– И знаешь, что ещё, Гана, – добавил я. – Давай-ка ты всё мне расскажешь. Что на самом деле происходит, почему ты дерёшься, и вообще. А то мне уже надоело молчать и делать умный вид, чтобы никто не понял, что я вообще не представляю, в чём участвую. – Всё расскажу, честно, – смутилась Драгана. – Сейчас просто некогда, но если останусь в живых, расскажу всё, обещаю. – Ну, если обещаешь, – с сомнением хмыкнул я. * * * Лимузин хорошо гасил толчки, но при этом так раскачивался на ухабах, что я всерьёз начал опасаться, что в конце концов дело дойдёт до морской болезни. Всё-таки при всём своём комфорте, этот тип самобегов совершенно не приспособлен для путешествий по просёлочным дорогом. Всё когда-нибудь кончается, вот и наше путешествие закончилось, наконец, в какой-то безымянной деревушке, скорее даже хуторе. Я вылез из машины с чувством, что земля качается под ногами, как у моряка после долгого плавания. Вокруг царило оживление, слышалась ругань командиров, кто-то куда-то бежал. Мимо неторопливо протопала пара «Бууров», поводя по сторонам пулемётными стволами. Возле длинного ряда военных грузовиков с нашими гербами небольшими группами кучковались ратники. Немного в стороне стояли чужие грузовики – я присмотрелся, и довольно ожидаемо обнаружил на них гербы Греков. В сторонке я заметил мамин лимузин, рядом с которым она и стояла вместе с Алиной, задумчиво глядя на кипучую суету, которую могут создать только военные, и которая при всём своём бурлении часто не производит ни малейшего полезного результата. Гражданские так не умеют. Драгана тут же направилась к ним, а я, немного повертев головой, заметил Станислава и двинулся туда. – Здравствуй, Станислав, – поздоровался я. – Как здесь дела обстоят? – Здравствуйте, господин, – обернулся тот. – Пока всё нормально. Как приказано, сделали совместное оцепление с людьми Греков. Пустили парные патрули. Каких-то заметных трений не наблюдается. – Предупреди всех, чтобы были осторожнее. Люди Греков нам не друзья, даже наоборот. На всякий случай будьте готовы к неожиданностям. – Не думаю, что будут какие-то неожиданности, – с сомнением заметил Станислав. – Их раза в два меньше, оснащены они хуже. Стоит им устроить что-нибудь, и мы их раздавим моментально. – Всё равно не расслабляйтесь, – посоветовал я. – Сам знаешь, первым умирает тот, кто вообразил себя бессмертным. – Это да, знаю случаи, – вздохнул Станислав. – Господин, а что здесь будет-то? Зачем мы этот лесок оцепили? – Здесь будет дуэль Высших, Станислав, – сказав это, я сам почувствовал себя неуютно от сказанного. – Драгана Ивлич будет драться с Мариэттой Кисой. Будьте осторожнее и сами держитесь подальше от лесочка. Оцепление потому и положено по правилам, чтобы случайные люди близко не подошли. Хотя не только это, конечно. Вы ещё должны быть гарантией, что неслучайные люди не пройдут туда незаметно. В общем, с одной стороны, вам вроде ничего не угрожает, но с другой – будьте очень осторожны. И за грековскими надо присматривать повнимательнее. А если кто попытается пройти туда – пусть сразу кладут нарушителя мордой вниз. И главное, пусть первым делом докладывают о нарушении. Если какая-нибудь Высшая попытается пройти, убив патруль, мы должны немедленно об этом узнать. По мере того как я говорил, у Станислава глаза округлялись. Понимаю его удивление – дуэль Высших сама по себе дело нерядовое, а если кто об этом и знает, тот не болтает. Распускать язык о делах Высших вообще вредно для здоровья, а о таких особенно. – Всё понял, господин, немедленно проведу инструктаж, – кивнул Станислав, отойдя от удивления. – Только про дуэль ничего не говори, – посоветовал я. – Ни к чему лишние разговоры. Кто не знает, тот не болтает и живёт долго и счастливо. – Это само собой, – согласился он. Я кивнул ему и двинулся к нашим Высшим, а Станислав немедленно забубнил что-то в мобилку. Дамы внимательно слушали Тирину. Мама кивнула мне и снова повернулась к Алине. – Главное, не забывай, что Машка обожает разные подлые трюки, – наставляла она. – Она ещё на студенческой практике постоянно что-то придумывала. – Я помню, – грустно вздохнула Драгана. – Я сама не против подлых трюков, просто они у меня плохо получаются. – Не знаю, как сейчас, – продолжала Алина, – но раньше она не очень хорошо чувствовала Силу. Она всегда брала мощью, и на этом можно попробовать сыграть. Драгана снова вздохнула и не ответила. – Лина, кончай её заводить, – вмешалась мама. – Понятно, что ты сама нервничаешь, но этим ты ей только навредишь. Гана, просто успокойся и настройся на победу. Не надо себя недооценивать, ты вполне способна с ней справиться. Драгана кивнула и обратила внимание на меня: – Как у тебя дела, Кеннер? – Всё в порядке, – отозвался я. – Оцепление установлено, от грековских проблем не ждём. Если они попытаются что-то устроить, Лазович заверил меня, что мы их легко раздавим. – О, Кеннер, и ты здесь, – внезапно заметила меня Алина. – И ты здравствуй, – вежливо откликнулся я. – Где же мне ещё быть? Думаешь, у меня получилось бы заняться своими делами как ни в чём не бывало? Она попыталась мне улыбнуться, но не очень удачно. – Что-то у вас настроение какое-то небоевое, – заметил я с огорчением. – Соберитесь, что ли. Гана, ты в самом деле себя недооцениваешь. Может, ты когда-то и была слабее неё, но в последнее время ты очень подросла в силе. Я не стал говорить прямо про пещеру, поскольку мама про это путешествие не знала, и просвещать её на этот счёт я определённо не собирался. Но Гана прекрасно меня поняла, и аргумент подействовал. Я почувствовал, что рисунок эмоций немного изменился, и появилось нечто, уже больше похожее на уверенность в себе. – Может, тебе дать пистолет? – спросил я заботливо. – Пуля в лоб очень сильно отвлекает внимание, мы проверяли. Драгана засмеялась и махнула рукой. Ну слава богам, удалось её выбить из этого упаднического настроения. – Ну если не хочешь пистолет, – продолжал я, – возьми с собой вот этот камешек. – Я протянул ей один из тех странных сатуратов, которые выронил Сын Камня. – У меня не было случая всерьёз с ним разобраться, но я заметил одну любопытную особенность – он помогает сфокусировать Силу. Или волю, я так и не понял толком. Нужно как бы направить поток воли через него, и отклик Силы будет гораздо звонче. Я не знаю, как это объяснить. – Я примерно поняла, что ты имеешь в виду, – кивнула Драгана, беря у меня камень. – Вообще-то, ты обещал, что не станешь с ним экспериментировать. – Я и не экспериментировал, – пожал я плечами. – Просто ношу его с собой, и иногда играю. У меня лучше получается сосредоточиться, когда я его в руках верчу. Случайно наткнулся на такое вот интересное свойство. Драгана осуждающе покрутила головой, но говорить ничего не стала. Вместо этого она достала из сумочки рулончик клейкой ленты и аккуратно приклеила камень к руке так, чтобы он был полностью закрыт рукавом. – Да просто любопытный сатурат, – пояснил я маме в ответ на её вопросительный взгляд. – Мы в горах их нашли, ну я и попросил себе несколько. Потом его тебе покажу. У Алины с Драганой промелькнули улыбки от моего слегка упрощённого пояснения, но дополнять его они не стали. – А где, кстати, оппонент? – перевёл я неудобную тему. – Приближается, очень скоро будет, – ответила мама. – Вы что, не чувствуете напряжение Силы? – вопросительно подняла она бровь в ответ на удивлённые взгляды. Драгана с Алиной переглянулись и опять уставились на маму. – Вокруг сильных Владеющих возникает как бы локальное искажение Силы, – пояснила мама. – Вы поле как ощущаете? – Ощущаем, но явно не так, как ты, – ответила Алина, опять переглянувшись с Ганой. – Ладно, сейчас не время и не место это обсуждать. И в самом деле, неподходящее время для разговоров о теории. Мы замолчали, глядя на дорогу, и действительно, из-за поворота почти сразу показалась колонна дорогих самобегов, неуклюже переваливающихся на деревенских колдобинах. Машины остановились, и из первой вылезла Киса, которую я до этого пару раз мельком видел на приёмах. Она окинула нас взглядом, полным брезгливого презрения, и я немедленно почувствовал, что кличка «Киса» была слишком мягкой. Я бы придумал что-нибудь похлеще. Одним из секундантов оказалась уже знакомая Анна Максакова, которая мрачно на нас посмотрела, задержала взгляд на маме и помрачнела ещё больше. Вторым секундантом была незнакомая мне Высшая. В эмоциях у неё на удивление не прослеживалось никакой враждебности, только лёгкое любопытство. Они приблизились к нам и остановились. Никто не говорил ни слова. – Зачем вы здесь, Арди? – наконец подала голос Максакова, глядя на меня в упор. – Я буду зрителем, – безмятежно объяснил я. – Зрители не допускаются. – Буду вам признателен, сиятельная Анна, если вы подкрепите своё высказывание цитатой из регламента, – дружелюбно улыбнулся ей я. – Запрещено только присутствие седьмого ранга и выше, – пояснила Анне незнакомая мне Высшая. – Про низкие ранги ничего не говорится. Какой у вас ранг, молодой человек? – Можно сказать, что никакого, сиятельная. Я студент третьего курса Академиума. – Смело, смело, юноша, – кивнула она, с любопытством меня разглядывая. – Но если вас не пугает опасность, то присутствовать при поединке вам не запрещено. В эмоциях у неё прослеживалось веселье – её ситуация явно забавляла. В отличие от Кисы, которая рассматривала меня как мерзкое насекомое. – Но у нас-то нет зрителей, – возразила Максакова. – Вы вправе пригласить кого пожелаете, – я улыбнулся ещё шире. Максакова поджала губы и собралась было сказать мне что-то резкое, но бросила взгляд на маму, которая смотрела на неё нахмурившись, и предпочла промолчать. – Чего мы ждём? – резко спросила Киса, уставившись на Драгану. – Пора решить наш вопрос окончательно. – Давно пора, – согласилась Драгана, в ответ сверля её взглядом. В воздухе, как туман, висела концентрированная ненависть, от которой, казалось, вот-вот проскочит искра. Их нелюбовь друг к другу явно не вчера возникла. У меня даже зародилось лёгкое подозрение, что кличкой «Киса» Мариэтту наградила именно Драгана. Они разом развернулись и двинулись в лес. Мы потянулись следом. – Лина, какие правила? – спросил я Алину вполголоса. – В схватке-то? Да никаких. Покажи всё, что умеешь и постарайся не умереть. – А в чём состоит функция секундантов? – В основном только засвидетельствовать. Следить, чтобы в поединок никто не вмешивался. Ну и защитить своего бойца, если на него нападут секунданты противника. Но это очень редко происходит – такое уже не выдать за случайность, и обязательно будут последствия. Но с Милой на нашей стороне они даже пикнуть не решатся. Ничего такого не будет. – Кстати, Максакова настроена против нас очень сильно, а вот у второй эмоции довольно нейтральные. – И это тоже. Мы с Ланкой никогда особо не дружили, но ничего плохого про неё сказать не могу. И вообще у неё репутация порядочного человека. Если бы Киса планировала какую-нибудь подлость, она бы Ланку точно не позвала, та в сомнительном деле ни за что участвовать не станет. Лес был довольно чистым, практически без валежника. Идти по нему было несложно, и минут через двадцать мы дошли до поляны саженей тридцати размером, которая находилась практически в самом центре не такого уж и большого лесочка. Мы остановились на краю поляны, а противники двинулись к центру, поглядывая друг на друга и не сближаясь.