– Это почему? А, не важно… – быстро добавила Ева. – И так и так глупо. Если ты ведьма, почему сиськи холодные? Я стерва, и еще вчера мои сиськи были очень даже теплыми. – Славно отдохнули? – Не отстой. Голубое небо, лазурная вода, белый песок и Рорк. Да, не отстой… Только отдых закончился. – Вызывай чистильщиков, бригаду из морга и приставь к трупу парочку патрульных. – Ева поглядела на часы. – Сейчас давай к нему на квартиру. Какой смысл будить спозаранок мать с такими новостями… Ева плотнее натянула на озябшие уши дурацкую шапку и обронила фонарь. Когда наклонилась, взгляд скользнул по телу, куда доставал луч. – Постой! Это же… Очки-микроскопы! – Что там? – Скажу, если дашь очки. Она опустилась на колени и передвинула левую руку жертвы. – Твою мать! Чуть не проглядела! – Что проглядела? – Пибоди достала из Евиного чемоданчика очки и надела ей на голову. Наклонилась. – Сердце! Столько крови и гематом, что едва не пропустила. Моррис у себя, конечно, обнаружил бы, но в этом свете… – Да что там? – Вон, под мышкой! – Ева наклонилась еще ниже и приставила пальцы. – Около дюйма в длину и ширину. Аккуратное, как дорогая татушка. Внутри инициалы: «Д» и сверху «Э». – «Д», наверно, Дориан. – Не исключено. Это, конечно, могло изменить версию. – Все-таки любовник или отвергнутый воздыхатель? До смерти или после? Подпись или заявление? Края четкие. Убийца не торопился, работал тщательно. – Маккуин вырезал на жертвах цифры, – припомнила Пибоди, – чтобы копы не сбились со счета. Может, все-таки подпись. «Э» развивает с жертвой болезненные, неадекватные отношения. А поскольку такие отношения ничем хорошим не кончаются, пускает в ход кулаки, связывает Дориана, затыкает ему рот, мучает, убивает и вырезает под мышкой сердце – свои инициалы поверх его. Ева кивнула – неплохая теория. Достоверная и логичная. – Прокатит. – Может, это не первые такие болезненные и неадекватные отношения. – И это в кассу… – Ева поднялась, сняла очки. – Пробьем по международной базе на похожие случаи. А сейчас поехали к нему. Не исключено, что там кто-нибудь знает его приятеля на «Э». – Мать живет в том же доме, – сообщила Пибоди, когда Ева жестом подозвала полицейского, маячившего в конце улицы. – Сэкономим время. Сначала – к нему, потом – к ней. – И, кстати, тоже играет в оркестре. На виолончели-детке. – У них есть детки? – Шучу. Она первая скрипка. То есть маленькая виолончель… – Будем считать, что смешно. Живут в одном доме, вместе работают. Наверняка знает этого «Э». И вообще его взаимоотношения с коллегами и любовниками. Ева отвернулась, чтобы дать краткие инструкции полицейскому. Поскольку опрашивать пока было некого – труп обнаружили патрульные роботы, – она села в машину и с невыразимым облегчением дала голосовую команду включить на всю катушку отопление. С еще большим облегчением стянула с вихрастой головы шапку со снежинкой. – Да ладно, ты в ней ужасно милая! – Если бы я хотела быть милой, не пошла бы в копы. – Ева запустила пятерню в короткие каштановые волосы. – Адрес, Пибоди! – Западная Семьдесят первая, между Амстердамом и Колумбусом. – Далековато. Пальцы Евы отогревались и покалывали. Одна из команд, которую она освоила в невзрачном с виду, но нашпигованном электроникой автомобиле, который специально для нее заказал муж, – это как программировать бортовой автоповар на кофе. Мелькнула мысль, что за чашечку настоящего кофе она сейчас, пожалуй, готова и убить. – Включить автоповар, – начала она. – Ура! – Заткнись, Пибоди, а то не перепадет. Автоповар включен. Что желаете, лейтенант Ева Даллас? – Один черный кофе, один с молоком, в дорожных стаканах. Минуту. Подать на переднее сиденье? – Да-да-да, подать. – Ух ты! – не унималась Пибоди. – Я думала, можно только на заднее. Класс! Компьютер объявил, что заказ выполнен, и из-под приборной доски выехали два стаканчика. – С ума сойти! – С этим лучше не торопись… – Ева взяла стакан с черной крышкой, оставив Пибоди второй, с бежевой. Кофе был выше всяких похвал, горячий и крепкий. – До чего хорошо! – Пибоди обхватила стакан обеими руками. – Не привыкай к кофе. Когда в следующий раз поедем на вызов ни свет ни заря, в минус три и жуткий ветер, то побалуемся. А так и не мечтай! Пибоди только улыбнулась и сделала первый блаженный глоток. – До чего хорошо! – повторила она. Глава 2 Видно, за игру на большой пузатой скрипке платят будь здоров. Дориан Купер проживал в двухуровневых апартаментах тщательно отремонтированного белого кирпичного здания, которое уцелело в Городских войнах. Сверкая большими окнами, оно расположилось в фешенебельном квартале Верхнего Вест-Сайда. Когда швейцар в классическом черном пальто поверх ливреи обратился к ней по званию и не стал издеваться над машиной без идентификационных знаков, Ева сообразила, что домом владеет Рорк. Швейцар по имени Фрэнк, очевидно, уже получил указания. – Чем могу служить, лейтенант? – Нам нужно попасть в квартиру Дориана Купера.