– Мы, возможно, сумеем сделать с мастерской что-то такое, что власти на время запретят её работу, – заметил я. – Но нам непросто будет доказать, что это было сделано не с целью избежать обязательств по договору. Да и вообще вариант вредить своему же предприятию мне очень не нравится. Вот если бы остановить четвёртый механический... – Не представляю, как такое можно провернуть, – отозвалась Есения. – Это военное предприятие, которое находится под патронажем княжества, как наш «Мегафон». Думаю, у них охрана поставлена не хуже. Впрочем, не мне об этом судить. – Ладно, будем дальше думать, – вздохнул я. – Что у тебя ещё? – Нового пока ничего. Данные по договору с «Бронницей Коршевых» переданы почтенной Ирине. – Почему завод называется «Бронница», кстати? – заинтересовался я. – Я отвечу, господин, – подала голос Ирина Стоцкая. – Очень старое предприятие, выросло из маленькой кузни, когда-то в древности специализировалось на упрочнении кольчуг и прочей брони. Со временем стало заниматься другими видами поверхностной модификации металлов. – Интересно, – кивнул я. – И что там с этим договором? – В целом нормальный договор. Ивличи посылают им детали, они проводят алхимическую цементацию и возвращают. Договор действует давно, но несколько месяцев назад он был перезаключён. Была изменена только стоимость обработки, она была увеличена ровно в пять раз. – Интересно было бы взглянуть на движение по счёту Горана, – заметил я. – Жаль, что он дворянин, и банк нам такой справки не даст. – Да, очень интересно, – с улыбкой кивнула Ирина, – поэтому я всё-таки взглянула. Каждый раз, когда мастерская осуществляла платёж по этому договору, на счёт Горана в тот же день приходила сумма, в точности равная шестидесяти процентам платежа мастерской. Проще говоря, из этой пятикратной цены две оставляла себе «Бронница», и три возвращались на личный счёт Горана Ивлич. – Наверное, предполагается, что сиятельная Драгана будет довольна, что большая часть этих денег всё же остаётся в семье, – саркастически заметил я. – Иначе я не могу объяснить полное отсутствие страха у Горана. И что мы можем с этим сделать? – Да что угодно, – пожала плечами Ирина. – Коршевых не дворяне, а здесь имеет место совершенно наглая кража. – Ну что же, – подвёл итог я. – Пока что мы все думаем, как нам решить проблему с четвёртым механическим. Коршевых оставим на сладкое, к тому же надо сначала посоветоваться с Драганой, раз уж Горан там непосредственно замешан. С ним вообще пора что-то решать. Работайте дальше, в общем. * * * – Вот скажи мне, Кеннер, – спросила Стефа, задумчиво на меня глядя, – а как ты наносишь удар, когда дерёшься? Встаёшь в нужную стойку, набираешь воздух, пыжишься, надуваешь щёки, хорошенько изготавливаешься, а потом как следует размахиваешься и бьёшь? – Это ты скорее моего одногруппника описала, – рассудительно заметил я. – Я щёки не надуваю. Что тебя вообще навело на подобные мысли? Очень, кстати, красочная картина боя, тебе бы остросюжетные романы писать. Стефа негромко посмеялась. – Может, и напишу ещё, мне есть с кого взять главного героя. Ладно, давай поговорим серьёзно. Ты действуешь рывками: изготовился, построил конструкт, ударил, остановился, начал сначала. Никто не сражается таким образом, потому что те, кто так сражаются, в реальном бою очень быстро умирают. Ты должен быть текуч, как вода. Твои конструкты должны строиться непрерывно, без малейшей задержки. И пока ты строишь конструкты, ты должен одновременно с этим работать волевыми построениями, пусть даже просто отвлекающими. Только так ты можешь обеспечить приемлемую скорость атаки. Приемлемую для Младшего, конечно. Ты, кстати, знаешь, чем так опасны Старшие? – Чем? – с любопытством спросил я. Разговор начал поворачиваться в интересную сторону, и похоже, я сейчас узнаю что-нибудь новое. – Старшие почти не строят конструкты, а в бою вообще не строят. Пока ты строишь один конструкт, они забросают тебя волевыми построениями. А знаешь, чем особенно опасны Высшие? – Чем? – Волевые построения Высших не вызывают колебаний поля Силы. Ты понимаешь, что тебя атаковали, только тогда, когда реагировать уже поздно. – Погоди, что-то здесь не то, – засомневался я. – У мамы я колебания ощущал. Даже не то что ощущал, меня чуть ли не наизнанку выворачивало. – Это ты про её фокусы со статуями? – Ну да, про них. – Там был слишком высокий уровень воздействия на реальность, мы даже здесь это чувствовали. Да и опыта у Милы пока что маловато. Со временем она сможет проделывать такие вещи не так заметно. А что-то простое – стукнуть камнем или сжечь, например, – она и сейчас сделает совершенно незаметно. Тут я вспомнил, что во время штурма базы «Сокола» мама превратила их Владеющую в кучку песка, при этом всплеск Силы был совсем небольшой. Мы с Ленкой тогда, посовещавшись, решили, что об этом болтать не стоит, и заставили тех, кто это видел, дать обязательство о неразглашении. Я хорошо запомнил предупреждение Стефы, что чрезмерная сила может вызвать опасения даже у друзей. Пусть лучше мама ассоциируется только с лечением, а чудесами света пусть прославляется кто-нибудь другой. – То есть если Владеющий осуществляет воздействие Силой, но колебаний поля при этом нет, то это Высший, так? – Нет, не так, – усмехнулась Стефа. – Это было бы слишком просто. Ты, случаем, не сталкивался с ханьскими Владеющими? – Нет, не доводилось. – Они не используют конструкты, и никак не воздействуют на поле Силы. Они выпевают заклинания. – Заклинания? – я в буквальном смысле вытаращил глаза от изумления. – Да, словесные формулы. Не очень быстрый способ, так что в целом они слабые противники. Хотя их Высшие вполне на уровне, да и Старшие уже неплохи. А вот, к примеру, бриттские и кельтские магусы традиционно используют жесты и разнообразные жезлы. А имперские паладины обращаются к своему богу с молитвами. Муслимы тоже используют своего Аллаха, но они не молятся, а взывают к разным его аспектам, у них для каждого аспекта бога есть отдельное имя. Но общей чертой у всех у них является то, что поле Силы они никак не тревожат. Имперцы поэтому даже считают, что они на самом деле обращаются к Сиянию, а не к Силе, стало быть, у них источник силы божественный, а у нас соответственно демонический. – А они действительно обращаются к Сиянию? – Мы думаем, что всё-таки к Силе, – пожала плечами Стефа. – У Сияния почти нет свободной энергии. Хотя ничего исключать нельзя, может они и правы. Может, Христос и в самом деле отвечает на молитвы своих последователей. Впрочем, они и конструкты используют, молитва же дело небыстрое. У них это считается обращением к нечистой силе, но при необходимости допускается – церковь это не запрещает, просто не одобряет. А вообще мы считаем, что разделять энергию на плохую и хорошую – это полная глупость. Что Сиянию, что Силе людские суеверия глубоко безразличны, они выше этого. Но имперцы верят, что их сила от Христа, и стало быть, они нас морально превосходят. – Ну, папа вроде был не против, чтобы мама подлечила его демонической силой, – заметил я. – Это же церковь, – засмеялась Стефа. – Даже не сомневайся в том, что у них найдётся подходящее объяснение. – Но знаешь, бабушка, – сказал я подумав, – всё-таки у меня в голове это никак не укладывается. Я могу поверить, что Христос откликается на молитвы, но я не могу представить, как может подействовать пение заклинаний или размахивание палками. – Мне казалось, что ты уже догадался, как работают конструкты, – удивлённо подняла бровь Стефа. – Да, я догадался, – отозвался я. – Они сами по себе не важны, а просто помогают сфокусировать волю. – Верно. Вот и заклинания действуют точно так же. Это всего лишь актуаторы воли. Для нас привычны актуаторы в виде конструктов, а у других свои традиции. Разницы нет. Тут я вспомнил, что она сказала чуть раньше, и сделал логичный вывод: – Тогда получается, что они сильнее нас. – Это ещё почему? – удивилась Стефа. – Вообще-то как раз наоборот, наши Владеющие в целом посильнее будут. – Если они, как наши Высшие, не воздействуют на поле Силы, то у них преимущество. Они-то наши конструкты видят. – Вот интересно, что нет, не видят. Почему – мы толком не знаем. Скорее всего, из-за разного воспитания. Наши дети учатся видеть конструкты, а их – слышать заклинания. Это как у слепых вместо зрения развивается слух, так и у нас с ними чувства уходят в разные области. Мы ведь тоже их заклинаний не различаем – там, где для нас неразборчивое мычание, для них сотни оттенков звука. И Силу они на самом деле тоже ощущают, но с какой-то своей стороны. – Тогда почему мы сильнее? – Ну это же очевидно, ты и сам мог бы до этого додуматься, – укоризненно посмотрела на меня Стефа. – В конечном-то итоге важна только воля. Мы с детства строим конструкты волевым усилием, поэтому у наших Владеющих воля обычно развита лучше. А вот тебе такой вопрос – кто ещё пользуется заклинаниями? Я честно поломал голову несколько минут, но так ничего и не смог придумать. Наверняка имелись в виду не какие-нибудь отдалённые народы, а что-то такое, что я должен был знать. В голову, однако, лез только Гарри Поттер, который здесь был явно не к месту. – Сдаюсь, бабушка, – наконец сказал я. – Ничего такого в голову не приходит. – Эх ты, – укоризненно посмотрела на меня она. – Что-то ты сегодня совсем не блещешь. Да это же наши деревенские знахарки с их наговорами. Они, конечно, слабенькие одарённые, но они ведь на великие дела и не замахиваются. Зато какую-нибудь бородавку выведут моментально и зубную боль успокоят. Просто люди слышат, какую чушь они нашёптывают, вот и не относятся к этому всерьёз. А на самом-то деле неважно, что они шепчут, это всего лишь актуатор волевого усилия. Глава 13 – Привет, чернильные души, – жизнерадостно поздоровалась Лена, входя в помещение архивного отдела. – Не заскучали тут без дела? – А что, появилось задание? – встрепенулся Радим. Радим Расков, в силу своего неугомонного характера, плохо переносил периоды безделья, которые в основном и преобладали в жизни архивного отдела. По складу характера ему бы больше подошла работа в тылу врага, только не тихая разведка, а что-нибудь весёлое и шумное. К несчастью, время на дворе стояло вполне мирное, и запрос на масштабное уничтожение имущества был крайне мал. – Ну как задание, – вздохнула Лена, устраиваясь в своём любимом кресле. – Кеннер просто высказал пожелание. Заметил, что вот неплохо было бы, если бы такое вдруг произошло. – Что, настолько сложно? – удивился Расков. – Сложно, – подтвердила Лена. – Нужно остановить четвёртый механический завод не меньше чем на неделю. Причём не просто производство нарушить, а именно остановить. Чтобы было широко известно, что завод не функционирует, например, по причине государственного запрета. Радим озадаченно присвистнул. – Это не тот, что делает тяжёлые бронеходы? – спросил Игнат Суслик и добавил извиняющимся голосом в ответ на вопросительные взгляды: – Я когда в линейных частях служил, заводское клеймо видел на наших тяжах. Всё гадал, что же делают те механические, которые с первого по третий. – Всё верно, Игнат, – кивнула Лена, – это тот самый. Все тяжёлые бронеходы в княжестве его производства, мы и сами их там закупаем. Потому и сложно – во-первых, это военное производство, там охрана не спит, а во-вторых, нам нельзя там засветиться. Лучше всего сделать так, чтобы это как бы естественным образом произошло, и чтобы никто не подумал на диверсию. Если хотя бы заподозрят, что мы там руку приложили, нам ото всех прилетит начиная с князя. – С канализацией тогда неплохо получилось, – заметил Расков. – Понравилось в канализации ковыряться, Радим? – ехидно спросила Марина. – Забудь про это. Эта операция уже в учебники вошла как наша. – Что, в самом деле в учебники? – удивилась Лена. – И наши имена там есть, что ли? – Сама видела, своими глазами, – авторитетно заявила Марина. – Подробно разбирается, как всё это было сделано. Я читала и сама поражалась, какие мы, оказывается, умные, и как мы каждую мелочь предусмотрели. А имён нет, написано просто: «предположительно, операция проведена секретным подразделением семейства Арди». Но всё равно, если что, то сразу про Арди подумают. – Так если в учебниках пишут, то наоборот не подумают. Любой же может прочитать и сам сделать. – После того дела у любого говночиста по три раза документы проверяют, прежде чем до унитаза допустить, – хмыкнула Марина. – В общем, забудьте про канализацию и не вспоминайте больше.