– Наденьте. – Ладно, если у вас с этим проблема. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Вообще-то нагота естественна. Кофе нет? – Вот жалость, только что закончился! На полу валялись рубашка, две пары шлепанцев – его и ее, заключила Ева – и коротенькое черное платье. В другой куче – черные высокие ботинки до колена и сапоги с семимильными блестящими каблуками. – В постели, как я понимаю, вы были не один, – промолвила Ева. Диас снова ухмыльнулся, натягивая штаны. – Редко сплю один… Полжизни за смузи! – Зевнул, умудрившись даже при этом выглядеть сексуально, и уплыл на кухню сквозь проем из волнистого стекла. Послышалась возня с посудой. – Говнюк! – пробормотал Макнаб. Пибоди прокашлялась и снова сглотнула. Диас вернулся с колоссальным стаканом шпинатно-зеленой жидкости. – Простите, на всех не хватит. Сделал три жадных глотка. – Ух, штырит!.. Так о чем вы? – О Джейле Кемпбелл. – Джей-Джей? – Он пожал плечами, рухнул в кресло и снова отпил из стакана. – А что? Танцевать с девушкой, как я слышал, пока не преступление. Из-за этого вызвала полицию? Совсем рехнулась! – Она пропала. – Куда пропала? Ева решительно подошла, наклонилась к нему и хлопнула руками по подлокотникам. – Слушайте меня внимательно! – О’кей… А глаза у вас клевые! Вам говорили? С такими глазами и фигурой можно на подиум. У меня есть связи… – Заткнитесь и слушайте! Джейла Кемпбелл ушла с вечеринки, на которой вы были вместе, и после этого ее никто не видел. – Отсиживается где-нибудь, дуется. Она такая. – Есть причины полагать иначе. Вы один из последних, кто с ней говорил. В котором часу это было? – Не знаю. Она завелась из-за Смоки. Мы просто танцевали… – Диас кинул взгляд на полупрозрачную черную занавеску на входе в другую комнату. – Пританцевали сюда? Снова усмешка, как будто он не мог с собой совладать. – Не наказуемо. – В котором часу? – Господи, не знаю я! Проторчали там, наверно, до двух, потом пошли сюда, пешком – чертовы такси все куда-то провалились – и основательно потрахались. – Диас сверкнул ровными белыми зубами. – Джейла сама сказала, что у нас с ней все, так что я теперь, как это… свободный агент. Дуется где-нибудь. Не захотела идти домой, где сучка-соседка станет тыкать ее носом в лужу. Кретинка взвилась, когда я предложил перепихнуться втроем! – Да, урод уродом… – Что?! Ева выпрямилась. – Я могу вернуться сюда с ордером и перевернуть этот сарай вверх дном. Найдем все нелегальные препараты, которые вы еще не успели употребить. – Я чист! Вы ничего не докажете! – Докажу, только руки марать неохота. А теперь, урод, слушай. Женщина, с которой ты спишь несколько месяцев и которая помогла твоей драгоценной физиономии появиться в рекламе, пропала. Возможно, ранена или мертва. Хоть притворись, что тебе не все равно! – Кто ей виноват, что она так завелась… В каком смысле «мертва»?! На смазливом лице впервые мелькнула тень тревоги. Ева молча повернулась и махнула Пибоди с Макнабом. – В каком смысле «мертва»?! – Пусть теперь подергается… – произнесла Ева, выходя. – В самом деле хорошенький, – заметила Пибоди. – И в самом деле урод. – Хорошенький урод не имеет к пропаже Кемпбелл никакого отношения, помимо того, что из-за него она разозлилась и ушла одна. Будь моя воля, устроила бы его в обезьянник на пару неделек! – Он пару не протянет, – пробормотал Макнаб. – Вот именно. Стали спускаться по лестнице. – Ты пялилась! – Макнаб хмуро посмотрел на Пибоди. – Понятное дело! Голый! И сложен как! Была бы тетка, ты бы тоже пялился. Ева возвела глаза к небу и с шага перешла на рысь. – Спорим, раскошелился на пластику! – донеслось сзади. – Если и так, то не зря. Но мне нравишься ты, целиком, вплоть до твоей костлявой задницы! Слава богу, Еве не пришлось смотреть, как для пущей убедительности Пибоди эту костлявую задницу ущипнула. – Не мужик, а шлюха! – не унимался Макнаб. – И, между прочим, Даллас, вовсю к тебе клеился! Рорк бы его живо пришлепнул, только бы и осталось, что мокрое шлюшье место! – Стоило бы руки марать, я б и сама пришлепнула. – Ева остановилась на нижней ступеньке, преградив им дорогу. – Шлюха (ей даже нравилось это слово), урод, говнюк. Черт-те что и сбоку пуговка! – Бантик, – поправила Пибоди. – Бантик – красиво. Хрен ему, а не бантик! – А-а, – Пибоди задумалась и кивнула. – Логично. – Главное, он не знает, да и плевал, где Джейла Кемпбелл. Мы тоже не знаем, но нам не плевать. Фиг с ним… До машины почти три квартала. Погода – жуть. Вызову роботов-патрульных, скину им фото Джейлы, пусть опросят население между ее домом и квартирой, где вчера гуляли, используя самый вероятный маршрут. – Давай я это сделаю, – предложила Пибоди. – Если хочешь. А ты, Макнаб, проверь, что я говорила: место похищения Купера, место, где выбросили его труп, и квадрат, откуда отправила сообщение Кемпбелл. Зазвонил телефон, Ева вытащила его, увидела номер Бакстера и шагнула в царство снега. – Даллас слушает. – Приветствую! Тут у нас помощник шерифа Уильям Т. Баннер из какого-то Сибилс-Понд в Арканзасе. Хочет поговорить по поводу убийств. Я проверил – действительно работает у шерифа уже пять лет. Отправил его пока в кафе, потому что говорить он желает только с вами. – Сибилс-Понд… – Она напряженно вспоминала, но маршрутов и населенных пунктов было слишком много. – Я в Гринвич-Виллидж, сейчас еду в управление. Еще одна пропажа. Запиши и начинай работу. – Диктуйте! – Джейла Кемпбелл… Она ехала по ужасающим пробкам, вдыхая аромат жареных каштанов и горячего шоколада, который Макнаб с Пибоди заказали себе у автоповара на заднем сиденье. Снег и уютные запахи во время праздников – еще ладно, но праздники-то закончились. Почему эти двое никак не угомонятся! К тому времени, как Ева припарковалась в управлении, ей казалось, что она пешком пересекла все Заполярье. – Зачем они вообще на улицу повылазили! Не умеешь водить – сиди дома! Регистрационный номер эхо-чарли-чарли-восемь-семь-три. Выпиши штраф! – Штраф? – переспросила Пибоди, вылезая из машины.