Аяр не выпускал, он забирал ее. Забирал мою магию! Решительно, зло и неумолимо! Не интересуясь моим мнением, не чувствуя попыток вырваться, держа так крепко, что я и вздохнуть без его позволения не могла! Это был не холод и не жар, это была боль. Будто магию внутри меня раздробили на миллион мельчайших острых осколков и теперь вытягивали, не обращая внимания на то, как каждый осколок вспарывает меня изнутри. Вытягивали без жалости и сожаления, не оставляя шансов вырваться… Хотя нет, одна возможность была. Аяр забирал магию жизни, но ведь у меня есть не только она… От мысли о том, чтобы применить к нему магию смерти, меня замутило, ноги подкосились. Если бы не крепкие руки, я бы точно упала. А может, это и не из-за мыслей было, потому что Аяр оторвался от меня в то же мгновение, позволяя сделать такой долгожданный жадный вдох. Чтобы встать и хотя бы посмотреть на него, у меня не было сил. Перед глазами все кружилось и плясало, не оставляя шансов собраться с мыслями и серьезно обо всем подумать. Мне было плохо, но все же нашлись силы тихо спросить: – Как ты… сделал это? Ну не мог же он поглотить мою магию. Невозможно забрать ее против воли хозяина! Просто невозможно, Аяр сам говорил мне, и так написано во всех книгах. Но он сделал это. Как?! – Ты – часть меня, – холодно произнес Аяр, легко подхватывая меня на руки и прижимая к груди. – С тех самых пор, как сказала «да». Мне больше не нужно твое согласие. Звучало страшно и было несправедливо, и… То, что дальше сделал Верховный эор, наверняка останется в памяти жителей города на долгие-долгие годы. Он применил магию жизни. Применил так, как у меня не то что воображения, совести никогда не хватало ее применять! Все, что поглотил, фактически лишив меня сил, даже способности самостоятельно стоять, он выпустил из-под контроля, посылая одной тягучей волной, за считаные мгновения накрывшей весь город. Город загорелся, точнее, вспыхнули наводнившие его монстры, завыли, заскулили. Рычали и визжали только они, больше магия не коснулась никого. А Аяр, будто ничего и не произошло, спокойно призвал портал и шагнул в него, так и не выпустив меня из рук. Ругать меня начали раньше, чем мы ступили в нашу спальню. – Ты доигралась, Снежинка. В этот раз точно доигралась. И меня, не способную элементарно сопротивляться, потому что некоторые личности устроили мне вынужденное магическое истощение, уложили на кровать и заботливо укрыли одеялом. Ни слова не произнеся, Аяр отошел к окну и сгорбился, опершись руками на подоконник. Но и мне сказать ничего не позволил, потому что, как всегда, заговорил сам: – За какой тьмой вообще, Вика? Как у тебя хватило ума сунуться туда? – Оно пробудилось еще до нашего появления. – И ты, конечно же, знала об этом еще до того, как додумалась покинуть наш дом и вернуться туда, где вы все чуть было не погибли. Его голос был пропитан злостью. Не той слепящей глаза яростью, как на площади, а толстой прочной злостью. Я не ответила, мои слова Верховному и не нужны были, чтобы верно все понять и прийти к правильным выводам. – Знала и не пожелала сказать мне. Сожаление неприятно завертелось внутри. – Аяр, – тихо позвала. – Кто я, Снежинка? – Он не кричал, даже голоса не повысил, когда спрашивал это, требовательно глядя на меня. Я закусила губу и промолчала. – Я не мальчишка на побегушках, за спиной которого можно проворачивать тайные операции и думать, что за это ничего не будет. Будет, Снежинка. Если я говорю, а ты меня не слышишь, то я перестану сотрясать воздух и буду делать так, как считаю нужным. И мне все равно, будешь ли ты обижаться или ненавидеть: если только так можно обезопасить тебя от глупостей и печального конца, то я пойду на эту жертву. Каждое его слово было похоже на проворачивание ржавого ножа в моем сердце. Нестерпимо больно, так, что горло рвало криком, и хотелось закрыть глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать… Но не успела и рта раскрыть, как вдруг от Верховного эора отделилась приличная часть окутывающей его тьмы, подлетела ко мне и уверенно проникла в мою ауру. И угнездилась там, не обращая внимания на сопротивление магии и всего организма, не остановившись даже тогда, когда у меня от крика перехватило дыхание и все тело выгнуло дугой. Это произошло быстро, фактически молниеносно! Яркая вспышка резкой боли, пронзившей все тело, ужас, мелькнувший в сознании, и вот я уже снова могу дышать и чувствовать собственное тело… Неуловимо изменившееся тело. Будто сотни невидимых тончайших ниточек оплели меня по рукам и ногам… – Иди сюда, – позвал Аяр каким-то безжизненным голосом, глядя в стену напротив, но не на меня. И я, сама не понимая как, откинула одеяло, свесила ноги, встала, пошатнулась, но медленно побрела к жениху, не сводя с него перепуганных глаз. Потому что это была не я! Точнее, тело мое, но им будто не я управляла! Будто кто-то дергал за невидимые ниточки, заставляя меня подчиняться чужой воле. – Молчи, – мрачно велел Аяр, когда я остановилась перед ним и он все же опустил на меня взгляд. И рот, который я открыла для панического «Что происходит?!», спокойно закрылся. Я не могла произнести ни звука. Стояла, чуть пошатываясь от магического истощения, дрожа скорее от страха, чем от холода, не сводила широко распахнутых глаз с мрачного лица Аяра, не в силах поверить в происходящее. – Это заклинание подчинения, – глухо пояснил Верховный эор, подошел, легко подхватил меня на руки, вернул на постель, укрыл и отошел на шаг назад, чтобы, глядя мне в глаза, жестко добавить: – Оно не вечное, к сожалению, продержится сутки, за которые, надеюсь, я успею вернуться. А ты, Снежинка, в мое отсутствие не смеешь покидать замка. Даже думать о том, чтобы куда-либо исчезнуть. Когда я вернусь, ты будешь здесь, в нашем доме. И мне не придется бегать за тобой по всему материку, молясь о том, чтобы с тобой ничего не случилось. Если бы могла, я бы много ему сказала. Столь много, что у меня, вероятно, закружилась бы голова от переизбытка эмоций. Но это, как выяснилось, была еще не вся задумка Верховного. Шагнув ко мне, коснулся щеки, заглянул в полные слез глаза и шепнул: – Спи. И в тот же миг я провалилась в сон. – Распутал. Вставай, красавица! Проснулась я, словно по щелчку, – резко открыла глаза и мгновенно села, заставив Паклю отодвинуть в сторону громадную мохнатую морду и с интересом на меня посмотреть. Ощущения были… странными. Очень странными. Будто я проспала несколько суток, все тело затекло, мысли путались, и ускользало понимание того, что вообще происходит. Медленно, со скрипом, но сознание все же проскользнуло ко мне, чтобы с силой ударить из-за угла, и я безвольным мешком упала обратно на подушки. Это был не просто шок, это была смесь глубочайшего потрясения, неверия, страха и обиды. Аяр никогда так не делала. Ни разу за четыре года нашей совместной жизни! У нас много чего приключалось, были разочарования, обиды, непонимание, но чтобы вот так… С одной стороны – мне было очень, очень неприятно, даже больно из-за его… предательства. Но, с другой стороны, гораздо хуже было оттого, что я только сейчас подумала о том, что Аяр чувствовал всякий раз, как я покидала пределы нашего защищенного от всего на свете дома. И это было странно и не желало укладываться в голове. – А давай-ка мы с тобой слезы оставим на потом? – жизнерадостно предложил дух, как оказалось, внимательно наблюдавший за мной. Он переступил с одной громадной лапы на другую, сверкнул хитрым прищуром голубых глаз и замолчал в ожидании ответа. Ждать ему пришлось долго, потому что мысли никак не желали выстраиваться в логичный ряд, путались, кружились, а то и вовсе пропадали из головы. А еще было ощущение, что я – выжатый фрукт. Все изнутри выбрали и оставили только кожуру. – Ты что здесь делаешь? – в конце концов спросила духа, который предпочитал жить в поселении магов смерти вместе с малышкой Лией, а в нашем доме появлялся крайне редко, когда что-то случалось. – Мимо проходил, – невозмутимо солгал Пакля, – решил к тебе заглянуть. Смотрю, а на тебе заклинание подчиняющее! Достала все-таки Верховного, да? Молоде-е-ец, моя школа! Пакля тобой гордится, девочка, ты небезнадежна! А вот Аяр полентяйничал, да, потому что заклинание его – фуфло. Нет, ты бы не распутала, конечно, но хорошо, что я мимо проходил. И он улыбнулся, хитро и вместе с тем невинно. Так, что сразу становилось понятно: нигде он случайно не проходил. Случайно Пакля вообще ничего не делает. – Так ты его распутал? – уточнила, предпринимая невероятную по своей абсурдности попытку подняться на ноги с магическим истощением. Ощущения… не очень хорошие. И это самое приличное, что пришло в голову. Вы когда-нибудь теряли много крови? Может быть, были чьим-то донором? Магическое истощение отчасти похоже: такое же сильное головокружение, путаные мысли, озноб, легкая тошнота и общее состояние слабости. – Да, – подтвердил Пакля, любезно подставляя громадный пушистый бок, на который я и повалилась, едва встав на ноги. Меня опутали за талию мягким, но крепким хвостом, удерживая от падения, и осторожно усадили обратно на кровать, чтобы наградить укоризненным взглядом и потребовать: – Рассказывай. Скрывать от Пакли мне нечего, к тому же он был древним духом, и имелся неплохой шанс, что он может оказаться полезным. Так что я рассказала ему все: с чего началось, что вообще произошло и что я обо всем этом думала. Пока говорила, устала окончательно. Пакля слушал внимательно, но в какой-то момент вышел, о чем-то распорядился, и уже через пару маэ мне принесли полноценный обед. Или ужин? А, неважно. Главное, в основе его был восстанавливающий магические силы чай. Дух внимал молча, не перебивая, лишь иногда что-нибудь уточняя. А когда я спросила закономерное «Что делать?», сильно задумался. И все думал, думал, сидя на полу и постукивая кончиком хвоста по ковру, смотрел в одну точку перед собой и молчал. Я медленными глотками допивала чай, не мешая ему искать возможный ответ на мой вопрос. Наконец чай был допит, а когда Пакля поднял на меня глаза и открыл рот, случилось страшное. И странное. Мы с ним одновременно содрогнулись. Не знаю, на что так среагировал дух, но меня в одно мгновение будто ледяной волной окатили! Вмиг похолодели подаренные Аяром украшения-артефакты, а внутри меня будто образовалась толстая корка льда, сжимающая органы и мешающая сделать вдох. Больно. И очень страшно, до безумной паники и истеричного желания вскочить на ноги и бежать… Куда? К сожалению – или к счастью, не знаю, – но я точно знала ответ. Его же озвучил и Пакля: – Аяр. – И добавил, напряженно глядя на меня: – Что-то происходит. Я и сама это отчетливо ощущала всем телом. Страх, что расползся внутри, – не за себя, а за того, о ком я переживала много больше, чем о себе самой. – Что? – Язык не слушался, тело словно окаменело. – Понятия не имею, – нахмурился дух, глядя одновременно на меня и сквозь меня, на что-то далекое, скрытое от моих глаз. А затем сказал такое, отчего у меня волосы на затылке дыбом встали: – Он с ведьмой. Не знаю, откуда у меня появились силы вскочить на ноги. Не знаю, как вспомнила формулу призыва портала и смогла наложить ее на магию смерти, которой вообще предпочитала не пользоваться. Не представляю, как узнала, куда нужно идти, – я думала об Аяре, рвалась к нему всей душой и до дикого крика боялась не успеть, прийти позже, чем случится что-то непоправимое… Привычно светлый портал на сей раз пугал непроглядной чернотой, но поглотил меня с такой же охотой, чтобы, швырнув пару раз о невидимые препятствия, выкинуть где-то далеко-далеко от замка, на холодной улице с наполовину разрушенными домами, воем злого ветра, рыком голодных монстров, мгновенно оборванным смешком ведьмы. В повисшей с моим появлением тишине отчетливо прозвучал глухой рык Верховного эора. – Викулька! – воскликнула явно обрадованная моим появлением ведьма голосом Вэр, от которого у меня сжалось сердце. – Снежинка, – тише, но странным образом отчетливее проговорил Аяр одновременно с ней, стоя в десяти шагах от меня, и от его взгляда у меня не просто сердце сжалось – меня всю изнутри скрючило и начало выворачивать! Он смотрел одновременно со злостью, тревогой и отчетливо видимым желанием как можно быстрее спрятать меня от опасности. Точно знаю, потому что сама смотрела на него точно так же. Он стоял, крепко сжав кулаки, и даже забранная у меня магия не позволяла ему долго держаться против армии, собравшейся вокруг. Он был уже обессилен, но все равно продолжал излучать злую уверенность и непоколебимую решимость победить.