– И никогда не разлюблю. Не уезжай от меня больше. Он поцеловал ее в шею, потом в ухо. Она не успела ответить, лежащий на столе телефон негромко заиграл. На экране высветился незнакомый номер. – Алло, – произнесла Нина в трубку, стараясь, чтобы голос звучал в меру приветливо, в меру строго. Ей нередко звонили с незнакомых номеров, служебная деятельность предполагала обширный круг знакомств. – Это Маша, – быстро сказала трубка. Нина почувствовала, как ее снова охватывают злость и отвращение. – Мы вчера… познакомились. Юля умерла. Ее убили. Я решила, что надо вам сказать. – Мои соболезнования! – Нина понимала, что момент для ненависти неподходящий, но ничего не смогла с собой поделать. Она не успела спросить, как и когда это произошло, в трубке щелкнуло. Нина положила ее на стол. Виктор вопросительно посмотрел. – Убили любовницу моего мужа, – объяснила Нина. – Я не успела спросить, кто это сделал. Он расстегнул куртку, подвинул стул и сел, облокотившись рукой о стол. – Я хочу забыть о прошлом, а мне не дают, – задумчиво пожаловалась она, глядя поверх его головы. – Хочешь, уедем куда-нибудь? – предложил Виктор. – Сейчас спокойный период, можем пару недель отдохнуть. – Не хочу, – безнадежно покачала головой Нина. Смерть Юли должна была бы приблизить ее к новой, счастливой жизни, а казалось, что она ее отдалила. * * * Самым страшным было сказать маме. И вчера на опознании, и потом, когда ехала домой, Маша больше всего боялась сказать маме правду. Самой заговаривать о сестре не пришлось. Мама, увидев плачущую Машу, тихо испуганно спросила: – Юля?.. – Ее убили, – Маша, сняв куртку, хотела обнять маму, но мама отошла к окну и отвернулась. Маша говорила, глядя маме в спину. – Ее убили в среду. Застрелили. Тело нашли на кладбище. Тело нашли только на следующий день после убийства, но Маша этого говорить не стала. Она сказала более важное. – Мамочка, она не мучилась. Они не спали всю ночь. Даже не ложились. Они обсуждали предстоящие похороны, прикинули, кому из Юлиных подруг нужно позвонить. Посетовали, что телефонов подруг не знают и придется их как-то искать. Утром Маша приготовила завтрак, обе поковыряли кашу, налили себе чай. Двух мужчин, поднимающихся на крыльцо их старого домика, мама увидела первой. Маша обернулась, посмотрела в окно и пошла открывать дверь, не дожидаясь звонка. Один был участковый, второй незнакомый. Участковый вчера весь вечер не отходил от Маши, даже домой проводил. Маша ему за это была благодарна, от него исходила незримая поддержка, а поддержка ей была нужна. Оба были в штатском. Незнакомый мужчина протянул ей удостоверение, но Маша на удостоверение даже не взглянула. И так ясно, что из полиции. Вчера Маше долго пришлось отвечать на вопросы. Только ничего стоящего полиции она сообщить не смогла, сама мало что о сестре знала. Слава богу, маму непрошеные гости мучить не стали, попросили Машу проехать с ними в квартиру Юли. – У меня нет ключей, – напомнила Маша. Вчера она это уже говорила. – Они есть у бывшей жены. Она продиктовала телефон Нины, жалея, что успела той позвонить. Маше казалось, что хуже ей быть уже не может, но жена даже в минутном разговоре ухитрилась Машу унизить. Впрочем, возможно, Маше это только показалось. Она смерть сестры переживает, а посторонние вовсе не обязаны это делать. Незнакомый мужчина вышел звонить на крыльцо, через минуту вернулся, кивнул участковому. – Поедем, – позвал участковый Машу, а маме виновато пообещал: – Мы ненадолго. Хорошо, что в Москву они поехали на двух машинах. Незнакомый полицейский на небольшом «Фиате», а Маша и участковый на его «Киа». Вчера он возил Машу на этой «Киа» на опознание. Незнакомого полицейского Маша отчего-то стеснялась. Юля бы стесняться не стала. Она всех мужчин воспринимала как потенциальных женихов и вела себя соответственно. Впрочем, это давно было, когда Юля еще не переехала в Москву. – Как мать-то? – участливо спросил участковый и напомнил: – Меня Анатолий зовут. Маша пожала плечами. – Как вы думаете, найдут убийцу? – помолчав, вздохнула она. Теперь пожал плечами он. – Искать будут, не сомневайся. А уж найдут ли… – Я ничего о ней не знала, – неожиданно призналась Маша. – Она мало о себе говорила. Ей со мной неинтересно было. – Муж у нее известный человек был, – участковый вслед за «Фиатом» выехал на трассу. – Я вчера о нем в интернете почитал. Он назвал Геннадия мужем Юли, чтобы не обидеть Машу. Вчера полицейские называли Геннадия сожителем. – Я его совсем мало знала, – отчего-то Маша разоткровенничалась. – А с мамой Юля его вообще не познакомила. Конечно, он тяжело болел, но… Но все равно в этом было что-то нехорошее. – Тебе не холодно? Включить печку? Маша потрясла головой. Солнце слепило глаза, она опустила козырек над окном. Солнце на голубом небе казалось теплым, ласковым, а деревья вдоль трассы могли служить иллюстрацией к стихам о золотой осени. На самом деле солнце почти не грело. А где-то под такими же красивыми деревьями еще недавно лежало тело Юли. * * * – Перезвони сестре, – посоветовал Виктор. – Перезвони. Надо узнать, что там произошло. – Мне все равно, что там произошло! Он видел, что ей не все равно, и не понимал, почему она упрямится. – Хочешь, я позвоню? – Только этого не хватало! – сердито фыркнула Нина. Она походила на маленького капризничающего ребенка, такой он ее еще не видел. Капризничающая Нина вызывала острую жалость, ему хотелось спрятать ее у себя на груди и отгородить от всего мира, но он тоскливо предчувствовал, что отгородиться не удастся. Снова зазвонил ее телефон. Виктор взял аппарат со стола, на экране опять светился незнакомый номер. Он протянул телефон Нине. – Ответишь?