— Она Карлита, — со вздохом отреагировал динамик. — Кар-ли-та. — И к уважаемой Карлите, — покладисто согласился я. — Полагаю, она тоже нас ждёт. Из динамика послышался ещё один вздох и замок щёлкнул. Дверь оказалась непривычно тяжёлой, а когда я открыл её, стало ясно, что она металлическая, и просто обшита деревом. Металл в торце был чистым и матовым, так что потёртый фасад был, очевидно, бутафорией. За дверью открылся неширокий и довольно длинный проход между двух глухих стен. В конце проход упирался ещё в одну потёртую дверь — наверняка тоже металлическую, — на которой висел почтовый ящик с криво нарисованным номером 24. — И как сюда почтальон попадает? — с недоумением спросила Ленка. — Да никак скорее всего, — ответил я. — Предположу, что в нужный момент этот ящик отваливается, и из открывшейся амбразуры высовывается ствол пулемёта. — Фантазёр ты, Кени, — покачала головой Ленка. Я потянул за ручку; дверь оказалась незапертой и легко открылась. Я молча указал Ленке на бронезаслонку амбразуры с внутренней стороны двери. Она сделала круглые глаза. — Это куда же мы пришли? — шёпотом спросила она. — Вот и мне интересно, — также шёпотом ответил я. — Сейчас узнаем. Сразу от двери начинался длинный прямой коридор, который заканчивался лестницей на второй этаж. По обеим сторонам коридора были двери — все закрытые, кроме ближайшей к нам справа. Осторожно заглянув туда, мы обнаружили распивающих чай Алину с Драганой. — О, и вы здесь! — обрадовался я. — Здравствуйте! Не подскажете, где мы можем найти уважаемую Карлиту? Нехорошо заставлять ждать столь достойную женщину. — Не говорите глупостей, Кеннер, — поморщилась Драгана. — Заходите и садитесь, нам надо многое обсудить. — Так это был пароль! — осенило меня. — Всегда мечтал быть секретным разведчиком. Вам следовало меня предупредить — я бы приклеил себе накладные усы. Драгана с неприкрытым изумлением посмотрела на меня, а потом перевела вопросительный взгляд на Алину. — Привыкай, Гана, — сквозь смех сказала та. — Кеннер всегда так себя ведёт, когда не понимает, что происходит. В общем, отвыкай от привычки давать распоряжения без пояснений, исполнитель из него хуже некуда. — И что же вам непонятно, Кеннер? — вздохнув, спросила Драгана. — Мне непонятно, зачем мы изображаем из себя агентов из дурного шпионского романа вместо того, чтобы спокойно садиться в поезд на Трапезунд, который, кстати говоря, через четыре часа отходит со Смоленского. — Может, вы ещё предложите туда в салон-вагоне ехать? — язвительно спросила Драгана. — Чтобы уж точно оповестить всех о нашей поездке. Она секретная, вы помните об этом? — Если всё это такой большой секрет, то почему нам, например, не объяснили, как найти этот дом? Нам не пришлось бы полчаса торчать посреди улицы у всех на виду. — Ну уж не полчаса, — поморщилась она. — Не полчаса, — признал я. — Но минут десять мы там крутились. — Это моя вина, — смущённо сказала Драгана. — Я последний раз была в этом доме много лет назад, и совсем забыла, что он довольно незаметный. Уважаю людей, которым хватает духу признавать свои ошибки. Люди, привыкшие быть начальниками, порой не понимают, что лучше признать ошибку, чем настаивать на своей правоте и выглядеть упёртым дураком. — Хорошо, оставим это, — махнул рукой я. — И всё же — как мы в таком случае будем добираться до Нитики? — Мы не едем в Нитику, Кеннер, — ответила мне Алина. — Нас там слишком хорошо запомнили, и если мы опять там появимся, то у людей могут возникнуть вопросы куда мы ходим и зачем. Пещерой могут заинтересоваться. — А разве никто не мог этим заинтересоваться в тот раз? — удивился я. — Ты вообще представляешь, сколько различных экспедиций, и не только студенческих, идёт летом в горы? В разные пещеры, просто по горам, за травками, да мало ли зачем — горы многим интересны. И бóльшая часть всех этих экспедиций проходит через Нитику. Если бы вы не повздорили с местными, о нас забыли бы на второй день. И нам не пришлось бы посылать людей дежурить в пещере, и они не стали бы стрелять в крыс, и нам не пришлось бы тащить тебя с собой. — Как-то очень уж ловко у тебя всё получается, — нахмурился я. — Чувствуется умение работать с людьми. Вот уже и вышло, что я каким-то образом виноват, и надо полагать, должен отрабатывать свою вину. — А ну, прекратите, — распорядилась Драгана. — Куда-то не туда у вас разговор зашёл. — Всё, всё, — поднял я руки. — Мир, братья, то есть сёстры. И всё-таки — как мы будем добираться до пещеры? — Отсюда мы выйдем членами экипажа грузопассажирского дирижабля «Красота Фрейи», который сегодня вечером идёт рейсом в Киев. Из Киева мы в качестве охраны состава доедем товарным поездом до Итиля. В Итиле нас будет ждать машина, на которой мы доедем до городка Архыз. А дальше придётся своим ходом. — Ничего себе маршрут, — поражённо сказал я. — Мы все здесь не последние люди в княжестве, Кеннер, — сказала Алина. — И вы с Леной тоже — не думайте, что за вами не присматривают. И если заметят, что мы одной компанией куда-то направились, то очень много людей этим заинтересуется. — А то, что мы все разом неизвестно куда исчезли — это разве никого не заинтересует? — Почему же неизвестно куда? — усмехнулась Алина. — Гана вчера отправилась на север для инспекции мест Силы. Я завтра утром выезжаю на отдых в королевство франков, на побережье Римского[13] моря. Ну а вы с группой студентов уже полчаса как выехали на летнюю практику к Рифейским[14] горам. — Надо было всё-таки приклеить усы, — грустно заметил я. — Усы тебе ни к чему, Кеннер, — отмахнулась Алина, — мы же будем наряжать тебя девушкой. Я в полном изумлении уставился на неё, не находя слов, а Алина залилась счастливым смехом. — Не всё же тебе над нами шутить, — смеясь, сказала она. — Так себе шутка, — укоризненно покачал я головой, — к тому же не особо оригинальная. — Когда я планировала эту поездку, я и не подозревала, что поеду с бродячим цирком, — закатила глаза Драгана. — Давайте к делу. Прежде всего, с этой минуты я исключительно Гана, а Алину зовите только Линой. Лена пусть остаётся Леной, это имя часто встречается, а вот с Кеннером надо что-то придумать. — Меня в вольном отряде звали Кеном, — предложил я. — Ну не знаю, — с сомнением сказала Драгана. — А какие у нас ещё имена на К? — Крисантий, Камалетдин, Клеофас, — начал перечислять я. — Кирикия, Косназар… — Кен годится, — решительно поставила точку Драгана. — А ещё с этой минуты на всё время поездки никаких сиятельных и только на ты. Хотя я думаю, что это и так всем понятно. Теперь по поводу предстоящего полёта в Киев. Кен, ты будешь записан в судовую роль младшим механиком — двигателистом. Ты вообще в двигателях внутреннего сгорания разбираешься? — По-моему, это надо было спросить до того, как решать, кем меня записывать, — заметил я. — Принцип работы в общем и целом я знаю, может и сойду за механика. — Вот как? Ну-ка скажи — как работает кулачковый уравнитель? Что ещё за кулачковый уравнитель и что у них тут за двигатели? Вероятно, уравнитель — это что-то наподобие синхронизатора, вот только не припомню я в двигателях никаких синхронизаторов. Хотя на мотоциклах что-то такое вроде и было. — Старший механик ещё не разрешает мне работать с такими сложными устройствами, — ответил я. — Я пока что осваиваю процедуру очистки выхлопной аппаратуры. — Всё ясно с тобой, — со вздохом сказала Драгана. — Ладно, попробую тебя немного поднатаскать по ходу дела. Я вопросительно посмотрел на неё. — Я и есть тот самый старший механик, то есть твой начальник, — пояснила она. — А вы-то… то есть, ты-то откуда в двигателях разбираешься? — удивился я. — У моего отца была механическая мастерская, — немного смущённо ответила Драгана. — А я ему помогала. Можно сказать, у меня всё детство в мастерской прошло. Всегда удивительно узнавать сильных мира сего с такой вот обыденной стороны. Разумом мы понимаем, что это такие же люди со своими привычками и слабостями, но всё же неявно воспринимаем такого человека скорее в виде какой-то бездушной функции. И удивляемся, когда он проявляет что-то человеческое. — Лена у нас будет юнгой, — продолжила она. — Ну, там несложно — принеси, подай, всё в таком духе. В основном будешь на кухне помогать. Справишься? — Я в отряде картошку чистила, — неуверенно отозвалась Ленка. — И ещё видела, как пироги пекут. — Считай, кулинар, — кивнула Драгана. — Значит, справишься. Ну если что, Лина поможет. Она будет коком. — Коком? — удивился я. — Вообще-то Лина замечательно готовит, но готовить на весь экипаж — это работа ещё та. Может, лучше ей что-нибудь другое подыскать? — Не беспокойся за меня, Кен, — улыбнулась Алина. — Я служила коком на судне. — Служила коком на судне? — тупо переспросил я. Подобная мысль в голове у меня умещалась с трудом. — Только на морском, а не на воздушном. Плавала вокруг Африки — два раза к ханьцам[15], а один раз доходила даже до Нихона[16]. — Ну, девушки, — сказал я поражённо, — вы полны сюрпризов. Никогда бы не подумал. — Для Высших это нормально, — улыбнулась Алина. — Гана же говорила тебе тогда, что нам противопоказано долго сидеть на одном месте. Но вы с Леной всё же не болтайте о том, что про нас узнаете. — Об этом даже не нужно предупреждать, мы будем молчать. Но у меня тут появился вопрос: а как мы в Киеве спишемся с судна все разом? Вместе нанялись и вместе же списались. По-моему, это будет выглядеть очень подозрительно. — Ничего подозрительного. Воздухоплаватели практически всегда нанимаются небольшими группами, обычно семьями. Одиночки там очень редко встречаются. — Семьями? — Ну да, у нас тоже семья. Лина и Лена — сёстры-погодки. Ты муж Лены, а я супруга Лины. — Вот это да! — поразился я. — И что, вы правда… — я неопределённо покрутил рукой в воздухе, — вместе?