[37 — Signa (лат.) — В древнем Риме знамя или навершие (например, орёл), а в более широком смысле — любой воинский значок.] — Смирно, — скомандовала Лена, и бойцы слегка подобрались, впрочем, по-прежнему производя впечатление сброда. — Я командую вашим десятком, меня зовут Лена Менцева. Часть фамилии она решила опустить, и судя по тому, что никакой реакции бойцов не последовало, они не связали её с Арди. Разумеется, рано или поздно они всё узнают, но она постарается сделать так, чтобы это случилось поздно, а не рано. — Обращаться ко мне по имени я запрещаю, — продолжала она. — Обращаться ко мне следует «старшая», как положено по уставу. — Как прикажете, старшая, — подал голос один из бойцов, рассматривая её сальным взглядом. — Мы со всем нашим уважением удовлетворим вас как пожелаете. Десяток дружно гыгыкнул. Ухмылки стали шире. — Два шага вперёд, боец, — ласково сказал Лена. — Как тебя зовут? — Рустик Калина я, — ответил тот, не торопясь выйдя из строя и приняв вальяжную позу. — Очень хорошо, Рустик, — улыбнулась она ему. — Раз уж ты сам вызвался, с тебя и начнём. Лена неуловимым движением скользнула к нему и ударила под дых. Рустик согнулся вдвое и тут же стремительно разогнулся обратно, получив резкий удар коленом в лицо. Следующий прямой в зубы опрокинул его на землю, где он и скорчился, пытаясь вдохнуть немного воздуха. Всё это произошло так быстро и неожиданно, что бойцы забыли стереть ухмылки, которые в сочетании с потрясёнными физиономиями придавали десятку вид стаи оскалившихся бабуинов. — Ты и ты, — она ткнула пальцем в соседей Рустика. — Поднять, поставить в строй и придерживать, пока не придёт в себя. После секундного колебания те всё-таки выполнили приказ, с некоторой опаской поглядывая на Лену. — Это было нечестно, старшая, — внезапно подал голос другой ратник. — Он не ожидал. — А надо было ожидать, — внимательно посмотрела на него Лена, и тот немедленно подобрался. — У нас дружина, а не детская спортивная школа. Для детей с дефектами развития, — добавила она с такой доброй улыбкой, что подобрались уже все. — И прежде чем разинуть пасть и сморозить какую-нибудь глупость, сначала пересчитайте свои зубы и подумайте — так ли много у вас лишних? — Но я могу тебя успокоить, — продолжала она, глядя на ратника в упор. — У нас сегодня будут спарринги, и у Рустика Калины будет возможность со мной подраться. Ты же хочешь со мной подраться, Рустик? — она посмотрела на Калину, и тот ответил ей полным ненависти взглядом. — Вижу, вижу, что хочешь, — засмеялась Лена. — А что насчёт тебя, боец? Тоже хочешь со мной подраться? — Хочу, старшая, — хмуро ответил тот, против своей воли скосив глаза на золотую сигну. Золотой знак был большой редкостью — даже серебряный встречался нечасто, — и до всех наконец начало доходить, что с их десятником дело обстоит не совсем просто. — Как тебя зовут? — Донат Рощин, старшая. — Будешь драться со мной сразу после Рустика, — пообещала Лена. Вот, похоже, и нарисовался настоящий неформальный лидер. Рустик просто наглый дурак, из тех, что выпускают вперёд, чтобы начать драку. А вот Донат явно гораздо умнее, и вежливость говорит в его пользу. Если Рустика надо просто размазать в назидание другим, то Донат вполне может стать надёжным помощником при условии, что получится пройти по довольно тонкой грани — вбить в него уважение, при этом не унижая его перед остальными. Зато если это получится, то именно он и будет первым кандидатом на должность десятника, когда Лена уйдёт. — Смирно, — скомандовала Лена, и на этот раз команду выполнили гораздо лучше. Она медленно пошла вдоль строя, внимательно разглядывая каждого. — Вы отбросы, — сообщила она. — Вы мусор, которому место в третьесортном вольном отряде. Наша дружина принимает только лучших выпускников Данислава Лазовича, которые дерутся за право служить у нас. Такие, как вы, попасть к нам могут разве что в несбыточных мечтах. Вы не должны быть здесь, и в нормальной ситуации вам не удалось бы даже встретиться с нашим вербовщиком. Бойцы больше не ухмылялись, а с мрачными физиономиями провожали её глазами. В общем-то, они и сами прекрасно всё это знали, но кому понравится выслушивать про себя правду, тем более такую? — Но так уж получилось, что вы оказались здесь, — размеренно продолжала Лена, двигаясь вдоль строя, — и теперь я должна сделать из вас что-то хотя бы приблизительно соответствующее нашим стандартам. Сейчас все вы мысленно задаёте мне ехидный вопрос: «А у тебя получится? А если нет, то что тогда?». Отвечу прямо: тогда ничего хорошего для вас не будет. Я могу любого из вас мгновенно вышвырнуть из дружины обратно на улицу просто сказав, что он нам не подходит, но я не стану этого делать. Если я так поступлю, то это будет означать, что я не справилась. Поэтому у вас есть только два варианта: стать дружинниками Арди или сдохнуть. Постарайтесь выжить и не попасть в отходы — вот вам мой совет, который я больше повторять не буду. А сейчас проверим вашу физическую подготовку — направо… бегом марш! Через полтора часа свежо выглядящая Лена брезгливо рассматривала нестройную шеренгу запыхавшихся и обливающихся потом бойцов. — Какие же вы дохляки, — наконец сказала она поморщившись. — У нас в дружине принят слегка усложнённый княжеский норматив. Марш-бросок на пять вёрст боец в полной выкладке должен преодолеть за пятьдесят минут и с ходу вступить в бой. А вы бежали налегке час двадцать, и сейчас ни к чему не способны. Как вы тренировались до этого? Растили пивное брюхо по кабакам? Так дело не пойдёт, придётся заниматься с вами серьёзно. Десять минут вам на отдых, чтобы пришли в себя, а потом посмотрим, как вы проходите полосу препятствий. Результаты на полосе препятствий тоже оказались печальными. — Даже не знаю, что с вами делать, — призналась Лена, рассматривая вконец замотанный десяток. — К регулярному составу дружины вас выпускать нельзя. Над вами же вся дружина будет смеяться, а заодно и надо мной. Я к такому позору не готова. Будете жить в отдельной казарме и усиленно проходить курс молодого бойца. Думаю, через месяц вы уже не будете выглядеть клоунами и сможете более-менее выполнять нормативы. То есть, те из вас, кто не сдохнет в процессе. Грязные и измученные бойцы глухо зароптали — впрочем, ропот был тихим и не переходил в открытый протест. — Недовольны? — обрадовалась Лена. — Очень хорошо. Значит, всё-таки есть в вас, телятах, какой-то воинский дух. Я вам вот что скажу — тот из вас, кто сумеет победить меня в спарринге… хотя нет, где вам победить… давайте так — тот из вас, кто сможет хотя бы достойно сопротивляться, на следующий день полностью освобождается от физической подготовки. Особой радости предложение не вызвало — личный состав уже начал мучительно осознавать, что даже если победить и получится, то лёгкой эта победа совсем не будет. А те, кто поумнее, давно поняли, что никакой победы вообще не будет. — Двадцать минут вам на то, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть, — распорядилась Лена. — А потом посмотрим, какие из вас драчуны. Отдохнувшие и почистившиеся бойцы уже не выглядели бродягами. Настроение тоже изменилось, и Лена отчётливо почувствовала фон предвкушения. У них, похоже, появилась надежда поквитаться, и она усмехнулась, находя такую наивность забавной. — Ну что, Рустик Калина, — сказала она с иронией, — всё ещё хочешь со мной подраться? Тот вместо ответа хищно оскалился, выходя вперёд и вставая напротив. Хищный оскал с разбитыми и распухшими губами выглядел смешно — Лена окончательно развеселилась и не смогла сдержать улыбку, отчего глаза у Рустика загорелись ненавистью. — Сразу видно, что воин из тебя никакой, Калина, — сказала она насмешливо. — Воин всегда держит эмоции под контролем. Ну ладно, попробуй меня удивить. Удивить он ожидаемо не смог. — Ну вот что ты так ногами размахиваешь, Калина? — презрительно заметила Лена, лениво уклоняясь от высокого удара ногой. — Я же одним ударом могу тебя девочкой сделать, придурок. Хочешь? Рустик только скрипнул зубами и провёл резкий и быстрый прямой, от которого она также небрежно уклонилась, перехватив его руку и пренебрежительно оттолкнув его в сторону. — Все обратите внимание, как он дерётся, — громко прокомментировала Лена. — Удары вроде резкие и сильные, но бестолковые. Это уличный драчун, а не боец. Ага, вот и подлый приём — против такой же деревенщины вполне мог бы сработать. На улице, среди таких же, как он, Рустик может даже сойти за бойца, но нормальный рукопашник его легко раскатает с закрытыми глазами. Пока она комментировала, Калина постепенно зверел, вновь и вновь пытаясь безуспешно достать Лену. — Ну раскатай, попробуй, — прорычал он, уже плохо владея собой. — И в самом деле, пора — больше ты ничего интересного не покажешь, — согласилась Лена. — А за то, что разговариваешь без уважения, недосчитаешься зубов. Забыл моё предупреждение? Так я тебе сейчас напомню. Дальнейшее зрители плохо уловили — Лена вдруг оказалась рядом с Рустиком, затем последовало несколько ударов, которые не все смогли различить, и Калина рухнул как подкошенный, заливая пол кровью из разбитого рта. — Ты и ты, — ткнула пальцем Лена, — оттащите его в сторону и вытрите кровь с пола. Донат Рощин! По-прежнему хочешь со мной подраться? — Хочу, старшая, — упрямо сказал Донат, хотя она чувствовала по эмоциям, что тот полон дурных предчувствий. Впрочем, неформальный лидер иначе ответить и не мог — если бы он пошёл на попятный, на этом весь его авторитет и закончился бы. Лена ещё раз отметила про себя, что надо сделать так, чтобы проиграл он почётно или, по крайней мере, не позорно. — Ну тогда давай, нападай, — приглашающе махнула она рукой. На этот раз она не стала уклоняться и демонстрировать беспомощность противника, а вместо этого плавно отводила удары, которые следовали в очень быстром темпе, и в самом деле были исполнены гораздо лучше, чем у Калины. Для зрителей это выглядело как обмен мощными ударами, которые противники непонятным образом ухитрялись выдерживать. Опытный боец легко бы понял, что это только видимость, но опытных бойцов здесь не было — за исключением, конечно, самой Лены. Секунд через тридцать такого спектакля она решила, что этого достаточно, и незаметным ударом отправила Рощина в нокдаун. — Хватит? — спросила она, и тот слабо кивнул, пытаясь вскарабкаться на ноги. — Кто следующий? Лена медленно обвела взглядом десяток, и все, на кого падал её взгляд, пятились и пытались спрятаться за товарищей. — Это что ещё такое? — с изумлением спросила она пространство. — И это воины, которые боятся подраться с женщиной? Вы позорите дружину своей трусостью. На первый раз я прощаю, но в следующий раз тот, кто попятится, позавидует Калине. А сейчас нападайте на меня все вместе, раз уж поодиночке боитесь. Предложение вызвало лёгкое оживление, и Лена, посмеиваясь, спокойно стояла, пока её окружали. Она заметила краем глаза, что Рощин не пожелал воспользоваться возможностью напасть вместе со всеми — что определённо говорило в его пользу. Лена прикрыла глаза, пытаясь ощутить источники опасности, и это получилось неожиданно легко. По сравнению с подлыми атаками Менски, просчитать передвижения увальней, фонтанирующих эмоциями, не составляло ни малейшего труда. Сзади метнулся клубок эмоций — Лена отклонилась в сторону и резко ударила локтем вбок. Кто-то вскрикнул от боли — она перехватила падающее тело и швырнула его в сторону другого приближающегося сгустка. Оба с грохотом покатились по полу, а затем к ней разом кинулись остальные, и Лена завертелась на месте, уклоняясь от ударов и щедро раздавая их сама. Не прошло и полуминуты, как атаки прекратились — она открыла глаза и обнаружила, что все противники валяются на полу и вставать не торопятся. На ногах оставался один Рощин, который стоял в стороне. — Рощин, стащи всех к стеночке, — распорядилась Лена, — и водой их побрызгай, что ли. Приходили в себя бойцы долго, и прошло не меньше двадцати минут, прежде чем изрядно избитый десяток выстроился перед ней. — Плохо, бойцы, — укоризненно сказала Лена, обозревая неудачливое воинство. — Из всех вас только Рощин показал хоть какой-то результат. Недостаточный для освобождения от физподготовки, но по крайней мере, не так опозорился. Даже не знаю, что с вами делать. У нас, конечно, дружина, а не банда — третировать вас никто не будет, но всё равно, слабаков и у нас не уважают. Бойцы перетаптывались, чувствуя себя неловко. — В общем, если не хотите, чтобы ваши боевые товарищи вас презирали, относитесь как можно серьёзнее к нашим занятиям. Рощин! — Здесь, старшая! — Ты назначаешься моим заместителем. — Слушаюсь, старшая. — Твои приказы — это мои приказы. На любые проблемы с дисциплиной реагируй без всякой жалости, но старайся не калечить без необходимости. — Ясно, старшая. С неформальным лидером всё сложилось самым удачным образом. Осталась только неясность с Рустиком, которая тоже в самом скором времени должна так или иначе разрешиться — в эмоциональном плане он воспринимался как кипящий комок ненависти. Типаж Рустика был достаточно характерным для мелкой уличной гопоты — к женщинам он относился со снисходительным презрением, и в его голове просто не умещалась мысль, что его может избить обычная девчонка. Иногда случается, что мир начинает противоречить представлениям человека о нём. Некоторые люди могут пересмотреть свою систему ценностей и приспособиться к новой реальности. Иван Сельков смог, и Лене впервые пришла в голову мысль, что возможно, она относится к нему слишком предвзято. Другие, однако, к этому неспособны, и вместо этого пытаются подогнать мир обратно под свои представления, просто убрав раздражитель. К какой категории относится Рустик Калина, вскоре станет ясным, и Лену, в принципе, устроил бы любой вариант. — Сейчас двигаемся в арсенал получать оружие, — распорядилась Лена, — а потом на стрельбище. Посмотрим, как вы умеете стрелять. Со стороны Рустика донеслось злое предвкушение, и она усмехнулась про себя. По дороге на стрельбище Лена специально шла немного впереди и сбоку, чтобы Рустик видел её спину. Она постоянно чувствовала его напряжённое внимание, но ничего так и не произошло. Снега на стрельбище было немного, и тропинки к мишеням уже были аккуратно расчищены предыдущими группами. — Начнём с упражнения «Стрельба с колена на сто саженей», — объявила Лена. — Рощин, организуй мишени на сотне.