Она покачивалась из стороны в сторону. На щеках сверкали слезы. – Я знала, знала, знала! Не пришел на концерт. Раньше никогда не пропускал. Убеждала себя: нет, тут другое что-то… Что угодно, только не это… Не отвечал на телефон. Я умоляла подать весточку. Он не стал бы меня волновать, никогда! В полиции сказали, что надо подождать. Почему? Пибоди села рядом, наклонилась. – Иногда взрослый человек хочет побыть наедине с собой день-два, подумать… – Не Дориан! – Понимаю, миз Маккензи. – Если бы приняли заявление в первый день, он остался бы жив? – В резком вопросе сквозило обвинение. – Займись вы этим сразу… – Вряд ли. – Пибоди мягко, как она это умела, взяла руку матери. – Вряд ли. Соболезную вам, миз Маккензи. Хотите воды? – Нет… – Она закрыла глаза, и по щекам скатились две слезы. – Джарвис, бренди! – Да, мадам. Сию минуту. – Мне нужен бренди, – повторила Мина, открывая глаза. – И несколько секунд, чтобы прийти в себя. А потом вы расскажете, что случилось, где он сейчас и как мне его увидеть. Мне надо увидеть сына! – Да, миз Маккензи, не беспокойтесь. Мина взяла у робота бренди, поднесла ко рту и медленно пригубила. – Я справлюсь, справлюсь. Не при посторонних… – Голос ее дрожал. – Итак, что произошло? – Миз Маккензи, может, пригласить к вам кого-нибудь из близких? – Мне никто не нужен. Говорите! – Миз Маккензи, – вмешалась Ева, присаживаясь на блестящий серебряный столик и в упор глядя в полные слез глаза матери, – то, что я вам скажу, тяжело слушать. Если есть кто-то, кому вы доверяете, после нашего разговора хорошо бы пригласить этого человека, чтобы не быть одной. Мы побеседовали с домашним роботом вашего сына. Хотите, активируем ее и приведем? – Мейв… – Снова блеснула слеза, миз Маккензи глубоко вздохнула и покачала головой. – Нет, пока не надо. Эдгара. Эдгара Чемберлина, дирижера и моего любовника. Вчера вечером я попросила его уйти, а теперь… – Джарвис, пожалуйста, сообщите мистеру Чемберлину. – Лучше я сама, – поднялась Пибоди. – Джарвис, дайте детективу его номер. – Сделаем это в соседней комнате. – Пибоди махнула роботу. – Я справлюсь… – повторила Мина. – Я сильная… Одна растила сына. Муж умер, когда Дориану было всего шесть. Поставила его на ноги, сделала карьеру. Силы мне не занимать. Говорите! – Тело обнаружили на Меканикс-стрит. Вам знаком этот район? – Не уверена. – Нижний Ист-Сайд. Есть идеи, почему он мог туда отправиться? – Нет. У него друзья в Гринвич-Виллидж, Трайбеке, Сохо… Дориан легко сходился с людьми. Я хочу знать, как он умер! – Дождемся выводов судмедэксперта. – Это же ваша работа. Вы знаете. Я мать, я имею право! – Миз Маккензи, причину смерти определяет судмедэксперт. Осмотр на месте преступления дает основания предположить, что Дориан был связан. На теле многочисленные повреждения. Мина еще раз неторопливо пригубила бренди. – Его связали, чтобы мучить? Да, заключила Ева, сильная женщина. И далеко не глупая. – Возможно, и все-таки сначала Дориана должен осмотреть судмедэксперт. Точнее сейчас, к сожалению, сказать не могу. Среди знакомых вашего сына кто-нибудь на такое способен? Обиженный бывший любовник или коллега… – Нет. – Мина прижала пальцы к межбровью, медленно вдохнула. – Нет. И я не просто отмахиваюсь от вопроса – его действительно любили. – Он работал в Джульярдской школе. Может, разозлил студента? – Насколько мне известно, нет. Дориан преподавал не ради денег. Ему доставляло удовольствие пестовать талант, смотреть, как он раскрывается. Никто из его знакомых не стал бы мучить и отнимать жизнь! – Вы были близки. – Ева глядела Мине в глаза. В гостиную вернулась Пибоди. – Да, очень. – Тогда я спрошу: может быть, хотели насолить вам через сына? Тот же вопрос с другого ракурса, миз Маккензи. Обиженный бывший возлюбленный или коллега. – О господи! – Она поставила бокал и сжала на коленях руки, чтобы унять дрожь. – Досадить мне? Я не знаю никого, кто на такое способен! Меня не все жалуют, случались и серьезные конфликты. Но клянусь, ни один из этих людей не тронул бы Дориана! Его любили даже те, с кем я не ладила. Мучить из-за меня!.. – Миз Маккензи, мы обязаны спросить, нужно учитывать любые варианты. – Пибоди снова присела. – Мистер Чемберлин уже едет. – Благодарю… – Ваш сын не упоминал какого-нибудь докучливого поклонника? Они же у него были, верно? – продолжала Ева. – Например, любители оперы, которым нравилось его творчество. – Да. То есть я хочу сказать, было много почитателей его таланта, которые ходили на концерты, просили автографы… – Иногда поклонник переходит границу. Воображает, что у него с кумиром особые отношения, и бесится, когда тот не отвечает взаимностью. Мина снова сцепила руки и кивнула. – Понимаю. Разумеется, у Дориана были поклонники. Молодой, привлекательный, одаренный. Играл на разных инструментах. Иногда выступал в клубах, особенно в межсезонье. Не с операми, конечно. Джаз, блюз… Некоторые специально ходили его послушать и ждали потом у служебного входа. Но, насколько я знаю, никто… Постойте! – Она выпрямилась. – В последние недели он рассказывал о девушке. Как же он ее называл?… – Мина прикрыла глаза. – Ангел Элла. – Ангелла? А фамилия? – Нет-нет, именно ангел… Она была такая чересчур правильная. И красивая… Однажды они ходили куда-то выпить. Дориан жаловался, что она битый час препарировала Вагнера с Моцартом. Она не музыкант, а композитор. Да-да, писала оперу. И очень, очень правильная. Дориан говорил, она явилась в клуб, где он играл джаз, а через несколько дней в баре выразила крайнее недовольство, что он разбазаривает время и талант на второсортную музыку. Рассердилась не на шутку. Он посмеялся, да и только. – Элла, – повторила Ева. – Фамилию не знаете? – К сожалению, нет. Он не называл. Упомянул вскользь за утренним кофе как курьез. Возможно, друзьям говорил. – Проверим. В дверь позвонили. Пибоди встала, жестом остановив робота. – Я сама. – Я не хочу никого видеть, кроме Эдгара. Не хочу… – Не беспокойтесь, – заверила Ева. – Мне нужно к сыну, лейтенант! Простите, забыла ваше имя… – Даллас. Я распоряжусь. Поеду туда прямо сейчас и все устрою. Им занимается доктор Моррис. Поверьте, он очень хороший специалист. – Мина! В гостиную ворвался мужчина яркой, импозантной наружности. Внушительного роста, поджарый, как гончая, и с такой же, как у робота, седеющей на висках гривой. Из-под черных дуг бровей поблескивали темно-карие пронзительные глаза. Не обращая внимания на Еву, он упал на колени рядом с креслом Мины и заключил ее в объятия. – Дориан! Дориан! Он… Из груди Мины вырвался вопль. Она сдержала слово – справилась. Глава 3 На улице Ева покорилась ветру и выудила из кармана дурацкую шапку.