— Даже мысли бы такой не возникло, — с ужасом отказался я. — Сразу бы сдался, сразу обеим. Таких красивых надо беречь. — Врунишка, — заметила Эльма, покраснев от удовольствия. — Куда ты направляешься? — Мы со Стефой тут недалеко встречаемся. Она мой наставник в Академиуме. — Везёт же тебе, Арди, — вздохнула Эльма. — Прямо как с неба падает. А ведь ты даже не в роде. Ещё одна взялась рассказывать мне о моём везении, да что же это такое? — Если бы я был в роде, она бы меня, возможно, и не взяла, — заметил я. — Но вас-то она в любом случае не взяла бы, вы же не на боевом. А кстати, где вы сейчас? Я как-то потерял вас из виду после школы. — Мы на алхимии, — ответила Нельма. — Я на третьем курсе, а Элька на четвёртом. — Тогда понятно, почему я вас не встречал, — кивнул я. — С алхимиками мы как-то совсем не пересекаемся. А почему вы не на боевом, кстати? Вы девчонки резкие, и в школе дрались неплохо. — Мы хотели, — с печалью ответила Эльма. — Но роду нужны алхимики. Знакомая история. С мамой ведь было то же самое, только тогда роду были нужны как раз боевики. Похоже, Ольга не оставила своих привычек даже после того, как грандиозно просчиталась с дочерью. — Ну, алхимия интересный предмет, — утешил их я. — К тому же всё в ваших руках. Моя мать тоже алхимический закончила, а сейчас её многие считают сильным боевиком. — Милослава Ренская закончила алхимический? — поразилась Эльма. Как всё-таки интересно разделяется наша семья у Ренских. Я у них Арди, но моя мать — Ренская. Для меня это выглядит, как будто они к маме немного примазываются, но в общем-то, мне всё равно. — Да, она дважды заканчивала Академиум. Сначала ей нравилась алхимия, а потом она увлеклась медициной, и когда закончила алхимический, сразу же поступила на лекарский. — А Ольга что? — спросила Нельма с округлившимися от удивления глазами. — А Ольга хотела, чтобы она шла на боевое. Ну а чем дело кончилось, вы и сами знаете. Появилось семейство Арди. Девчонки дружно вздохнули. — Но вообще странно, что я вас не встречал, — вдруг пришла мне в голову мысль. — Пусть не в Академиуме, так в «Цыплёнке». У нас же кроме как в «Цыплёнке» пообедать и негде, вы же наверняка там бываете. — Это ты у нас богатенький мальчик, Кеннер, — язвительно сказала Эльма. — У нас на такие заведения денег нет. — Не понял, — изумился я такому повороту, — вы вроде не крестьянки и не приютские. — Род оплатил обучение, — пояснила Нельма, — а дальше крутись как хочешь. Дома тебя накормят, конечно, и бутербродов с собой дадут, но если хочешь в «Цыплёнке» пообедать, зарабатывай сама. Стипендия от рода только у боевиков есть, потому что у них подработок не бывает, но на эту стипендию тоже не особо разгуляешься. Роду нахлебники не нужны. Ну надо же, как сурово, прямо спартанцы какие-то. Хочется верить, что они не бросают неперспективных младенцев со скалы. Правда, у нас и скал-то в округе не найти, так что надежда есть. Вот интересно — это у всех родов так или только у Ренских? Спросить бы Анету, но как об этом спросишь? «Анета, у тебя деньги есть?» Ну, может, сама проговорится при случае. — Вообще-то, это не совсем так, — поправила сестру Эльма. — У нас ведь стипендия тоже есть. Стипендия Кеннера. — Она же не совсем от рода, — возразила ей Нельма. — Какая ещё стипендия Кеннера? — не понял я. — Стипендия Кеннера Ренского по его завещанию платится его потомкам из Ренских, обучающимся в Академиуме, — пояснила Эльма. — А кто у вас потомок Кеннера Ренского? — продолжал недоумевать я. Девчонки посмотрели на меня как на идиота, переглянулись между собой и пожали плечами. — Мы, например, — наконец, снизошла до пояснения Нельма. — Только мы с тобой из разных линий, в смысле, от разных жён Кеннера. Ты из главной линии, от Асты, а мы из побочной, от Златы. Ты что, своих родственников вообще не знаешь? — Да как-то вот так, — смутился я и, похоже, даже покраснел. — У нас с вами до недавнего времени были сложные отношения, сами знаете. Они только молча пожали плечами. Я и сам понимаю, что оправдание так себе. Действительно, стыдно не знать своих предков. А если бы они узнали, что я и про Асту Ренскую в первый раз услышал, то было бы вообще позорище. Почему-то я никогда не спрашивал мать о предках. Возможно, это был груз из прошлой жизни — страну у нас столько раз сотрясали катаклизмы, что у большинства семей потерялась связь поколений. Мало кто знает даже прадедов, а уж про более далёких предков и говорить нечего. Да многие и вообще предками не интересуются — были и были. Мы в молчании дошли до ротонды Медведицы. — Ну всё, девчонки, — сказал я, всё ещё испытывая неловкость от своей промашки. — Я пришёл, мне сюда. Надеюсь, мы ещё встретимся. — Пока, Кеннер, — они дружно помахали мне и двинулись дальше, а я вошёл в павильон. Ждать Стефу мне пришлось недолго. Я давно её не видел, и мне, на свежий взгляд, сразу бросилось в глаза, как молодо она выглядит. Если и не ровесницей Эльмы с Нельмой, то уже недалеко. — Ты всё молодеешь, бабушка, остановись, — заметил я. — Тебе так добрые взрослые скоро начнут совать леденцы. — Пускай, я не против, — засмеялась она. — Как съездил? — Да так себе, — хмыкнул я. — Напрасно потерял кучу времени. — Получил баронство, я слышала. Поздравляю! — Да не с чем поздравлять, бабушка. Нищее баронство с изрядным сюрпризом в виде группы лесных. Чтобы из этого баронства вышел какой-то толк, нужно столько труда и денег вложить, что просто страшно становится. — Люди Ворона, — кивнула Стефа. — Ну да, сюрприз ещё тот. — Ты их знаешь? — удивился я. — Откуда? — Когда они отделились и пошли на запад, Драгана попросила нас проследить, чтобы они не вздумали у нас осесть. Так что именно Ренские их из княжества и выставили. — Я вот чего с ними не понимаю, — решил я прояснить некоторые моменты, раз уж Стефа разговорилась, — понятно, что они потоки Силы на себя замыкают, и нам это не нужно. Но в княжестве есть же и север с огромными лесами — почему бы их там не поселить? Там они никому мешать не будут, а пользу от них можно получить немаленькую. Стефа снисходительно заулыбалась. — Кеннер, ты просто не понимаешь, о чём ты говоришь. В княжестве нет свободных земель. И уж тем более нет земель, которые бы можно было отдать пришельцам, тем более таким проблемным пришельцам. Даже на севере нет. — Погоди, мы же спокойно купили себе поместье. Огромный участок чуть ли не в черте столицы. Просто обратились в канцелярию князя с запросом на покупку, и всё. И мы ещё выбирали из трёх вариантов. — Нет, ну какой ты наивный бываешь временами, — закатила глаза Стефа. — Этот участок тебе на самом деле дал князь из своего личного резерва, и угадай, за какие заслуги? — Мама? — предположил я, уже будучи полностью уверенным в ответе. — Именно так, — подтвердила Стефа. — Князь просто хочет Милу держать поближе. Можешь быть уверен, что кому-то другому никто трёх участков рядом с городом не предложит. И даже одного не предложит. А насчёт немаленькой пользы — ты алхимию, что ли, имеешь в виду? — Ну да, алхимию, — с удивлением подтвердил я. — С алхимией у Круга все связи давно налажены, и Ворон им совершенно ни к чему. Ещё непонятно, что там у него за алхимия. В общем, не нужны они здесь. Да и тебе, скорее всего, не нужны. — Не нужны, — неохотно согласился я, — но мне деваться некуда. Иначе они сами начнут свою алхимию куда-то толкать, а церковь их начнёт к рукам прибирать. Они же у меня в баронстве сидят, по мне всё это катком пройдёт. Мне тогда придётся со всеми поссориться — и с епископом Дерптским, и с архиепископом Рижским, да и с самим папой, возможно. — И как ты из этого положения будешь вылезать? — с любопытством спросила Стефа. — Думаю пока. Я ещё плохо эту ситуацию понимаю. Не знаю даже как Круг к этому отнесётся, если я в торговлю алхимией влезу. — Да никак, скорее всего, — пожала плечами Стефа. — По сравнению с тем объёмом, который проходит через Круг, долю Ворона только в лупу разглядывать. Если ты не будешь раздражать Драгану нездоровой суетой — скажем, попытками перехватывать какие-то контракты, — то она тебя даже не заметит. Ну а если ты не будешь раздражать Драгану, то и князь на тебя внимания не обратит, ему главное, чтобы он свою долю вовремя получал. Ну конечно, всё просто. Вопрос только в том, какая суета будет здоровой и не будет раздражать Драгану. А суетиться так и так придётся, и лучше бы угадать правильно, куда можно лезть, а куда не стоит. — Хоть здесь попроще, — вздохнул я. — Ладно, разберусь. — Я даже не сомневаюсь, что разберёшься, — засмеялась Стефа. — Надо будет поспорить с Ольгой, кого ты на этот раз обдерёшь — князя или папу. — Ты из меня совсем уж какого-то монстра не делай, — фыркнул я. — Ты лучше скажи — зачем вы взялись свой забор разрисовывать? На холстах экономите? — Градское благоустройство, — поморщилась Стефа. — Говорят, что наш забор портит архитектурный облик города. Грозятся штрафовать. — Думаешь, их устроит разрисованный забор? — Не уверена. Ну, может хоть время потянем. — Зачем вы вообще такой ужас соорудили? Неужели нельзя было сделать что-то получше? Или хотя бы снести его и построить нормальный. — Его во времена деда строили, в последнюю войну. Тогда было не до красот, нужно было сделать хоть что-то, и как можно быстрее, а то к нам враги заходили как к себе домой. В деда ведь как раз тогда и стреляли. А потом мы этот забор много лет улучшали. В него уже столько денег вложено, что просто невозможно его взять и снести. — А ты можешь что-нибудь про те времена рассказать? Стефа скривилась, как от лимона. — Знаешь, не очень хочется. Очень уж неприятные воспоминания. Когда деда убили, это был такой удар для всех нас… он ведь был у нас главной силой. Без него мы бы недолго продержались. Мы тогда засели в поместье и в общем-то, уже готовились умирать. Нас спасли Тирины, они тогда просто пришли и убили всех. Главным там был род Эйле, их Алина истребила под корень. Ну а мы благодаря Алине выжили. — Извини, бабушка, что завёл этот разговор, — повинился я. — Не думал, что это такие болезненные воспоминания. — Что уж теперь, — пожала она плечами. — Что было, то было. Алина, конечно, не нас спасала, а мстила за деда, но мы всё равно ей благодарны. А ты знаешь, кстати, что когда Ольга изгнала Милославу, Алина прервала с нами все отношения? Ольге это тоже припоминают частенько. Мы только недавно начали снова общаться с Тириными.