– И что ты предлагаешь? – Сходил бы ты к экспертам – ты их лучше знаешь. Попроси их отдать нам этот пакетик под честное слово. А Скворцу мы ничего пока не скажем. – Ты с ума сошел? А ты знаешь, что нам за это будет, если операция провалится? – Да знаю, знаю. Только с цитрамоном она провалится почти наверняка, а отвечать в любом случае буду я. – Ну не знаю, – сомневался Савин. – Вот ты мне задал задачку! – Да ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что я прав, – заметил Новоковский. – Да, конечно, но такой риск… Ну хорошо, попробую я тебе добыть этот герыч, – решился всё-таки Савин. – Если что, вместе отвечать будем. *** Женя с самого утра сидела в изоляторе с включенной трубкой, но пока никто не звонил. На самом деле она ходила в изолятор к Руслану еще вчера вечером и просидела там несколько часов, но так и не дождалась звонка. Она была готова остаться там и на ночь с трубкой Руслана, но Новоковский почти насильно отправил ее домой, а трубку приказал на ночь выключить. Женя прекрасно понимала, что она может и сегодня целый день провести впустую, ведь Руслан не знал точно, когда позвонят градовцы. Но другого выхода у нее не было – оставалось только терпеливо ждать. А терпения Жене было не занимать. Вчера вечером Женя еще раз побеседовала с Русланом и объяснила ему, что нужно говорить, когда позвонят. Накануне Новоковский окончательно убедился в том, что Жене Руслан доверяет намного больше, чем ему, и решил пока отдать своего подозреваемого целиком и полностью в ловкие женские руки. У них еще будет время поговорить непосредственно перед операцией, а пока Женя и сама с ним прекрасно справится. Женя приготовилась сидеть в изоляторе целый день и запаслась на этот случай не только бутербродами к чаю, но и интересным детективом. Женя, вообще, любила читать детективы, она еще пока не потеряла к ним вкус, в отличие от своих более опытных коллег, которым до того уже осточертели «милицейские будни», что они совсем не хотели еще и читать про то же самое. Эта же книга в основном заинтересовала ее тем, что ее написал бывший сотрудник их же родной прокуратуры, который, проработав здесь много лет и немало сделав для борьбы с преступностью, вдруг подался в писатели. Как иронично заметил по этому поводу Савин: «Как только сотрудники нашей прокуратуры начали писать книжки, преступления здесь раскрываться перестали». Сейчас Женя была так захвачена крутыми поворотами сюжета, что даже успела забыть про задание и про телефон, как вдруг он громко напомнил о себе, запиликав на высокой ноте препротивный мотив, и вернул девушку к реальности. Она живо захлопнула книжку, схватила трубку, но, прежде чем нажать на кнопку приема, помедлила несколько секунд, прокрутила в уме заранее заготовленные фразы и сделала глубокий выдох, чтобы унять внезапно участившееся сердцебиение. Она понимала, как важен этот звонок, понимала, что вся серьезнейшая операция держится сейчас на невидимых и невесомых радиоволнах, соединяющих ее с далеким абонентом. Для нее, кстати, всегда оставалось загадкой, как такая призрачная субстанция может нести такой огромный груз ответственности. Наконец она решилась нажать на кнопку и самым безмятежным голосом сказала: «Алло». – Кто это? – спросил грубый, требовательный голос в трубке. – Позовите Руслана. – Это его девушка, Наташа, – спокойно ответила Женя. – А Руслана сейчас нет, он вышел в магазин. – А когда он будет? – поинтересовался тот же голос. – Минут через десять. Перезвоните ему на трубку, – всё так же безмятежно предложила Женя. – Хорошо, – буркнул ее собеседник и дал отбой. Как только разговор закончился, Женя позвала охранника и попросила его привести Руслана в следственный кабинет, а сама приготовила диктофон, чтобы записать беседу Руслана с градовцами. Охранник с Русланом замешкались, что-то долго не шли, и Женя уже начала волноваться. Но вот они вошли в кабинет, Руслан поздоровался с Женей и сел рядом с ней за стол. Женя внимательно на него посмотрела – но лицо у него было спокойное и, как обычно, ничего особенного не выражало. Женя подвинула к Руслану телефон и заговорила. – Руслан, сейчас звонили наши градовцы, я им сказала, что ты вышел. Они с минуты на минуту должны перезвонить. Ты всё помнишь, о чем мы с тобой говорили? – Да, конечно, – бесстрастно ответил Руслан. – Скажу всё, как надо. Они помолчали еще минуту – Руслан и вообще был неразговорчив, а Жене больше нечего было говорить, и она сосредоточенно ждала повторного звонка. Наконец он раздался – Женя была так напряжена, что даже вздрогнула при первой ноте его неприятного мотива и тут же резко нажала на клавишу записи диктофона. У Руслана нервы были покрепче – он спокойно взял трубку и ответил на звонок. – Привет, Руслан, – раздался в трубке всё тот же грубоватый голос. – Как дела? – Да ничего, потихонечку. У вас как? Ушел товар? – Да, всё в полном порядке. Завтра собираемся в Питер, привезем деньги. – Завтра? – переспросил Руслан. – А во сколько? – Ближе к вечеру. Подхватим тебя около дома. И приготовь остаток, мы его заберем. – Хорошо, буду иметь в виду. – Ну всё. Завтра мы еще позвоним – будь на связи. Пока, – закончил невидимый собеседник Руслана и тут же отключился. – Пока, – эхом ответил Руслан в уже умолкшую трубку. Всё это время Женя, затаив дыхание, ловила каждое слово беседы и не отрывая глаз смотрела на диктофон, как будто боялась, что он может в самый ответственный момент сломаться. К трубке Руслана они еще вчера подвели специальный проводочек для прослушки, и теперь на пленку записались не только слова Руслана, но и реплики его собеседника. Когда разговор закончился, Женя вздохнула с облегчением и нажала клавишу «Стоп» на диктофоне. Слава богу, всё прошло гладко, без сучка и задоринки. Руслан говорил хорошо, естественно, своим обычным однообразным, равнодушным голосом, да и техника не подвела. Собственно, она и вообще почти никогда не подводила, просто Женя уж чересчур беспокоилась – ей в первый раз доверили такое важное задание, и она очень боялась, что что-то может сорваться. Теперь же, когда всё закончилось удачно, она заметно приободрилась, повеселела и уже не прежним напряженным тоном, а по-новому, задорно и даже как-то лукаво обратилась к Руслану: – Ну хорошо, Руслан, на сегодня всё. Можешь возвращаться в камеру. Завтра с утра мы за тобой зайдем. – А телефон? Они же мне еще будут звонить. – Завтра отдадим. А ты постарайся отдохнуть как следует. Завтра у нас будет тяжелый день. – Да уж, – недовольно процедил Руслан. Он-то прекрасно понимал, что его завтра ждет. На Женю он, впрочем, не злился – она его нисколько не раздражала, даже, пожалуй, нравилась. Наверно, действительно, напоминала ему его девушку. – Не переживай, – попыталась успокоить его Женя. – Ты же не в чистом поле с ними будешь. Там будет куча наших сотрудников. Тебя будут прикрывать. Думай о том, что завтра всё закончится, – тут она сделала паузу, а потом назидательным тоном добавила: – И вообще, если бы ты не рассказал про градовцев, для тебя бы только хуже было. Одному бы пришлось отдуваться за всех. На это Руслан только неопределенно махнул рукой – дело было сделано, и обсуждать тут было уже нечего, – встал, попрощался с Женей и отправился обратно в камеру. Глава 17 Всю ночь Новоковский провел почти без сна – он прокручивал в голове предстоящую операцию, раз за разом перебирая каждый шаг, хотя всё уже было вчера продумано, просчитано и спланировано до мелочей. В том, что организовано сегодня будет всё как надо, Новоковский не сомневался – этим занимались сотрудники УСБ, а это были люди серьезные. Беспокоило его другое: вчера Савин действительно заполучил обратно от экспертов тот самый пакетик с героином и вечером передал его Сергею Александровичу. Новоковский отлично понимал, чем он рискует, нарушая запрет прокурора, но другого выхода он не видел. Если дать им натертый цитрамон, градовцы могут сразу догадаться, что это липа, и тогда операция провалится – даже если они и не уйдут, то в этом случае жертв, скорее всего, не избежать, и первой жертвой станет их главный свидетель – Руслан. Впрочем, Новоковский прекрасно понимал, что сколько ни просчитывай и ни взвешивай, всё равно в любой момент может случиться что-то непредвиденное, отчего вся операция может принять совершенно неожиданный оборот. И если что-то сложится не так, отвечать будет он – и Новоковский знал это, поэтому и не мог он никак заснуть в своей отдельной однокомнатной квартире в новом доме за железнодорожным переездом невдалеке от Нарвских ворот. Да и то, что творилось за окном, никак не успокаивало – природа как будто чувствовала его тревожное настроение и отвечала ему в унисон ураганным ветром, который выл и бушевал всю ночь, а потом принес с собой настоящую февральскую вьюгу и наметал к утру огромные снежные сугробы. Они были такими большими и так загромоздили собой все дороги, что Новоковский даже до прокуратуры с утра добрался с трудом. Сегодня им предстояла настоящая жара, а тут и на работу-то не попасть. «Снежная жара, – подумал Сергей Александрович, пробираясь через свежие заносы сверкающего на солнце снега. – Почти как “Красная жара” с Арнольдом Шварценеггером в роли капитана милиции, и тот тоже наркоторговцев ловил, – только здесь намного холоднее, чем у них в Калифорнии». Хотя сугробы были им как раз на руку – будет где спрятаться одетым в маскхалаты оперативникам. К тому же с утра уже распогодилось, налетевшая ночью со Скандинавии буря ушла дальше, на юг, небо очистилось и радовало глаз ясной, глубокой, почти весенней синевой. Оказавшись наконец на своем рабочем месте, Новоковский первым делом подписал у прокурора разрешение на вывод из изолятора подозреваемого для проведения оперативно-следственных действий и тут же живо помчался за Русланом в изолятор. Несмотря на все страхи и сомнения, настроен он был с утра очень бодро и по-деловому. Но именно в изоляторе его ожидали первые затруднения: начальник ИВС не хотел нарушать инструкций и ни в какую не соглашался отдавать подозреваемого без наручников и охраны. Только после долгих уговоров он наконец-то решился выдать Руслана в «натуральном» виде, но, естественно, под личную ответственность Новоковского. Новоковский привел Руслана в свой кабинет и приступил к важному разговору – нужно было еще раз обговорить все нюансы. Сергей Александрович внимательно посмотрел на Руслана – он показался ему совершенно спокойным. «Как космонавт перед полетом в космос», – почему-то подумал Новоковский, и ему самому стало смешно от такого сравнения. Впрочем, сегодняшний день для Руслана имел не меньшее значение, чем космический полет. – Руслан, – начал Новоковский. – Насколько я понял, градовцы заберут тебя около твоей парадной. Ты здесь будешь сидеть вместе с нами, ждать на связи – трубку я тебе сейчас отдам. Как только они позвонят и скажут, что едут, мы отвезем тебя к твоему дому, будешь их там дожидаться. Поедешь с ними, куда они скажут. Если на то же самое место на Промышленной, очень хорошо. Там уже будет всё готово. Если нет, тоже ничего страшного. Не вздумай им возражать, а то они могут что-нибудь заподозрить. Главное, не забывай всё озвучивать, чтобы мы слышали в наушниках, куда вы едете. За вами по параллельным улицам всё время будут идти машины, так что не бойся – один с ними не останешься. Руслан внимательно слушал инструкции Новоковского, но сам, как обычно, ничего не говорил. Сергей Александрович никогда не мог понять, что стоит за его загадочным сосредоточенным молчанием. Поэтому он просто перешел к техническим вопросам. – Ну что же, сейчас мы тебя подготовим к операции, развесим на тебе диктофон, радиоприемник – он сигнал передает в радиусе пятисот метров, – барсетку дадим с видеокамерой. Ты человек грамотный – знаешь, как с аппаратурой обращаться. С собой на операцию я тебе дам твой собственный пакетик с героином – тот самый, что мы у твоего приятеля изъяли… Только вот что, Руслан, – после небольшой паузы приступил Новоковский к тому, что его больше всего волновало. – Я надеюсь, ты понимаешь, что вся операция будет тщательно контролироваться, там будет очень много наших сотрудников и сотрудников УСБ. Вас будут отслеживать по всему маршруту движения. Так что уж давай без глупостей. – Я понимаю, – неожиданно искренне и серьезно ответил Руслан. – Всё сделаю, как надо. – Ну хорошо, – Новоковский оценил ответ Руслана и, главное, тон этого ответа, и на душе у него немного полегчало. – Продумай заранее, как и о чем ты с ними будешь говорить по дороге и на месте. Для нас главное, чтобы прозвучали слова о том, что ты отдавал им героин, что они привезли тебе вырученные деньги, и ты передаешь им следующую партию. Ты, конечно, понимаешь, что и для тебя очень важно, чтобы эти слова были записаны. Иначе они могут всё свалить на тебя. – Конечно, – опять послушно согласился Руслан. – Я всё понимаю. – Вот и отлично! Заканчиваем операцию так: как только они отдают тебе деньги, а ты передаешь им героин (только не забудь: проговаривай каждое действие вслух), ты говоришь: «Я выйду отлить». Это знак, что их можно брать. Мы, разумеется, слышим твои слова в наушниках, и, как только ты выходишь из машины, я отдаю команду на захват. – А мне что в это время делать? – невпопад спросил Руслан. – Снимать штаны и бегать! – неожиданно для себя вдруг разозлился Новоковский – видимо, нервное напряжение последних дней дало о себе знать. – Ну Руслан, что ты, маленький, что ли? Падать лицом в снег и ползти в сторону, а там схорониться где-нибудь за сугробом, пока всё не закончится. Новоковский испытующе взглянул на Руслана – не обиделся ли он на неожиданный всплеск раздражения, – но молодой человек сидел со своим обычным безразличным видом, кажется, эмоции следователя его совсем не трогали. Новоковский в который раз спросил себя о том, что кроется за этим равнодушным спокойствием Руслана, и правда ли этому человеку можно полностью доверять. Действительно ли он сказал о градовцах всё, что знал? Сможет ли он повести себя адекватно во время операции? Вдруг у него дрогнут нервы и он чем-то выдаст себя? Но ответа на эти вопросы не было. Чужая душа, как говорится, потемки, и в таких делах ни за кого поручиться нельзя. Приходилось идти на риск. Не желая углубляться в психологические изыскания, Новоковский решил закончить пока разговор и перешел к снаряжению Руслана для операции. Правда, по словам Руслана выходило, что градовцы проявятся только где-то ближе к вечеру, но на всякий случай надо было всё подготовить заранее. Пока они разговаривали с Русланом, на работу успела прийти Женя – она так тихо проскользнула в кабинет, что Новоковский, занятый беседой, даже не сразу заметил, что она уже здесь. Обычно он ничего не имел против ее присутствия на допросах и во время подготовки к операциям – пусть девушка учится. Но сейчас Сергею Александровичу пришлось попросить ее выйти – ведь аппаратуру надо было крепить на голое тело, вдруг Руслану неудобно раздеваться перед девушкой? Женя всё поняла и вышла так же беззвучно, как и вошла. Новоковский тут же приступил к делу: попросил Руслана снять рубашку и, когда тот разделся, начал пластырем приклеивать ему к груди диктофон. Диктофон оказался довольно своенравной машинкой – он всё никак не хотел держаться, а один раз даже едва не грохнулся на пол, но Новоковский в последний момент его подхватил. Сергей Александрович изрядно повозился с непослушным диктофоном, прежде чем удалось его надежно закрепить. Вообще-то, он мог и не заниматься этим, а попросить сделать всё какого-нибудь другого сотрудника, помоложе. Но сидеть сложа руки и тупо ждать звонка Новоковскому было намного тяжелее – он был деятельным человеком и прекрасно знал, что время всегда бежит быстрее, когда ты чем-то занят. Разобравшись наконец-то с диктофоном, Новоковский перешел к радиоприемнику, который тоже надо было как-то присобачить прямо на голое тело. Впрочем, Сергей Александрович уже кое-как приспособился и с радиоприемником справился намного быстрее – через пару минут он уже занял свое место рядом с диктофоном. Когда всё было закончено и Руслан снова оделся, Новоковский выглянул в коридор и позвал Женю, которая в это время о чем-то разговаривала с Савиным. – Юрий Геннадьевич, иди и ты, посмотришь на нашего Руслана! – крикнул Новоковский. Юрий Геннадьевич, явившись на зов товарища, придирчиво осмотрел Руслана с головы до ног и вдруг громко расхохотался. – Что такое? – даже несколько обиделся Новоковский. – Ты что, так и повезешь его на операцию? – Как «так»? В чем дело? – Без шнурков, – иронично ответил Савин, продолжая смеяться. Новоковский, в свою очередь, перевел взгляд на ботинки Руслана, в которых действительно не было шнурков, и крепко выругался вслух. Он, правда, тут же спохватился, покосился осторожно на Женю, при которой он всё-таки избегал нецензурных выражений, и воздержался от дальнейших комментариев. Всё дело было в том, что, когда Руслана поместили в изолятор, там с него не только сняли ремень, но и заставили расшнуровать ботинки, а шнурки отобрали. Это была обычная практика – так поступали со всеми задержанными, чтобы те не натворили каких-нибудь глупостей. Разумеется, Новоковский прекрасно это знал, но как-то вот упустил из виду. – Да, ну я и облажался! – воскликнул Сергей Александрович. Ему уже и самому стало смешно. – На такой мелочи могли бы погореть! Хорош бы он был на встрече с ментами без шнурков! Уж кто-кто, а они-то знают, где без шнурков сидят! Послушай, Юрий Геннадьевич, – отсмеявшись, обратился он к Савину. – Будь другом – сходи на чердак, в камеру вещдоков, найди ему там шнурки какие-нибудь. – С трупа, что ли, снять? – всё так же насмешливо спросил Савин. – Ну и что? Какая разница! Не хочешь с трупа снимать – отдавай свои, не в магазин же бежать за шнурками!