– И все же кто-то отрезал вашему брату запястья и поджег машину. Маркуса прострелило. И не только потому, что Грин не сказал «вы отрезали», «вы подожгли». Он сказал «кто-то». А еще потому, что это было сказано ледяным тоном разочарованного человека. – Это только подозрения, детектив Грин. Мне кажется, у них были не совсем… обычные отношения. Андреа рано повзрослела, и Амин не находил себе места. Однажды он напился и признался мне, что до смерти хочет ее. Я не поверил своим ушам. – И что было потом? – Не знаю, – пожал плечами Маркус. – Но думаю, что он добился своего. Он всегда добивался своего, даже если желание было чудовищным. Он так и на матери Андреа женился. Сначала взял против ее воли, потом убедил, что она сама этого хотела, а потом превратился в идеального принца на белом коне. Она и повелась. И переписала завещание, разделив наследство между ним и Андреа. – Он делал это ради денег? – Не думаю. Скорее, ради того, чтобы чувствовать себя нужным, единственным, всесильным. Ему было важно влиять. – А что можете сказать об Андреа? Маркус задумался. Образ племянницы выветрился у него из головы. Он не помнил ничего о ней. Редко виделись. Или просто ее смерть так его потрясла, что он решил – проще думать, что ее никогда и не было. – Она была… да никакой она не была. Обычная девчонка. Я не помню, как она выглядела. – Как она относилась к отчиму? – Как любой подросток к отчиму, то любит, то ненавидит. – Вы думаете, мистер Арво мог совершить акт насилия по отношению к ней? В комнате повисла напряженная тишина. Маркус посмотрел Грину в глаза. Во рту пересохло. Он не понимал, к чему Аксель клонит и что хочет услышать. И где тут истина, а где подстава. Но детектив сказал, надо говорить честно. – Я думаю – да. Уверен в этом. – Спасибо, мистер Арво. Вы нам очень помогли. 15. Марк 20 октября Центральное управление полицией Треверберга Сорок восемь часов практически без сна – испытание на прочность для любого, но Карлин чувствовал себя превосходно. Он выпил горсть витаминов и добавок, которые обычно использовал курсами, поплавал в бассейне в ожидании ответа прокурора на его служебную записку и вернулся в управление в прекрасном настроении. Кейра сидела на своем месте, ковырялась в делах. Грин сообщил, что планерка будет вечером, не уточнив, почему, и куда-то уехал. По дороге сюда Карлин передал ей свой план, и теперь девушка штудировала дела, в которых была задействована сумасшедшая. Ну а вдруг. Марк убедился в версии, что сестра у убийцы действительно есть и она жива. И она в клинике. И что была отправная точка, после которой она в эту клинику попала. Что она могла сотворить? Броситься на кого-то с ножом, попробовать покончить с собой? Информации слишком мало, но Карлин чувствовал, а Кейра полностью разделяла эти чувства, что времени у них почти нет. Он не просто убивал. Он убивал часто, много и давно. Грин утром пересказал Марку в двух словах то, что обнаружила Катарина. Очередная серия в Треверберге, очередной убийца, о котором никто не подозревает в течение многих лет. Какая неудача, какой непрофессионализм. К сожалению, до Грина и его команды доходило абсолютное меньшинство дел. Только те, которые получали гриф особо важных. Грин не касался обычных убийств и не отслеживал статистику. Иначе он бы заметил, что проблемы начались раньше. В частности с делом Арво. Маркуса Арво засудили практически незаконно. Нужно было срочно выполнить план, и следователь, который занимался убийством Арво и Арах, поторопился, а прокурор смог показать убийство так, что присяжные закрыли глаза на улики и алиби Маркуса. С системой бороться не получится, но сейчас у них есть шанс остановить преступника. Этого конкретного преступника. И сделать мир чуточку лучше. Или хуже. Смотря с какой стороны посмотреть. Кейра подняла на него глаза. На ней недосып сказался более явно, чем на нем. Под яркими глазами залегли круги. Девушка была бледной. Волосы собрала в гладко зачесанный хвост, который спускался до плеч, придавая лицу незнакомое выражение. Марк поймал себя на мысли, что не чувствует ничего. Будто этой ночи не было. Ему было хорошо с ней, да. Как и ей. И все. Она получила, чего добивалась, он получил то, что хотел. Будет ли повторение? Гладя ей в глаза, Марк прочитал там категоричное «нет». Видимо, Кейра думала о том же. – Бумаги готовы, доктор Карлин, – сказала она. – Мы можем выдвигаться. Я позвонила в клинику Хоула, доктор Себастьян нас ждет. И отправила копию документов доктору Баррон. Она подтвердила получение и сказала, что подготовит все, о чем вы просите, передаст документы вам лично или мне. – Я заеду вечером, спасибо. От подчеркнутого официоза стало грустно, но Карлин понимал, что грусть – это естественная реакция. Осознавал он то или нет, его психика переживала процесс потери и запустила горевание. Просто оно будет коротким. И не оставит следов. Он кивнул, развернулся и молча вышел из кабинета, чувствуя, как точку между лопатками прожигает взгляд Кейры. Он ждал ее в машине. Левая рука спокойно лежала на руле, правая на рукояти переключения передач. Взгляд обращен в себя. На заднем сиденье – папка с документами. Себастьян Хоул когда-то руководил отделением психиатрии в госпитале имени Люси Тревер, которое превратилось в городскую психиатрическую больницу, а он, подумав, выбрал путь частного специалиста. Получил поддержку от городской администрации и бизнес-сообщества и построил клинику, которая специализировалась на зависимостях и имела небольшое общее психиатрическое отделение, куда клали людей с психозами. Хоул не содержал больных, как городская клиника или Аурелия, годами. Он специализировался на конечной терапии и терапии поддержки. Его пациенты проходили лечение с определенной рекурентностью. И они были социализированы. Возможно, Марк зря тратит время специалиста, но он допускал, что может ошибиться в отношении своей оценки состояния мифической сестры. Может, она пережила трагедию нормально. Может, она одна из тех, кто приходит и уходит, а все остальное время живет с братом или одна? Он вздрогнул от неожиданности, когда открылась дверь и Кейра заняла пассажирское место. Настолько ушел в себя, что даже изменил своей неизменной вежливости. Он хотел что-то сказать, но не успел. Телефон зазвонил. Марк взглянул на экран и помрачнел. Жена. – Я на минуту, – сказал он Кейре, завел мотор и вышел из автомобиля. Отойдя на несколько шагов, принял вызов. – Марк, – ожила трубка. – Откуда ты вытащил телефон? Я ждала почти пять гудков. – Извини, я работаю. Что-то случилось? – У Йорна вылез первый зубик! – В голосе жены звучали слезы. – Ты должен это увидеть! Ты можешь заехать домой? Хотя бы ненадолго? – Я приеду вечером. – Марк! – Улли, я не один, со мной стажерка. Мы едем к Хоулу, потом обратно в управление. После этого я твой. До него донесся тяжелый вздох. – Так возьми с собой эту девочку. Она попьет чай. А ты обнимешь сына. Марк прикоснулся тонкими пальцами к переносице и прикрыл глаза. – Тебя не было всю ночь. – В голосе жены зазвучала обида. – Знать не хочу, чем ты там занимаешься. Хочу, чтобы мой муж и отец моего сына появился дома. Хотя бы на пять минут. – То есть, ты готова обменять пять минут сейчас в присутствии чужого человека на нормальный семейный ужин? Судя по тишине в трубке, Урсулла задумалась. – Если бы ты был дома, – наконец сказала она, – ты бы знал, что вечером я занята, у меня шоу. Поэтому ты должен приехать днем. Марк тихо выругался. – Во сколько? – Я уеду в четыре. Вернусь к полуночи. – Хорошо. Я заеду после Хоула. – Можно было и не тратить время на спор. Урсулла отключилась, а Марк сунул телефон в карман пиджака и задумался. Провел рукой по волосам. Набрал воздуха в грудь. Он начал замерзать на промозглом воздухе, но не торопился идти в машину. Чувствовал, как потихоньку теряет силы. Ему нужно отоспаться. Даже хорошо, что Урсуллы вечером не будет. С сыном посидит няня, а Марк получит возможность поспать. Если, конечно, еще что-то не случится на работе. Он сел в машину. Выкрутил руль и позволил машине сдвинуться с места. – После Хоула надо заехать домой. Варианты следующие: ты ждешь меня в машине, ты идешь со мной домой и пьешь чай, как предложила моя жена, или я отправляю тебя из клиники Хоула на такси. Парковка у управления в это время была переполнена, и Карлин ехал с предельной осторожностью. Не все умели управлять своими машинами на мокром асфальте. Дождя сейчас не было, но после вчерашней бури в изрезанной шрамами дороге образовались целые озера. Периодически на этой парковке машины сталкивались, приходилось вызывать дорожную службу. И ждать, ждать, ждать… «Ауди» мягко выехал из очередной ямы и очутился на трассе. Час пик, пробки. Карлин мысленно просчитывал варианты маршрутов до клиники. Выехать на объездное шоссе, накатать лишние сорок километров, но не стоять. Или напрямик, через центр. Самый короткий путь, но неизвестно сколько простоишь. А если повезет, приедешь раньше на полчаса. Сегодня рисковать не хотелось, и на ближайшем светофоре он повернул в сторону объездного шоссе. Этого времени Кейре хватило, чтобы переварить полученную информацию и заговорить. – То есть ты так запросто предлагаешь мне познакомиться с твоей женой? А что потом? Будете обсуждать, так ли я хороша в постели, как ты рассчитывал? Марк хотел ответить в духе «у меня не настолько близкие отношения с женой, чтобы обсуждать с ней любовниц», но вовремя прикусил язык и решил вообще не отвечать на этот выпад. Впереди загорелся красный сигнал светофора, и мужчина с сожалением сбросил скорость. – Марк! Кейра положила руку на его пальцы, сжимающие рычаг переключения скоростей. Он бросил на нее короткий взгляд. – Решай, – сказал он и сбросил ее ладонь. Девушка обхватила себя руками и посмотрела в окно. Наверное, она сдерживала слезы. Или ярость. Или сожаление. – Я поеду на работу. – Хорошо, такси я оплачу. Следующие тридцать минут они молчали. Марк погрузился в размышления о деле и личности убийцы, которые теперь сопровождали его в каждый момент жизни. Во время активного расследования его психика запускала фоновый процесс. Он мог отвлекаться на личное или на другие задачи, но в глубине себя все время прокручивал то, что имело следствие. Сейчас его не отпускала мысль о сестре. Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался в собственной правоте. Если бы маньяк просто убивал женщин, которых били мужья, вариантов было бы больше. Но он выбрал такое… специфическое явление. Табуированное. Он не мог это сделать просто так, потому что захотелось.