Для себя Рик решила, что при любом раскладе будет вести себя как ни в чём не бывало. Это решение казалось разумным, когда она его приняла, но теперь, когда они приближались к дому со скворцами, у неё на душе заскребли кошки. Она направила машину Эйка, со всем перекатывающимся в ней по полу мусором, на узкую подъездную дорогу, ведущую к дому под соломенной крышей, и потянула за рычаг ручного тормоза. Машина при этом продолжала катиться вперёд. – А он работает? – обеспокоенно спросила женщина. – Работает, работает. Немножко не отрегулирован, – кивнул её напарник и, выйдя из машины, выплюнул жвачку в траву. Все двери и окна в доме были закрыты, и вокруг стояла полная тишина – никаких признаков жизни. Кроме автомобиля, который был припаркован поблизости, ничто не свидетельствовало о том, что дома кто-то есть. Полицейские проследовали по неровно вымощенной камнями дорожке к двери, располагавшейся в торцовой стене дома, в котором когда-то жил лесник. Вдоль всей его продольной стены близко одно к другому были прорезаны оконца в мелкую расстекловку. За белые оштукатуренные стены цеплялись буйно разросшиеся кусты шток-роз, верхние цветущие побеги которых лебедиными шеями сгибались вниз, достигнув нижней кромки крытой соломой крыши. Луиза подошла к низкой дверке и постучала в неё. Эта дверь скорее всего существовала столь же давно, сколько и сам дом. Она была настолько низенькой, что даже Рик со своими скромными 173 сантиметрами роста, входя, стукнулась бы головой о притолоку, если бы не наклонилась. У противоположного торца располагалась терраса, на которой и была установлена гидромассажная ванна. Терраса выходила на закрытую часть участка, на которой живая изгородь из растущих близко друг к другу буковых деревьев указывала, где кончался сад и начинался лес. Никаких следов деятельности техников-криминалистов, которые давно закончили свою работу в доме, нигде не осталось. Только под деревянным настилом террасы лежал маленький обрывок ограждающей ленты, которой они перекрывали проход к двери на террасу. Луиза услышала шаги, только когда открылась дверь, и, увидев хозяйку дома, невольно сделала шаг назад. Под глазом у этой хрупкой женщины расплылся большой иссиня-чёрный синяк, и сам глаз распух так, что оставалась только узкая щёлочка. На плечи Биттен Гамст был накинут белый купальный халат, а волосы на одной стороне её головы сбились в плоскую лепёшку, как если бы она лежала на них, пока они ещё были мокрыми. – Вы одна? – спросила Рик. Эйк держался позади неё. Биттен покачала головой. – Проходите, – сказала она. – Как у вас дела? – продолжила расспросы Луиза. Она оставила дверь открытой для напарника, а сама прошла за хозяйкой в гостиную, пол в которой был настелен палубными досками, что в этом старом доме выглядело полнейшим диссонансом. Ренэ и Биттен эксплуатировали морскую тему на полную катушку: и мебель, и висящие на стенах картины были выполнены в сине-зелёных тонах. В одном конце гостиной в стену был встроен большой аквариум, занимавший всё пространство до самой двери на террасу. Перед аквариумом стояли диван и кресла. Всё выдержано в едином стиле, подумала Луиза, но здесь, среди леса, это казалось абсолютно неуместным. Поблизости не было ни моря, ни порта – ближайшим водоёмом было озеро Авнсё. – Да ничего, – ответила Биттен голосом маленькой девочки. Рик была достаточно опытной, чтобы расслышать, что в её тоне отразилась утрата чувства собственного достоинства. – Где ваш муж? – спросила Луиза и проследила за взглядом хозяйки, посмотревшей в глубь сада. – Он ставит крест на могилу собаки. – На глаза Биттен навернулись слёзы, и она опустилась на широкий диван. – На этом настояла наша дочь. Ким рассказал, что они нашли собаку в саду, возле сарайчика для инструментов, со сломанной шеей и размозжённой передней частью тела. Он добавил, что зрелище было малоприятное. – Нам с дочерью её не показали, мы даже не простились с ней, – всхлипнула Гамст. – Ренэ закопал её сегодня утром, а теперь вот ещё и крест установит. Луиза наклонилась вперёд, совсем близко к собеседнице: – Он снова вас избил? Она посмотрела на заплывший глаз Биттен. Даже зная о том, что припухлость всегда усиливается в первые дни, Рик могла бы поклясться, что лицо этой женщины выглядело так не от вчерашних побоев. Закусив губу, Гамст покачала головой и сжала руки в кулаки. – А кто тогда? – настаивала Луиза. – Я же вижу, что с нашей последней встречи что-то произошло. Не ответив, хозяйка дома отвернулась. – Биттен, чёрт побери! – не сдавалась сотрудница полиции. – Вы просто обязаны рассказать, что происходит. Кто этот человек, с которым у вас была связь? Мы найдём его в любом случае. Рассказав нам о нём, вы освободите нас от массы хлопот, а себя – от кучи неприятностей. По щеке Гамст скатилась слеза. Она сплела пальцы своих хрупких рук вместе, поднесла их к губам и закусила сустав одного пальца зубами. – Может быть, нам и не потребуется посвящать в это вашего мужа, – в конце концов сказала Рик, несмотря на то что ей, конечно, не следовало бы давать подобные обещания. – Он уже и так знает, – прошептала Биттен и, наклонившись немного вперёд, не поворачивая головы, мельком покосилась на гостью. – Когда я вернулась из больницы, в дверях внезапно появился Оле. Он видел полицейские автомобили и хотел узнать, что произошло и не рассказала ли я чего-нибудь о нём. Гамст вытерла слёзы. – Оле Томсен? – переспросила Луиза шёпотом, хотя в гостиной, кроме них, никого не было. – Так это вы его ждали? Биттен почти незаметно кивнула, слегка вздрогнув при этом всем телом. – И Ренэ это знает? – допытывалась Рик. – Теперь знает. Он ведь никак не мог понять, откуда Оле мог узнать, что у меня свободный день. Я не сумела придумать, что соврать, когда эти двое стояли здесь вместе, и поэтому сказала правду. Хозяйка вся как-то осела. Голова у неё опустилась так низко, что подбородок коснулся груди. – И что сказал ваш муж? – спросила Луиза. Биттен выпрямилась и издала хриплый смешок. – А вы как думаете? – саркастически воскликнула она и посмотрела на собеседницу, тряхнув головой так, что её короткие волосы упали на лицо, закрыв ухо. – Он ничего не сказал, не посмел, и я ничего другого и не ждала. Никто не может сказать «нет» Томсену-Большому. А те, кто всё же сказал, потеряли или работу, или бизнес. Или их машину украли, или их дом сгорел. И конечно, на него ничего никогда нельзя было повесить. Так что глупо артачиться, если он чего-то захочет. – И он захотел вас, – сочувственно констатировала Луиза. Биттен кивнула: – На самом-то деле у меня не было выбора после того, как Ренэ начал работать на него. – В лесу? – уточнила Рик. – Нет, он водит грузовик. Лес – это всего лишь место, где он снимает напряжение. А Оле владеет ещё тремя грузовыми машинами, на них он зарабатывает деньги. Две машины возят гравий из карьера. Этим как раз и занимается Ренэ, а водитель третьего грузовика возит товары – это новый жилец конюшего дома, он Томсену двоюродный брат. Луиза глубоко вдохнула. Вот чем, стало быть, объяснялось недавнее поведение мужа Биттен. – Ну и что произошло, когда вы остались одни? – задала Рик новый вопрос. – Сначала он рассердился, но, я думаю, по большей части потому, что ему было обидно. Он, видимо, воображал, что его друг достаточно уважает его, чтобы не соваться к его жене. А теперь он бегает по лесу и выискивает насильника. Наверное, главным образом чтобы доказать самому себе, что не потерпит, чтобы другие мужчины касались его жены. В общем-то, это и неудивительно, подумала Луиза. Она вполне могла представить себе, как Томсен-Большой подкатывается к жене собственного друга. Рисовала в воображении, как он крадётся в своей клетчатой фланелевой рубахе, прячет старый «Лендкрузер» за деревьями, пробирается через задний ход в сад, а потом оказывается между ног у Биттен. Гадость какая. А если подумать, она даже не была уверена, что когда Оле Томсен заявлялся к Биттен, то заморачивался проблемой того, куда спрятать автомобиль. Парковал себе свой экипаж прямо у ворот. Вполне можно было понять, что у Гамста съехала крыша. – Вы нашли его? – раздался с порога голос Ренэ. Он вернулся из сада вместе с Эйком, который держал за руку маленькую девочку, тянувшую его в комнату, расположенную позади кухни. Ренэ Гамсту пора было постричься, отметила Рик и пересела в кресло, чтобы он мог сесть рядом с Биттен. Хозяин дома положил руку на плечо жены и притянул её к себе. – Вы должны разобраться с тем, кто проник в мой дом и изнасиловал мою жену. Луизе вдруг стало жалко его, униженного по всем фронтам. Его жену трахал его же друг, а потом в его дом проник чужой человек и сделал то же самое. Его лишили чести и мужской гордости, и в этом отношении он, безусловно, заслуживал сочувствия. – Я обещаю вам, что мы в этом разберёмся, – твёрдо сказала сотрудница полиции. – Только не надо ничего обещать, если не уверены! – внезапно рассердившись, воскликнул Гамст. Луиза чуть наклонилась в их с Биттен сторону. – Мы найдём его, – повторила она. – Если вы этого не сделаете, это сделаю я. – Прекрати, Ренэ, – попросила его жена. Рик видела, что Гамст уже собирался выдать в ответ что-то резкое, но вместо этого сжал губы и промолчал. Луиза откинулась на спинку кресла. – Вы видели белый товарный фургончик в лесу или на парковке недалеко от улицы Стоккебовей? – спросила она. Биттен поспешила отрицательно покачать головой, но Рик взглянула при этом на её мужа, и тот неуверенно отвёл взгляд. – Значит, видели, – заявила Рик в тот момент, когда он снова собрался было что-то сказать, но промолчал. – Кто на нём ездит? Лицо Ренэ передёрнулось. Он хлюпнул носом и скрестил руки на груди, но не ответил. Уголком глаза Луиза заметила, что Биттен выпрямилась и затаила дыхание. Рик достала фотографию Лисе Андерсен и положила её на стол. – Вы знаете что-нибудь об этой женщине? Изучив снимок, оба супруга отрицательно покачали головами. Эйк к этому времени вернулся из детской комнаты и сел на стул рядом с напарницей. – Ну давайте же. Рассказывайте, кто ездит на белом фургоне, – давила на хозяев Луиза. Но в этот раз Ренэ вообще не отреагировал. Биттен же снова тяжело задышала, но не произнесла ни звука.