Круглое, почти ангельское лицо вытянулось. – Этого я и боялся! Прошу, входите, а то ветер… Я слышал, что мистер Купер пропал. Полагаю, вы его нашли и новость неутешительная. Ева шагнула в теплое фойе, разглядывая белый, в серых прожилках мрамор и вдыхая на удивление пряный аромат яркой охапки цветов в большой серебряной вазе на столе. – Да, нашли. И верно – неутешительная. – Миз Макензи, его мать, с ума сойдет! Жили душа в душу. Хороший был человек, скажу я вам. Непременно остановится, поговорит… – Все его знакомые разделяли ваше мнение? – Так сразу не скажешь. У него друзей много. Приходили и на вечеринки, и репетировать. – Любовницы, любовники? Фрэнк переступил с ноги на ногу. – Любая информация поможет в поимке убийцы, – тронула его за руку Пибоди. – Любая! – Понимаю, только сложно обсуждать жильца… У мистера Купера, по-моему, были и те и другие. Но ничего серьезного. – Ясно. В последние две недели его кто-нибудь спрашивал? – осведомилась Ева. – Он с кем-то ссорился? – Насколько мне известно, нет. При моей работе такое обычно мимо не проходит. – Ладно, Фрэнк, спасибо. Получите нам разрешение на доступ в квартиру. – Да. Шестой этаж, номер шестьсот, центральный вход. Поезжайте на первом лифте. Минуту, запрошу магнитный ключ… – Не надо, у меня универсальный. Кивнув, Фрэнк подошел к гранитной стойке и нажал пальцами. Загорелся экран. – Коридорный робот в подсобке. Я ее так рано не включаю, у нас обычно тихо. Все, можете ехать, лейтенант. Когда Ева и Пибоди направились к лифту, Фрэнк кашлянул. – Мать знает? – Осмотрим квартиру, потом поговорим с ней. Как вы заметили, час ранний. Никакого смысла поднимать ее ради таких новостей. – Ее это убьет. Они друг в друге души не чаяли. Да вы сами знаете… Ева кивнула, хотя и не знала, каково оно, когда мать в тебе души не чает. «Поднимаемся на шестой этаж», – объявил компьютер, и лифт поехал вверх, доказывая, что Фрэнк даст сто очков форы любому роботу. – Классный парень, душа компании, обожает мать, бисексуал, – рассуждала Ева. – Недурно для беглого опроса! – У швейцара грустный вид, – заметила Пибоди. – Верный признак, что в расследовании ожидается много печального. К гадалке не ходи. – Если потянуло на веселое, прощайся с отделом или вообще с полицией! Перед ними открылся широкий коридор с благородным серым ковром и классической живописью на стенах. На резных столиках между квартирами красовались тонкие стеклянные вазы с белыми цветами. Шестисотый номер занимал дальний от лифта западный угол. Роскошные апартаменты в роскошном здании. Да, подумала Ева, игра на большой пузатой скрипке неплохо кормит. – Отличная система безопасности, – заговорила она в диктофон, – камеры, идентификация по ладони, дополнительное усиление дверей. Она отключила все это хозяйство универсальным ключом и открыла правую створку двери. В прихожей немедленно загорелся приглушенный до десяти процентов свет. – Удобно, но темновато, – заметила она и добавила громче: – Лампы на полную мощность. – Ух ты! – Пибоди удивленно выпучила глаза. – Шикарно! Классика, подумала Ева. Как раз то, что нравится Рорку. Насыщенные глубокие цвета, мягкие, засасывающие диваны и кресла с высокими изогнутыми спинками. Цветы в старых дорогих вазах и свечи в изящных канделябрах. На стенах пейзажи – природа, город, море. – Сначала осмотрим низ, деловую часть. Надо проверить компьютеры и телефон. Ева пошла налево, Пибоди – направо. За двустворчатыми раздвижными дверями оказалось просторное помещение буквой «Г», которое совмещало в себе гостиную, столовую и кухню. Весьма солидную кухню, заключила Ева. Широкая плита, духовка, целых два автоповара и мили золотистой в крапинку рабочей поверхности. Как песок на пляже, подумала она, открывая наугад шкафчики и ящики. Дорогая кухонная утварь, идеальный порядок. В просторной, полностью затаренной кладовке обнаружился домашний робот, приятная коренастая женщина средних лет в сером платье и белом фартуке. Глаза смотрели безжизненно, как и положено спящему роботу. – Эй, здесь робот! – Ева принялась искать, где у него кнопка. – Гостевой туалет, обалденный музыкальный салон для гулянок высшего общества! Не меньше этой комнаты! – затрещала с порога Пибоди. – Фортепьяно, виолончель, контрабас, три скрипки, флейты-пикколо… Дай я! Она обошла Еву и нажала у робота на затылке, под бубликом седых волос. Голубые глаза ожили и повеселели. Расслабленный рот изогнулся в приветливой улыбке. – Утречко-то какое! И чем могу вам служить, дамы? Рорк от этого нарочитого ирландского акцента, наверно, содрогнулся бы. Или расхохотался. Его собственный вплетался в речь ненавязчивой мелодией. Ева ограничилась тем, что вскинула брови и показала жетон. Веселые глаза отсканировали его и получили подтверждение. – Что нужно блюстителям порядка от скромного робота? Лейтенант… – Даллас, лейтенант Даллас. А это детектив Пибоди. Когда вас активировали последний раз? – С удовольствием отвечу на все вопросы, только сначала проверю моего Дориана. Кабы не ваш визит, этот сорванец в такой час еще нежился бы в постели! – Сорванец? – Уж такой непоседа! И работает до седьмого пота, выступает. Если пришлось встать спозаранок, непременно захочет кофе. Могу и вам сделать чашечку… – Кофе он не захочет. Дориан Купер мертв. В глазах робота мелькнуло нечто вроде ужаса. – Сбой в обработке информации. Повторите, пожалуйста! В дело опять вмешалась Пибоди: – Простите, как вас зовут? – Мейв. – Мейв, вынуждены с прискорбием сообщить, что прошлой ночью Дориан погиб. Примите наши соболезнования. – Такой молодой и здоровый… Голос и глаза выдавали искреннее горе. – Погиб? Несчастный случай? – Убийство. Пройдемте в комнату, – распорядилась Ева. – Нечего торчать в чулане. – Его все любили. Простите, мне кажется, здесь какая-то ошибка… – Никакой ошибки. Личность установлена. Женщина-робот подошла к кухонной стойке и присела на табурет. – Почему люди такие непрочные? – Тайна, покрытая мраком. Когда вы в последний раз говорили с Дорианом? – Минутку. – Глаза на мгновение обессмыслились, затем приобрели озабоченное выражение. – Господи ты боже мой! Записи показывают, что мой Дориан выключил меня шестьдесят два часа восемнадцать минут назад. Это он уже столько мертв?