная детская кличка, больше напоминавшая имя какой-то бабули или курицы. – Но я должен называть тебя Нетти, Нетти, – засмеялся парень. – Как говорит Колгринд: «Нельзя нарушать традиции». Рук отпрянул от меня и взял майку. Громко кряхтя, попытался натянуть ее на голову. Я терпеливо сидела в сторонке, так как знала, что он рассердится, если попытаюсь помочь. – Чародей отчалил? – Да. Это было опасно. Я совершенно неподобающим для леди образом откинулась на спину и стала смотреть в небо. – Даже если ты и ведьма, то отнюдь не такая, как Мэри Уиллоубай, – вздохнул Рук, устраиваясь рядом со мной. – Она-то давно мертва. – В отличие от ее наследия. На протяжении тысяч лет ведьмы жили особенно. Они считались странными женщинами, немного опасными, если не быть с ними осторожным, но в основном ведьмы вели мирное существование. Все изменилось, когда ведьма по имени Мэри Уиллоубай открыла портал между мирами и призвала Древних, положив начало этой длинной кровавой войне. Мне вспомнилась книга, которая была у меня в десять лет: «История Древних для детей». В ней была картинка женщины с черными волосами и безумными глазами, с руками, поднятыми к грозовому небу. Под ней была подпись: «Мэри Уиллоубай – худшая женщина в королевстве». – Ее сожгли, – сказала я. – Как и всех ведьм. Если бы Агриппа рассекретил меня… ну, не могли же они сжечь меня живьем, верно? Ему пришлось бы проявить фантазию. Господи, до чего тревожные мысли меня преследовали! – Как-то это не по-христиански, тебе не кажется? Сжигать людей живьем. – Особенно если учесть, что у нее был помощник. – Да, колдун. – Рук улыбнулся, когда я присела от удивления. – Ты сама научила меня читать с помощью той старой книги о Древних, помнишь? Говард Микельмас. Он помог открыть ворота. Но его ведь так и не поймали? – Нет, колдуны коварны по своей натуре, они грязные, вероломные создания. Все это знали. У ведьм, по крайней мере, присутствовала аура трагического благородства. – Как думаешь, почему они сожгли одних и пощадили других? – поинтересовался Рук. – Почему колдунов не убивали? Эта беседа никоим образом не успокоила мои нервы. Отмахнувшись от этой темы, я встала и обошла камни, сжимая в руке шаль. Рук присоединился ко мне.