– Помочь, – согласилась Нина, подвинула ближайшую коробку, сняла с антресоли и протянула Маше. – Держи. Осторожно, тяжело. Девушка аккуратно поставила коробку на пол, не решаясь заглянуть в нее без разрешения. Нина слезла со стремянки, села на пол, равнодушно подумав, что пол грязный и она испачкает офисные брюки. В коробке лежали альбомы с фотографиями. Их подбирала свекровь и приносила Гене, думая, что сыну интересны умершие родственники. Нина послушно сидела рядом с Любовью Васильевной, рассматривая чужие лица, а Гена совал альбомы на антресоли, как только мать уходила. Еще в коробке лежала ваза, Нина уже не помнила, кто и по какому поводу ее подарил. Вазу они убрали с глаз долой, как только принесли ее домой. Пистолета в коробке не было. Нина опять полезла на антресоли, достала вторую коробку. Потом третью. * * * И коробки, которые доставала Нина, и их содержимое – все было пыльное, и Нина терла грязные пальцы друг о друга. Маша не выдержала, сходила на кухню, нашла тряпку. Принимая очередную коробку, Маша обтерла ее влажной тряпкой. В коробке лежала старая посуда. – «Гарднер», – пояснила Нина, кивнув на тонкие тарелки. – И выбросить жалко, и, куда их девать, непонятно. От моей родственницы достались. – Продать, – посоветовала Маша. – Продать, да, – равнодушно согласилась Нина. Обеим было понятно, что продавать дорогую антикварную посуду «Гарднер» она не станет. И лень, и некогда. А самое главное, Нине вполне хватало тех денег, которые у нее имелись. Наверное, Маша должна была ей позавидовать, но она не завидовала. Сегодня ей отчего-то Нину было даже немного жаль. Сегодня Нина не казалась высокомерной, она выглядела уставшей и даже немного испуганной. Они как будто поменялись местами. У Маши все было хорошо, даже отлично, а дальше будет еще лучше. Толя ждал ее каждый вечер, они заходили к нему домой, потом он провожал Машу, и она знала, что завтра он опять будет ее ждать. Скорее всего, у них с Толей никогда не будет таких денег, как у Нины, но это в жизни не главное. Нина взяла тряпку, обтерла пальцы. Снова полезла на стремянку, достала завернутую в целлофан картину. – Моя подруга рисовала, – сняв пыльный целлофан, грустно сказала Нина. На небольшом холсте желтые осенние кусты загораживали край деревенского забора. – Я думала ее повесить, но так и не собралась. Нина отнесла картину к двери. Потом переставила туда же коробку с фотографиями. Пистолета на антресолях не было. Как и в стенном шкафу, и в шкафах с одеждой, и на книжных полках. Они все внимательно осмотрели. – Юля ничего не говорила про пистолет. Я бы запомнила. Нина покивала, соглашаясь, и неожиданно жалобно сказала: – Я хочу, чтобы убийца Юли сидел в тюрьме. Они точно поменялись местами. Маша больше не помнила, что она лет на десять моложе стоящей рядом женщины и у нее никогда не будет такой машины, как у Нины. – Он будет сидеть в тюрьме, – твердо заверила Маша, чувствуя себя взрослой и мудрой. Телефон зазвонил, когда антресоли были просмотрены. – Ты освободилась? – спросил Верин брат Юрий. – Освободилась, но… – Маша замялась, посмотрела на Нину. – Я сама доберусь. Утром Юра посигналил ей, когда она подходила к станции. Он сигналил, но она не оборачивалась, потому что автомобильные сигналы не могли иметь к ней отношения. Тогда Юра выскочил из машины и схватил ее за рукав. – Куда собралась? – весело спросил он. Маше тоже стало весело. Впрочем, ей и до этого не было грустно. Ей больше никогда не будет грустно, у нее есть Толя. – В Москву, – объяснила Маша. – Договорилась с хозяйкой, хочу забрать Юлины вещи. – Я тебя довезу. Маша принялась отказываться, но Юра схватил ее за рукав и потащил к машине. Он и сейчас не стал ее слушать и объявил: – Жди. Минут через двадцать подъеду. * * * – Торопишься? – спросила Нина. Отчего-то рядом с Машей непонятным образом перестало казаться, что убийца неуловим, прячется где-то рядом и не даст Нине вырваться из прошлого. Убийца не из потустороннего мира, его обязательно найдут. – Брат Юлиной подруги, – объяснила Маша, убрав телефон в карман, и застегнула сумку, в которую Юля складывала свои вещи. – Он работает в такси, утром довез меня сюда. Сегодня должен был возить каких-то своих знакомых. Уже освободился, предложил до дома довезти. Нина открыла шкаф, осмотрела. Юлиных вещей там не оказалось. Маша заглянула ей через плечо. Юлины вещи нашлись в другом шкафу. Нина отыскала в стенном шкафу еще одну дорожную сумку, Маша сложила туда стопку одежды, сверху сунула короткую Юлину дубленку. – Юра, таксист, который сейчас заедет, устроил Юлю к бывшим хозяевам, еще до Геннадия. Он раньше в мэрии работал, какую-то начальницу возил. – Кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь, – Нина завязала коробку с фотографиями нашедшейся в шкафу бечевкой. – Я с этой начальницей знакома. Пару дней назад разговаривала. – Хорошо, что у меня сегодня выходной. – Кем ты работаешь? – поинтересовалась Нина. – Воспитателем в детском саду. У нас раньше персонала не хватало, а теперь еще одну воспитательницу взяли, стало полегче. Я раньше много перерабатывала, а теперь выходной в середине недели получился. У Маши зазвонил телефон, она сказала в трубку, что спускается. Они вышли из квартиры, напоминая не то муравьев с непомерной ношей, не то торговок с одесского Привоза. Маша с двумя объемными сумками, Нина с неудобной коробкой и картиной в руках. Таксист Юра, оказавшийся худеньким парнем с завязанными в хвост волосами, подскочил к ним, едва они выбрались из подъезда, и почему-то сначала взял коробку из рук Нины и только потом Машины сумки. Нина поблагодарила, открыла двери своей машины, Юра поставил коробку на заднее сиденье. Она туда же сунула картину. – До свидания, – сказала ей Маша, глядя на нее отчего-то благодарно. Напрасно Маша казалась ей тупой и страшненькой. Она умная и по-своему даже красивая. Нине захотелось сказать девушке что-то хорошее, но таксист мешал, и она только кивнула и улыбнулась на прощание. Такси отъехало первым. Нина подумала и назвала навигатору свой адрес. То есть адрес бабушкиной квартиры. Не везти же чужие фотографии к Виктору. Расстояние было небольшим, но ехала она долго. Светофоры, как назло, зажигались красным прямо перед носом, потом пришлось ждать, когда неуклюжий мусоровоз развернется на узкой улочке. Потом оказалось, что у подъезда свободных мест нет, и пришлось объехать квартал, чтобы приткнуть машину. Подхватив картину, Нина открыла заднюю дверь, прижала к себе картину левой рукой, схватила коробку и поднялась в квартиру. Бросив картину и коробку у входной двери, достала телефон и позвонила свекру. – Илья Никитич, помните, Гена купил у кого-то пистолет? Вы его еще ругали за это, – обрадовавшись, что свекор не на лекции и на звонок ответил, спросила Нина.