Последовало непродолжительное молчание. — Можно задать вам вопрос? — поинтересовался Пол. — Какой? — Если вы работаете на этого адвоката… как вы сказали его зовут? — Лонни Кингман. — Ладно, Кингман. Я знаю, что он не может повторить, что говорилось между ним и Джеком, но как насчет вас? На вас это распространяется? — Наш разговор не привилегированный, если вы это хотели узнать. Все, относящееся к защите Джека, я передам Лонни. Это моя работа. Мне можно доверить информацию. Иначе я уже осталась бы без работы. Вы сидели вместе с Джеком? — Понимаете, это то, о чем меня спрашивали полицейские. Во рту у него, должно быть, пересохло, потому что я практически слышала, как он облизнул губы, прежде, чем заговорить. — Джек хороший друг, и я не хочу, чтобы у него было больше неприятностей, чем уже есть. Я сделал то, что мог, почти соврал. — Полицейским врать не нужно, — сказала я. Может быть, линия прослушивается, и они проверяют мой настрой. — А я и не врал. Я не пришел и не сказал этого, но был промежуток, когда Джек был, ну знаете. мм, где-то. Я имею в виду, что не могу сказать, что он был прямо там, у меня перед глазами. — Угу. И насколько большой промежуток? — Мог быть часа полтора. Я тогда ни о чем не думал, но, знаете, потом, когда это все случилось, я задумался. Я не хочу, чтобы меня цитировали, просто между нами. — Вы знаете, где он был? — Я знаю, где он сказал, он был. Прогуливался по гольф-корту до десятой лунки. — В темноте? — Это не так странно, как кажется. Я и сам делал такое. Курильщики выходят наружу покурить. Большинство членов клуба знают корт как свои пять пальцев, так что не могут заблудиться или свалиться в яму. — Но почему бы он сделал это в разгар вечеринки? — Он был расстроен, я бы сказал, очень огорчен, когда заехал за мной. Это еще одна причина, по которой я настоял, что сяду за руль. Джек иногда бывает неосторожен. — Он сказал, что его огорчило? Я подождала. — Я могу оставить это при себе. — Он сказал, что они с Гаем поругались. — Из-за чего? — Возможно, из-за денег. Я бы сказал, из-за денег. — Вы говорите о деньгах, которые Гай должен был унаследовать? — Да. — Так что Джек был пьян и огорчен, а когда вы приехали в клуб, он исчез. — Угу. — Вы ему верите? — Насчет прогулки? Более-менее. В смысле, это похоже на правду, если бы он попытался протрезветь и успокоиться. — И он был спокойнее, когда вернулся? На какое-то время мне показалось, что нас разъединили. — Мистер Трасатти? — Я здесь. Понимаете, дело в том, что он, вообще-то, не вернулся, когда я собрался уезжать. Мне пришлось искать кого-нибудь, чтобы меня подвезли. — И вы рассказали все это полициии? — Ну, я должен был. Я чувствую себя плохо, но они были очень настойчивы, и, как вы сказали, я не мог соврать. — Его машина до сих пор там? — Думаю, да. Не могу поклясться. Мне показалось, что я видел ее на стоянке, когда собрался уезжать, но, наверное, ошибся. — Но вы уверены, что Джека там не было? — Да. Мой приятель говорил, что видел, как он шел по корту, недалеко от первой лунки. Потом другой парень подвез меня домой. — Можете дать мне имена этих двоих? Я прижала трубку плечом, пока доставала из сумки ручку и клочок бумаги. Записала имена, которые ни о чем не говорили. — И откуда вы узнали, где был Джек? — Он сразу позвонил на следующее утро, чтобы извиниться, и тогда все объяснил. — Он позвонил в среду утром? — Я только что это сказал. — Я хочу убедиться, что правильно вас поняла. Не помните, в какое время он позвонил? — Думаю, около восьми. — Так что это было до того, как кто-нибудь узнал, что Гай Малек мертв. — Должно быть. Я знаю, что Джек об этом не упоминал. Наверное, если б знал, то сказал бы. — Вы помните что-нибудь еще из разговора с ним? — Ничего особенного. Я, наверное, навлек на него достаточно неприятностей. Надеюсь, вы не скажете ему, что я вам все это рассказал. — Сомневаюсь, что у меня будет возможность поговорить с Джеком. Большое спасибо за помощь. Возможно, Лонни Кингман или я еще с вами свяжемся. Тебе точно придется выступать свидетелем в суде, подумала я. — Думаю, этого не избежать, — сказал он мрачно, как будто прочел мои мысли. Он повесил трубку до того, как я могла вытянуть из него что-нибудь еще. Я проверила кучку мелочи, которую выложила на полочку в телефонной будке. Бросила в щель больше монет и набрала частную линию Лонни. Он снял трубку, не называя себя. — Это Кинси. Как дела? — Не давай мне ничего острого. Я могу вскрыть себе вены. — Ты слышал насчет кроссовок? — Еще бы. Лейтенант Робб с радостью доставил счастливую новость. — Я так поняла, что узор на подошве совпал с отпечатком на месте преступления? — О, конечно. И еще лучше, он сказал, что лаборатория нашла частицы мозга Гая Малека, брызнувшие на подъем. Боже, как Джек собирается объяснить кусочек мозга, застрявший в дырке для шнурка на его кроссовке? Не скажешь же «Ой, ребята, Гай случайно порезался и кровь попала на меня». — А что говорит Джек? — У меня не было возможности спросить. Его отвезли в районную тюрьму для оформления. Позже поеду туда и хорошенько с ним побеседую. Он, наверное, скажет, что кроссовки были украдены. Ну да, конечно.