Решила покончить с этим поскорее и сердито зыркнула на Соммерсета. – Машины поданы? – Разумеется. Она еще больше сощурилась, и Соммерсет растаял, как дым. – Залезайте в машину. Фини, задержись на минутку! Баннер встал с корточек, распрямляя длинное тело, и напоследок погладил Галахада. Пибоди, выходя, чуть не свернула шею. – Кое-что, тут… – Ева протянула Фини коробку. – Тебе. Его руки живо спрятались в карманы, лицо опасливо нахмурилось. – С чего вдруг? Когда ей дарили подарки, она часто думала то же самое, и потому только пожала плечами. – Просто… Фини озадаченно и застенчиво сорвал бумагу. Чтобы не затягивать процедуру, она выхватила у него обертку, скомкала и швырнула на ближайший столик. Принялась надевать собственный плащ. – Ни хрена себе! Смущение, ошеломленность и радость. Ева вытянула из кармана шарф. Фини бросил коробку и разворачивал плащ. – Вот сукин сын! Поднял на вытянутых руках и ухмыльнулся. Цвета грязи – она выбрала его любимый, – с защитной подкладкой, до середины бедра. Рорк, отвечавший за дизайн, остановился на свободном простом покрое, а декоративным элементом сделал пуговицы в виде капитанских нашивок. – Сварганила мне чертов волшебный плащ! – Э-э, Рорк… – Сукин сын! – Продолжая ухмыляться, он ткнул ее кулаком в плечо, немедленно скинул старое пальто, тоже цвета грязи, и швырнул на пол. – И по размеру подходит, проклятое… – Перевернул обновку и, качая головой, обозрел подкладку. – Гениальный плащ, мать вашу за ногу! Чувствуя себя увереннее в обсуждении нательной брони, Ева расслабилась. – Не топорщится, легкая и надежная. Отражает прямой удар парализатора – подтверждаю. Нож – тоже, хотя я лично не проверяла. – Сукин сын!.. – повторил Фини в третий раз и посмотрел ей в глаза. Его уши едва заметно порозовели. – Спасибо. – Пожалуйста. Он наклонился за старым пальто и коробкой и снова посмотрел на Еву. – Большое спасибо. – Большое пожалуйста. – Представляю, что будет, когда жена увидит! – Провел рукой по коже плаща. – В погоню за негодяями, детка! – Этим и занимаемся… Когда расходились по машинам, Ева в четвертый раз услышала, как он бормочет «сукин сын». Пибоди устроилась с Макнабом на заднем сиденье. – Волшебный плащ? – затараторила она. – Ты подарила Фини волшебный плащ? О-о-о! – Что за плащ? – осведомился Баннер. – Почему волшебный? – Это полный улет! Смотрите! – Пибоди распахнула розовое пальто и показала подкладку. С некоторым облегчением Ева завела мотор и предоставила им трепаться о броне. Макнаб приподнялся и прошептал ей на ухо: – Для него это очень ценный подарок! Из ваших рук… Тронул ее за плечо, снова сел и произнес громко: – Кому горячего шоколада? Или понимает, что она будет рада, если их внимание переключится, или хочет такой же, подумала Ева. Она высадила Баннера с Макнабом в управлении и подождала, пока Пибоди перелезет на переднее сиденье, чтобы ехать в лабораторию. По дороге позвонил Сантьяго. – Мы в мастерской. Хэнкс уехал по вызову, скоро вернется. Прощупали пока его механика, только из него слова не вытянешь. Можно обработать парочку других – у тетки, которая сидит в конторе, при виде нас глаза на лоб полезли. Нажмешь – все выложит! – Если Хэнкс не вернется, нажмите. Хотя лучше, чтобы все тихо да гладко. – Микроавтобус не засветился? – Пока нет. Я сообщу. Узнай имя, Сантьяго. Имя! – Работаем. О, Хэнкс подъехал! Перезвоню! – Рушится стена, – заметила Пибоди. – Кусок за куском. – Для тех двоих все равно медленно. Что угодно, лишь бы это ускорить, подумала Ева, торопливо шагая на нужный ей этаж по «муравейнику», в котором работала Девинтер. Трое врачей в халатах сгрудились вокруг стола. У Девинтер – халат цвета бронзы, почти того же оттенка, что и прямые волосы, которые зализаны назад, открывая эффектное лицо. Как и Мира, она в туфлях на тонких, словно скальпель, каблуках. Только темно-зеленых, в тон облегающему платью, которое выглядывает из-под халата. У Девинтер их, наверно, сотня, подумала Ева, – платьев и лабораторных халатов. Моррис сегодня предпочел мышино-серый халат поверх пиджака и брюк того же цвета, а косичку перевязал маково-красным шнурком. Мира облачилась в синий, как ее глаза, костюм и традиционный белый халат. Интересная троица вокруг костей покойного. – Чистенькие! – заметила Ева. – Поступил сильно разложившимся, – пояснила Девинтер. – Моррис поработал с тем, что осталось от мягких тканей. – Разумеется, провели реконструкцию, – вступил Моррис, прежде чем коллега углубилась в детали. – И кое-какие анализы, про которые я лучше рассказывать не стану. Заключение тамошнего судмедэксперта не подтверждаем. Умер не в результате падения – явные следы пыток. – Налицо вопиющая профессиональная халатность! – В голосе Девинтер звучал металл, глаза светились презрением. – Есть раны, которые, безусловно, нанесены с помощью инструментов, несколько пальцев на руках раздроблены тупым предметом, вероятно, молотком. Найдешь орудие – могу провести сравнение. – Кроме того, он был обезвожен, – добавила Мира. – Не пил минимум тридцать шесть часов до смерти. Если бы получил все эти повреждения в результате падения, умер бы мгновенно. – Хорошо, это я и хотела услышать. – Ева опустила взгляд на останки Малыша Мела и подумала, что правосудие все-таки свершится. – Что по второму? – В соседнем кабинете. Провели с доктором Мира визуальный осмотр и приступили к анализам. – Моррис посмотрел на Мира. – Для окончательных результатов и выводов рано, но мы оба считаем, что история похожая. Обдумывая услышанное, Ева обошла вокруг стола. Малыш Мелвин, ветеран войны, заплутавшая безобидная душа… – Вот что я сделаю: дождусь от вас окончательных выводов и подробного отчета и только потом поставлю в известность ФБР. Иначе они сунут свой нос и замучают нас проволочками. В бумагах можно потонуть, поэтому мы лучше сами их напишем. Подняла глаза. Моррис едва заметно улыбался, Девинтер хмурилась. – Если б под их руководством дело двигалось быстрее и помогло тем двоим, кто еще, возможно, жив, я бы слова не сказала. Но будет по-другому. Возражения? Мира скрестила руки. – Природа зверя – бюрократия, вмешательство еще одной структуры замедлит ход. Но как только окончательные выводы будут сделаны, выводы для суда, ты обязана поставить их в известность. – Обязательно, ничего не скрывая. Дело здесь не в лаврах, а в том, как скоро у нас будет все необходимое, чтобы упечь этих говнюков до конца их поганой жизни. Согласны?