Симон учтиво поклонился и обратился к Виолетте по-французски. В конце концов ему удалось добиться от неё нескольких хриплых приветственных слов. Она боязливо присела на диванчик, посадила Стэна на колени, словно мягкую игрушку, и посмотрела на Бесса: – Рассказывай всё с самого начала. Охотник за сокровищами рассказал ей, что магия работает неправильно, все фокусники-маги Великобритании оказались в ловушке, а у ребят исчезла вся семья. – Все фокусники? – недоверчиво переспросила Виолетта. – Ты наверняка преувеличиваешь. Уже не в первый раз ты рассказываешь байку, чтобы задурить мне голову. – В этот раз я не вру, Виолетта. – В этот раз? – Хеди покосилась на Бесса. – А о чём ты соврал в прошлый раз? – Отличный вопрос, спасибо, – сухо произнесла Виолетта. В воздухе повисло такое напряжение, что даже Хеди затаила дыхание. А потом Джелли восторженно пискнула: – О Боже, да вы были парочкой? А теперь бранитесь, как старые супруги! Круче, чем по телику. Бесс, я и не думала, что ты можешь быть чьим-то кавалером. – Поверьте мне, он не может. – Виолетта потёрлась щекой о маленького Стэна, который засыпал прямо у неё на руках. – Правда, Юджин? Юджин? Хеди знала, что Бесс – это, конечно, не настоящее имя охотника за сокровищами, а титул, который принимают все охотники. Но на «Юджина» он точно был не похож. – А что он сделал такого ужасного? – не унималась Джелли, которую дискомфорт Бесса явно веселил. – Может, ты ответишь, Ви, раз уж не веришь, что я могу сказать правду? – обиженно произнёс Бесс. Джелли села рядом с Виолеттой и погладила Стэна по спине. – Так, Виолетта. Между нами, девочками, – что он такого натворил? – Он использовал меня, чтобы воровать у моего отца, – враз помрачнев, сказала Виолетта. – У моего бедного отца, который с каждым днём всё больше терял память и ощущение себя. Деменция, понимаете? Это ужасно. Он уже умер, навсегда от неё освободился. Дуг вперевалку подошёл к ней и взглядом попросил пустить и его на колени. Когда она продолжила рассказ, медвежонок слизнул слёзы с её щёк. – Мы с Юджином были близки, пока он однажды не украл ценную вещь из дома моего отца. Вы знаете об особых предметах, правильно? Вот такую вещь сделал отец. – Я знал, что забирать её без твоего разрешения было нехорошо, – сказал Бесс. – Но, Виолетта, ты вообще хоть раз задумывалась, правильно ли я тогда поступил? Представляешь, я поступил правильно! Я сделал мир безопаснее, забрав Ле-Парадокс у твоего отца, когда ему стало хуже. «Ловкость Рук» сохранит его в безопасности. Ты злилась, потому что его болезнь была такой несправедливой участью, и выместила всё на мне. Хеди ещё ни разу не слышала, чтобы Бесс за один раз сказал настолько длинную да ещё и эмоциональную фразу. До этого дня она даже и не задумывалась, что он может переживать из-за последствий своей охоты на сокровища. – Что Бесс украл у её отца? – шепнул Стэн Дугу в повисшей болезненной тишине. Дуг пожал плечами: – Пару… докс? – И после того, что ты сделал, ты отправил горгулью снова меня обокрасть? Зачем? – воскликнула Виолетта. – Я не думаю, что ты согласишься отдать мне ещё одну вещь, принадлежавшую твоему отцу. Но это важная вещь. И, боюсь, у нас нет времени ждать, что ты найдёшь в своём сердце силы простить меня. Судя по тому, каким ледяным взглядом художница ответила охотнику за сокровищами, ситуация создалась патовая. Если они что-то не поменяют, и поскорее, то ничего не добьются. Пока Хеди раздумывала, что бы сказать, Спенсер спросил: – Значит, ваш отец был рукоделом? Госпожа Пал рассказывала нам, что рукоделы живут по всему миру, но мы никогда ещё не встречали других. – Да, был. – Но вы разве не хотели последовать по его стопам? – поинтересовался Спенсер. – Я бы пошёл. Я надеюсь стать рукоделом, когда вырасту. – Моё призвание – живопись, – сказала Виолетта. – А живопись затрагивает больше людей, чем магия. Мне не приходится скрывать своё искусство, как приходилось моему отцу и как обязаны поступать фокусники. А ты уже пошёл в подмастерья к рукоделу? Спенсер кивнул: – К госпоже Пал в «Палисаде». – Ну, это как сказать, – фыркнула Джелли. – Я подмастерье. Ну, типа. – Она даёт тебе всякие сломанные вещи. – Она разрешает мне пробовать разные вещи, – настаивал Спенсер. – Я однажды встречалась с госпожой Пал, – сказала Виолетта. – Она очень много знает и была очень добра ко мне – я тогда была маленькой. Отец её уважал. А чинить сломанные вещи – это отличный способ учиться. – Похоже, она тоже попала в ловушку, как и фокусники, – нахмурился Спенсер. – А может быть, и вообще все рукоделы. Хеди расстегнула рюкзак, достала снежные шары и положила их на кофейный столик. – Это наш дедушка. А это его сиделка, Ларк. Она случайно оказалась рядом, когда с дедушкой Джоном что-то случилось. Широко раскрыв глаза, Виолетта наклонилась ближе, чтобы приглядеться к снежным шарам. На её лице появлялись разные эмоции. Печаль из-за горя, постигшего их, изумление – когда ещё увидишь что-то настолько потрясающее? Бедная Ларк, которая вчера, скорее всего, собиралась пойти домой и почитать какие-нибудь журналы или посмотреть кино, перевернулась на другой бок. Её брошка-дерево была едва заметна – просто пылинка на крохотном шерстяном кардигане. Дедушка Джон, выпрямившись, лежал на спине. Хеди гнала прочь мысль, что он лежит как в гробу. Увидев, как Виолетта горюет по отцу, Хеди ощутила – слишком рано – ужас от того, что когда-нибудь и ей придётся оплакивать бабушек и дедушек, а потом и родителей. Это неизбежно. Даже магия это не остановит. Но этот день нужно всё равно откладывать как можно дальше. – Виолетта, нам нужно их спасти, – сказала Хеди. – Нам нужен дедушка Джон, чтобы вернуть наши семьи. Помочь госпоже Пал и всем рукоделам. Всем другим фокусникам. Макс поднял руку, закованную в перчатку: – И мне тоже надо помочь. – Ваш отец разве не помог бы нам, будь он жив? – спросила Хеди. Виолетта нахмурилась: – Что вам нужно? – Розеттская Мешалка, – сказал Бесс. – У твоего отца была такая. Он шифровал и расшифровывал свои дневники и всякое такое. Выглядит как стеклянная пирамидка. – Она у меня. Виолетта задумчиво посмотрела в окно. На самом деле, поняла Хеди, она смотрит на скульптуру глаза, который по-прежнему наблюдал за ними. Виолетта вопросительно наклонила голову, и глаз моргнул. Она снова повернулась к ним. – Думаю, отец помог бы вам. – Страдальчески глянув на Бесса, она добавила: – Знаешь, даже если я тебя никогда не прощу, это не значит, что я не поступлю правильно. Бесс пожал плечами: – Я великолепно умею выявлять худшие черты людей. – На этот раз ты действительно говоришь правду, – согласилась Виолетта. Осторожно опустив Дуга и Стэна на пол, она встала. – Ждите здесь. Через несколько минут Виолетта вернулась, держа в руках коробку. – Вещи отца, – сказала она, с любовью похлопав коробку ладонью. Когда Виолетта достала из коробки Розеттскую Мешалку, Спенсер пробормотал: – Ага, у дедушки Джона была точно такая. Пирамидка была высотой сантиметров десять. В самом центре торчало перо каллиграфической ручки. Бесс объяснил, что одна сторона Розеттской Мешалки шифрует тексты, переводя их на сотни или даже тысячи разных языков. А другая сторона расшифровывает эти переводы. Бесс зажёг свечу и поднёс её к пирамидке. Джелли спросила: – Сколько раз ты это уже делал, Бесс? – Я? Ни разу, – сказал Бесс. – Но я видел, как это делают другие. – Ладно, хорошо. Просто, пожалуйста, не сожги единственную надежду спасти нашу семью и всю магию в мире. Бесс недовольно посмотрел на неё, потом коснулся огоньком свечи одной стороны пирамидки. Розеттская Мешалка впитала пламя в себя, оставив лишь струйку дыма, поднимавшуюся от фитиля свечи. Перо внутри пирамиды зажглось, затем свет отразился и радугой упал на страницу.