О нет, эта не лучшая идея. Еще этого мне не хватало. — Потому что лечить мозги у психолога это не очень — то и круто. — Это из — за твоей мамы? — Это из — за всего, что происходит со мной! — взрываюсь я и встаю, чтобы подойти к окну. Перевожу дыхание. Может, стоило оставить все в тайне? Я ведь даже не знаю когда смогу рассказать Алексу обо всем, что произошло со мной в Хьюстоне и произойдет ли это вообще. Мне так хочется чтобы кто — то наконец пожалел меня и сказал что все будет хорошо. Это тяжело на самом деле. Все это оказалось в тысячу раз хуже, чем я могла себе представить. Этот чертов город, который я очередной раз возненавидела! Все здесь приносит мне только боль. Каждый переезд давался мне с трудом, но в Бостоне, оказалось куда сложнее. Здесь я вернулась к прошлому. Это отвратительное чувство, будто каждый день озноб в теле. Наверное, именно поэтому я с такой легкостью переключилась на Дэниела. Он отвлекает меня от всего, что происходит со мной. Сама того не понимая, я все больше хочу узнать о нем, о его жизни и это рассеивает мои тяжелые мысли обо мне. — Я говорила ей о приступе, и она думает, что это очень важно. — Она поможет? — спрашивает он с какой — то надеждой. — Ты так спрашиваешь, будто я чокнутая. Так и знала, что не нужно говорить об этом ни кому. Этого я и боялась. Боялась, что все вокруг будут считать, что со мной что — то ни так. Мне пришлось сделать вдох, чтобы успокоиться. Спиной чувствую его взгляд на себе. — Прости, что не подбираю слова, я не это имел ввиду. У тебя была истерика или что — то в этом роде, а я хочу знать, как от этого можно избавиться. — Она не врач, она психолог, мы беседуем, она задает вопросы и узнает суть моей проблемы. Я повернулась и посмотрела на Алекса все еще с сомнением. Понимает ли он, о чем я вообще говорю? — Как давно ты посещаешь ее сеансы? — спрашивает он, когда поймал мой взгляд. — Почти, сразу же, как приехала сюда. Его взгляд был каким — то растерянным, в уголках глаз появились морщинки. — Я ни хотела вас впутывать в свою жизнь и даже не хотела, чтобы вы знали о моем приезде, — признаюсь я. Кажется, на его лице я сейчас читаю некую растерянность и злобу одновременно. Какое — то время он пытается понять, что означают мои слова. Затем, когда понял, его лицо болезненно перекосилось. Не хотела я вот так все на него набросить. — Вот как? Значит, ты даже не задумывалась о том, чтобы встретится с нами? Его голос звучал слабо. Чувствовалась какая — то раздраженность, или скорее обида. — Значит, когда ты оказалась в Бостоне, у тебя даже не возникла мысль меня увидеть? Алекс встал с кровати, но теперь он не смотрел на меня, а ходил по комнате, раздражая меня этим еще больше. — Доктор Крамкай уговорила меня и сказала, что мне необходимо это сделать. Алекс все еще не может поверить в то, что я говорю. Он пытается взять себя в руки. — Постой, то есть если бы ты не пошла к этому психологу, мы бы ни встретились? Он вдруг посмотрел на меня с какой — то надеждой, но я не знала, что ему ответить. — Не знаю. Зачем об этом говорить вообще? Я же приехала к вам. — Нет, я хочу понять, Трис. Когда мне позвонила мама, она не сообщила в чем дело, просто сказала, чтобы я срочно приехал. Чтобы ты знала, я очень редко приезжал к родителям, и почти с ними не общался, до момента, когда ты приехала. Когда я увидел тебя, я даже сейчас не могу описать, что я почувствовал в тот момент. Прошло столько времени, и я даже не надеялся, что увижу тебя, когда — либо, — он замолчал, обдумывая сказать какие — то важные слова для меня. — Я жил прошлым, понимаешь? Жил все это время твоим прошлым. А боль лишь с годами тихонько угасала. Моя жизнь могла сложиться иначе, но я творил такое, что теперь всю жизнь буду разгребать свои ошибки. Я родителям в глаза не могу посмотреть, Трис, потому что мне стыдно, — бормочет он на последнем дыхании. О чем он говорит? Я не понимаю, о чем сейчас вообще идет речь. Мы смотрели друг другу в лицо. — То, что со мной произошло, лишь обстоятельство твоей жизни, — произносит он последнее. Начинаю вспоминать слова психолога. Как — то она сказала мне, что люди стараются уходить от сути и почему то сейчас мне казалось, что Алекс делает то же самое. Он однозначно что — то не договаривал. Он будто хочет мне что — то сказать, но ходит, вокруг боясь сказать мне то, что возможно причинит ему боль. — Я виновата, в том, что твоя жизнь не сложилась? — спрашиваю я, ожидая, что он объяснится. Алек поднял свой взгляд, и я увидела его глаза. Они были не такими как раньше. В его взгляде я увидела боль. Никогда прежде не видела его таким растерянным. Я не думала, о том, что он может быть таким ранимым. Но что произошло в его жизни? Он сделал медленный вдох и выдох. Алекс погрузил в волосы руки и едва слышно прошептал: — Нет, ты в этом не виновата. — Ты говорил, что я значу для тебя больше чем когда — либо, — говорю я сразу же. Сейчас он явно обманывал меня. А мне хотелось дойти до сути. Алекс посмотрел на меня. — Я не говорил тебе такого. И здесь он был явно прав, потому что он не говорил мне, а написал об этом в письме. Встаю с кресла и подхожу к комоду, где лежит маленькая шкатулка. Открываю ее и достаю оттуда старую пожелтевшую бумажку. Потом подхожу к нему и отдаю ее. — Что это? — спрашивает он, разворачивая маленький листок. — Эти твои разговоры о том, как тебе было сложно жить дальше. Твои слова сплетаются с твоими мыслями из письма. До меня только сейчас это дошло. О каком секрете ты говорил? — требую я, наблюдая за тем, как он начинает вчитываться в слова на листке. Алекс молчит, но почти сразу же замирает. На его лице появляется страх, паника и определенно беспокойство. Он слишком растерян и по — прежнему молчит. Мне давно хотелось поговорить с ним насчет его письма, но не было подходящего момента. А сейчас, когда он заговорил о прошлом, это будто тот самый момент. Ему придется рассказать мне, что он не договаривает. — Откуда у тебя это? — низким голосом спрашивает Алекс, все так же уткнувшись взглядом в бумагу. Прежде чем я собираюсь что — то ответить, он рвет листок на части и со злостью сжимает их в ладони. — Зачем ты это сделал? — спрашиваю я, окончательно запутавшись во всем этом разговоре. Лицо Алекса выглядело серьезным. — Где ты это взяла? — спрашивает он снова, его голос звучал жестче в этот раз. Секунду мы смотрим, друг на друга и до меня, наконец, доходит. Он забыл об этом письме! — В нашем тайнике, — отвечаю я, когда меня словно осенило. — Там же живут люди. — Как видишь, это мне не помешало, — отвечаю я резко. — Что ты хотел мне сказать этим письмом? — Трис… — Почему сейчас ты не хочешь об этом говорить? — задаю я следующий вопрос. — Я был вне себя и не понимал что пишу, — говорит он и отводит свой взгляд. Что? Не могу поверить, что он пытается меня сейчас обмануть. — Ложь… Ты что — то скрываешь от меня! Алекс посмотрел на меня, с какой — то надеждой. Почему ему так важно скрыть это? — Ты приходишь ко мне и просишь рассказать, что происходит со мной. Что насчет тебя? Когда ты будешь готов рассказать мне, то, что так сильно тебя беспокоит? — Я ничего не скрываю Трис! Просто в моей жизни были не лучшие моменты, черт возьми! В конце фразы голос срывается и он отворачивается. Никогда прежде я не видела его таким, и это задевало что — то внутри меня. — Мне бы не хотелось вспоминать те времена. Все было довольно сложно. Я задумываюсь над его словами. Мне тоже не хотелось говорить, что я хожу к психологу. Но я ведь преодолела в себе все и рассказала ему. Так почему он не может так же поступить? — Эмили… она знает об этом? — О чем?