Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 5 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Тем временем наступил май. На прогулочных аллеях вдоль Талверы человек вступает в соперничество с природой: кто нарядится в более яркие краски. После восьми часов вечера еще светло. Около площадки для мини-гольфа толпится народ, но зато не видно торговцев наркотиками. Возможно, из-за привычки работать в темноте у них весной и летом сокращенный рабочий день? Я бегаю весь в белом: трусы и футболка с длинными рукавами. Мне всегда хотелось, чтобы внешний вид подчеркивал скорость, даже если результаты и не соответствовали этому. Однажды, когда мне было 15 лет, я возле Реттерсхофа попал под машину, перебегая дорогу. В тот раз я надел новенькие ярко-синие беговые брюки фирмы Frank Shorter. Я казался себе в них таким быстрым, что понадеялся проскочить перед приближающейся машиной. Она задела бампером мою голень, то есть самую последнюю часть тела, которая еще оставалась над дорогой. Мне вырвало из икры кусок мяса. Я лежал в кювете и думал: «Черт возьми, штанам хана». Через день одноклассник принес мне газету Hochster Kreisblatt с коротенькой заметкой, в которой говорилось: «По данным полиции, юный бегун проявил невнимательность». Я повесил вырезку на стену рядом с другими статьями. Спустя три недели я снова начал бегать в своем старом трико с вытянутыми коленками. У меня не хватило наглости попросить родителей купить новые штаны. Итак, я бегу весь в белом, и на меня после трех недель тренировок нисходит откровение: пробежав 700 метров по берегу, я вдруг осознаю, что мне чего-то не хватает. Одышки! Я спокойно бегу в своем ритме, как будто это само собой разумеется и ставлю ноги на землю средней частью стопы (так мне кажется, по крайней мере). А может, и пяткой. Мы, бегуны, любим поговорить между собой о том, какой частью стопы следует касаться земли в первую очередь: пяткой, средней частью или подушечками пальцев. Но исследования биомеханика Мартина Шортена показывают, что бегуны в большинстве своем не замечают, каким образом ставят ногу: 15,7 процента опрошенных считают, что бегут на подушечках пальцев, хотя в действительности их только 2,1 процента; 43,4 процента уверены, что опираются на среднюю часть стопы, а на самом деле таких только 2,4 процента. Таким образом выходит, что 95,5 процента ставят ногу на пятку. Но как бы я ни ставил ногу, у меня это выходит безо всякого труда. Я бегу не быстрее, чем на прошлой неделе – где-то по 4:10 на километр. А может, и 4:40. Я слегка разучился точно оценивать время. Главное, что я бегу очень легко. Кажется, будто тело лишилось веса. И осознание данного факта пронзает меня, словно молния: мне это удалось. Я вновь обрел то волшебное состояние, когда усилие совершается без усилия. На большее я и не рассчитывал, когда в начале весны решил снова бегать. Мне хотелось лишь испытать это чувство свободы. И, сам не зная зачем, я совершаю мощное ускорение поперек луга. Женщины и сельский врач Когда я говорю знакомым, что снова начал бегать, реакция бывает трех типов: «Я тоже!» «Ты что, готовишься к марафону?» «Тебе обязательно нужны специальные беговые часы с навигатором, счетчиком шагов, калорий и пульса, а также с аварийным зуммером». А вот когда Мария Индерфурт начинала бегать в лесах возле Вальдниля, окружающие реагировали примерно таким образом: «Левой, правой, левой, правой!» или «Куда это мы так бежим?». Нередко это сопровождалось смехом, так как прохожие считали подобные реплики очень остроумными. Между двумя этими событиями – 50 лет. За это время бег стал массовым увлечением. Раньше к тем, кто бегал в свободное время, относились с издевкой, а что касается женщин, то считалось, что это вообще вредно для их здоровья. Вплоть до 60-х годов женщинам не разрешали на соревнованиях бегать на длинные дистанции. А длинными считались все дистанции, превышающие 800 метров. Когда в 1954 году Федерации легкой атлетики Германии предстояло принять решение о допуске женщин к бегу на 800 метров, ее почетный президент Карл Риттер фон Хальт обратился к голосующим с пламенным призывом: «Образ женщины сильно пострадает, если на такой длинной дистанции, как 800 метров, все увидят выражение изнеможения и страданий на ее лице». Когда федерация все-таки разрешила женщинам выступать на 800-метровой дистанции (82 голоса против 32), то Германское объединение спортивных врачей сделало заявление для прессы, в котором говорилось, что рано или поздно «можно с уверенностью рассчитывать на ухудшение здоровья бегуний». Все противники сходились в том, что «женщины станут мужеподобными». А уж какие последствия это будет иметь для функции деторождения, никто даже и не брался предсказывать. Где-то в 1953 году сельский врач из Вальдниля позвонил в дверь дома, где жила семья Индерфурт, и начал убеждать мать в том, что ее тринадцатилетняя дочь (одна из пятерых) обязательно должна бегать. «Такой талант не должен пропадать!» – убеждал он. При этом врач все время говорил о какой-то «Элле». Оказалось, что он просто неправильно запомнил имя девочки – Мария. В Вальдниле Германия практически уже заканчивается. До голландской границы – 20 километров, как и до ближайшего немецкого города Мёнхенгладбаха. С архитектурной точки зрения границ здесь не существует. Деревни в обеих странах выглядят одинаково: длинные ряды домов из коричневого кирпича. Мария Индерфурт, которая после свадьбы, состоявшейся 53 года назад, носит фамилию Штриклинг, безвыездно живет здесь со своим мужем Рольфом. Ей уже за семьдесят, у нее молодые глаза, и она кажется спокойной во всем: и в движениях, и в разговоре. «Чем же еще было заниматься девочке в Вальдниле? – рассказывает она. – А тут еще сам доктор заявился – такая честь». Мария вместе с несколькими подругами возглавила движение увлеченных бегом в округе и тем самым боролась за «освобождение женщин», как заявлял тот врач на конференциях в Нью-Йорке и Токио. Впоследствии она была награждена крестом «За заслуги», но это все, по ее словам, мелочи. Мария Штриклинг, урожденная Индерфурт, даже не помышляла о том, что способствует зарождению такого масштабного движения. В 1953 году, когда ей было 13 лет, она уходила из дому на пробежки по одной-единственной причине – чтобы не мыть посуду после обеда. Все началось с того, что как-то раз в поисках новых впечатлений Мария отправилась в турпоход со скаутами. Туда, в отличие от католических молодежных организаций, брали и девочек. На третий день похода, в субботу, вожатый объявил, что в ближайшем местечке сегодня состоится кросс. Кто хочет побегать, освобождается от дежурства на кухне. Не задумываясь ни на минуту, Мария Индерфурт вызвалась участвовать. В 1953 году призы в кроссе разыгрывались в категориях «женщины» и «школьницы», что само по себе было парадоксально, так как на стадионах аналогичные дистанции женщинам были запрещены. Однако этот запрет не был продуман до конца, потому что вводился под влиянием не разума, а эмоций. На Олимпийских играх 1928 года в Амстердаме после финиша почти все участницы забега на 800 метров в изнеможении повалились на землю. Судьи и журналисты в ужасе смотрели на совсем не по-женски искаженные лица и глаза бегуний. В одном из репортажей того времени было написано: «Разразился шквал негодования по поводу участия женщин в беге на 800 метров. Даже представители духовенства различных конфессий считают, что идти на такие испытания – это позор для женского рода». С позиций сегодняшних знаний объяснить подобное истощение спортсменок довольно просто. В 1928 году бег на 800 метров был для женщин совершенно неизведанной областью, поэтому в Амстердаме выступали и спринтерши, которые не тренировались на этой дистанции и по своей конституции для нее не подходили. Одна из них, японка Хитоми Кинуэ, начала бег на 800 метров слишком быстро и пробежала первые 200 метров менее чем за 30 секунд. Ее пример увлек за собой и всю остальную группу. Таким образом, истощение было неизбежно. Это ужасное зрелище произвело сильнейший эффект, и только что введенная дистанция была вновь запрещена для представительниц прекрасного пола, потому что женщина должна прежде всего оставаться женщиной. Однако в кроссовых забегах, как и прежде, могли участвовать и женщины, и девушки. Может, потому, что в лесу их никто не видел? Таким образом, Мария Индерфурт без всякой тренировки вышла на дистанцию кросса. Будучи от природы сильной и в то же время быстрой (у бегунов на средние дистанции эти качества не противоречат друг другу, потому что являются врожденными), она заняла одно из первых мест, хотя некоторые конкурентки были старше ее на пять лет. Сельский врач Вальдниля Эрнст Ван Аакен наблюдал за этим бегом не только со спортивной, но и с медицинской точки зрения. Он придерживался теорий, которые противоречили некоторым тогдашним представлениям о здоровье школьников. Такие девочки, как Мария Индерфурт, могли помочь ему обосновать свои тезисы и внести серьезные изменения в повседневную жизнь западного общества. Эрнст Ван Аакен из Эммерихана-Рейне в 30-е годы изучал в Боннском университете астрономию, философию и педагогику, а поскольку этого ему показалось мало, добавил еще и медицину. После Второй мировой войны, когда встала задача по исправлению многих поломанных жизней, он в 37 лет получил назначение в Вальдниль в качестве врача. Первые предпринятые им шаги удивили многих деревенских жителей. Он построил площадку для прыжков с шестом и начал тренироваться сам. Если врачи того времени предписывали при травмах и болезнях главным образом покой, то Ван Аакен рекомендовал больше двигаться. Физическая активность, особенно продолжительная и сопровождаемая спокойным дыханием, была, по его мнению, лучшим средством для сохранения здоровья. Эрнст Ван Аакен говорил: «Жизненная сила клеток организма поддерживается кислородом, который поступает с дыханием». Домохозяйкам, которые приходили к нему с жалобами на головную боль или отечность ног, он назначал вместо лекарств бег трусцой по полям. Боксеров с сотрясением мозга он уже на четвертый день отправлял на медленные пробежки. Ключевым фактором жизни этот врач считал насыщение организма кислородом, а достаточное для здоровья и активной работы количество кислорода можно было получить, только бегая. О себе он писал в третьем лице: «Бег трусцой, чередующийся с ходьбой, впервые в мире опробованный в промежутке между 1947 и 1953 годами врачом Ван Аакеном в Вальдниле и рекомендуемый как начинающим любителям, так и опытным спортсменам, лечит и предотвращает многие заболевания, к числу которых можно, к примеру, отнести расстройства сердечно-сосудистой системы, нарушения сердечного ритма, некоторые виды сердечной недостаточности…» Далее следовали еще тридцать заболеваний и примечание: «Данный перечень ни в коем случае не является исчерпывающим». Читая эти строки, не скажешь, что автор страдает застенчивостью и сомнениями в себе. Ван Аакен, сельский врач из глухой деревушки на Рейне, поставил перед собой цель исцелить мир от дефицита движения и готов был оповестить всех, что первым пришел к этой идее. Во времена, когда признаком достоинства считалось двигаться как можно меньше, его тезисы стали сенсацией. В беседе по телефону один из лучших учеников доктора, обладатель рекорда Германии в марафонском беге Манфред Штеффни выразил эту мысль следующим образом: «Поначалу все считали, что он с приветом».
Зачем бегать по полям и лугам, если у тебя нет планов выигрывать на Олимпийских играх? Люди ведь будут смеяться, если пожилой человек или женщина решат заняться спортом. Надо себя уважать! И что это за медленный бег? Полный абсурд: бегают как раз ради скорости, а для всех остальных случаев существует ходьба! Но непонимание не разочаровывало Ван Аакена, а, наоборот, только подстегивало его. Он начал активно пропагандировать занятия бегом среди жителей Вальдниля, и прежде всего среди женщин и детей, то есть тех, кому бег на длинные дистанции считался противопоказанным. Когда спустя несколько дней после того кросса Эрнст Ван Аакен позвонил в дверь дома Индерфуртов, у него в руках были новенькие шиповки. В семье был один велосипед на пятерых дочерей, мать после смерти мужа должна была растить их в одиночку на пенсию по потере кормильца. И тут на пороге появляется доктор, уважаемый человек, причесанный, в костюме и галстуке – просто образец серьезности и приличия. Глядя на нее своими сияющими голубыми глазами, Ван Аакен объяснил, что шиповки – это подарок для Эллы (то есть Марии), – если она решит заняться бегом. И мать в тот момент вовсе не считала, что бегать – это странное и недостойное занятие для девочки. Она рассказала, что и сама в школе была среди самых быстрых. Группа бегунов собиралась по вечерам в приемной врача на Дюлькенерштрассе. В нее входило около десяти человек разного возраста, которых доктор нашел на соревнованиях и во время врачебных обходов. Одна из девушек, Анни Педе, жила в Эльмпте, в 13 километрах от Вальдниля. На тренировки она добиралась на велосипеде. Все дожидались в приемной, пока Ван Аакен примет последнего пациента, а потом вместе с ним отправлялись на пробежку. Ван Аакен был женат, в семье было семеро детей. Как вспоминает Мария Индерфурт, его жена не имела к бегу никакого отношения, и доктору приходилось вести двойную жизнь: с одной стороны – семья, с другой – бегуны. Нетрудно было определить, с кем он проводит больше времени. Врач отмерил десятикилометровую дистанцию вокруг Вальдниля с помощью велосипеда. Он приклеил к шине кусочек пластыря и, пользуясь этой отметкой, измерил окружность колеса. А затем покатил велосипед по полям и лесам, считая каждый оборот: один, два, три… 6667, 6668, 6669… пока не получился круг длиной 10 километров. Участники бежали 10 километров в умеренном темпе. Юношам разрешалось отделяться от группы и забегать вперед, чтобы выплеснуть энергию. В конце круга они делали два ускорения: одно – на 1000 метров, а второе – на 300 метров. Свою тренировочную программу Ван Аакен окрестил «Вальднильским методом развития выносливости». Даже бегунам на средние дистанции, для которых была важна скорость, в соответствии с этой программой требовалось пробегать большие расстояния в свободном темпе при пульсе 120 ударов в минуту. Продолжительный медленный бег, как считал врач, является идеальной тренировкой для бегунов любого типа, так как позволяет добиться «максимального усвоения кислорода». Это полностью противоречило методикам тренировок, распространенным в Германии 50-х годов, но Ван Аакен находил особую прелесть в том, чтобы ниспровергать общепринятые истины. Ведущие немецкие бегуны (напомним, бегуний среди них не было) тренировались в то время по интервальной методике тренера национальной команды Вольдемара Гершлера. Вместо продолжительного бега в медленном темпе они совершали на стадионной дорожке большое количество коротких спуртов с такими же короткими паузами между ними. После войны Гершлер успел поработать тренером таких известных футбольных команд, как «Айнтрахт» в Брауншвейге и «Санкт-Паули». Будучи любителем экспериментов, он поставил цель «научить спортсменов бегать с такой скоростью, чтобы любые изменения темпа, возникающие в ходе соревнований, были для них посильными и не вызывали трудностей». Таким образом, в соответствии с методикой Гершлера у марафонцев дистанция непрерывного бега на тренировке не доходила и до 5 километров, но зато они 170 раз пробегали по 200 метров за 33 секунды с тридцатисекундной паузой между забегами. Бегунов на средние дистанции он заставлял 40 раз пробегать по 200 метров за 29 секунд. На следующий день повторялось практически то же самое. Все семь дней в неделю спортсмены бегали на пределе возможностей. Если кто-то в наши дни использует интервальную тренировку с куда более мягкими условиями, то ему от этих цифр может стать плохо. Программа Гершлера доводила большинство бегунов до истощения. Но в то время обращали внимание лишь на тех, кто добивался успеха, или, точнее говоря, на тех, кто сумел выжить. Бегуны со всей Европы просили Гершлера составить для них тренировочные программы после того, как в 1952 году его подопечный люксембуржец Жози Бартель завоевал золотую медаль Олимпийских игр в Хельсинки на дистанции 1500 метров. Перед очередными Олимпийскими играми 1956 года в Мельбурне журнал Spiegel опубликовал портрет Гершлера на обложке с подписью «Шаман мировых рекордов». В репортаже Гершлер обещал: «На этот раз меня с посетителями будут разделять две приемные, чтобы не получилось так, как после Хельсинки». По его словам, у него не было отбоя от просителей. Что же касается Эрнста Ван Аакена, то о нем газеты сообщали лишь, что сельский врач из Вальдниля воспитывает Затопека с косичками. Доктор весьма резко реагировал на подобные высказывания. Его подопечный Штеффни вспоминает: «В личном общении Ван Аакен был очень дружелюбным человеком, но за пишущей машинкой превращался в настоящего бойца». «Эта безумная тренировочная методика, если ее можно так назвать, погубила целый ряд наших лучших и талантливейших спортсменов», – писал Ван Аакен в редакцию Spiegel об интервальных тренировках Гершлера. Своей секретарше, которую он, естественно, тоже увлек бегом, он диктовал отклики в редакцию, статьи на спортивные и медицинские темы, открытые письма к спортсменам. Ван Аакен делал доклады на конференциях тренеров, а жители деревни тем временем томились в его приемной, потому что врач в течение нескольких часов исследовал кого-то из своих спортсменов. Он упорно искал медицинские доказательства превосходства медленного и продолжительного бега. Будучи врачом, Ван Аакен считал, что его тезисы должны и могут быть доказаны научным путем, несмотря на то что он не располагал исследовательской лабораторией, ведя врачебную практику в деревне. И он нашел эти доказательства! По данным Ван Аакена, расход креатинфосфорной кислоты – энергетического резерва организма – при использовании методики Гершлера резко возрастал. Руководителям спортивной медицины Германии оставалось только чесать затылки, читая об этом открытии. Ван Аакен мог говорить и писать что угодно, но, чтобы его по-настоящему услышали, ему нужен был результат – победа на соревнованиях. Двадцатого апреля 1958 года доктор за свои деньги нанял местного таксиста Кухорна, чтобы тот на своем «фольксвагене» отвез его и троих подростков в Инголынтадт. Там должно было проходить первенство Германии по кроссу, и бундесвер даже соорудил специальную громкоговорящую установку, чтобы оповещать зрителей о событиях на дистанции – неслыханный доселе сервис. В юниорской категории девушки из Вальдниля Йозефина Богартц и Мария Индерфурт заняли первое и второе места, а Анни Педе стала шестой. Естественно, они выиграли и командное первенство. Деревня, о которой до этого никто не слышал, побила все знаменитые легкоатлетические центры Штутгарта, Леверкузена и Берлина. Вслед за этим основанный врачом спортивный клуб «Вальдниль» выиграл 14 золотых медалей чемпионатов Германии на различных дистанциях. Стоя на пьедестале почета в Инголынтадте, Мария услышала, как один из зрителей сказал другому: «И где ты тут видишь женщин?» Марии хотелось спрыгнуть с пьедестала и призвать нахала к ответу. Живя в Вальдниле, где все деревенские жители уже давно привыкли к бегуньям Ван Аакена, она совсем забыла, что в других местах бегающих женщин все еще считали мужеподобными существами. «У меня ведь нормальная женская фигура!» – возмущалась она про себя, и ее мало утешало то, что это высказывание, очевидно, не было направлено лично против нее. Мария работала продавщицей в Мёнхенгладбахе и возвращалась с работы на автобусе в 19:30, но темнота осенних и зимних вечеров не пугала ее, и она отправлялась на пробежку. Вместе с еще одной подружкой они ехали на велосипеде к врачу, а потом шли на трассу. Она не задумывалась о методиках тренировок. Марии Индерфурт просто нравилось подолгу бегать и на ходу беседовать с участниками группы. «У меня рот никогда не закрывался», – рассказывает она. В последующие два года Мария вместе со своими подругами по спортивному клубу еще несколько раз выигрывала командное первенство Германии по кроссу, в том числе в 1960 году среди взрослых. Ее мать никогда не ездила на соревнования, но одна из сестер рассказывала Марии, что, когда первенство впервые показали по телевизору, она сразу разглядела дочь среди бегущих и потом не отходила от телевизора, повторяя: «Вон она, вон она!» Тем временем доктор брал у всех своих подопечных анализы крови и измерял объем сердца. «Для него это было чем-то вроде хобби», – рассказывает Мария. Он все еще искал обоснование своих тезисов. Теперь Ван Аакен расширил область своей деятельности и начал искать таланты вдали от дома. В 1958 году во время забега на 3000 метров в Райнхаузене он обратил внимание на двух юношей, разговорился с ними и убедил их воспользоваться его методикой повышения выносливости. Один из них – Харальд Норпот – спустя шесть лет выиграл в Токио серебряную олимпийскую медаль на дистанции 5000 метров, второй – Манфред Штеффни – стал лучшим среди марафонцев ФРГ того времени. Когда, несмотря на это, Штеффни не взяли в Мексику на Олимпийские игры 1968 года, Ван Аакен был вне себя от негодования. Недолго думая, он организовал марафон в Вальдниле для одного человека, чтобы Штеффни мог еще раз подтвердить свой квалификационный результат для участия в Играх. Всего за несколько дней Ван Аакен разослал объявления о забеге, организовал судейскую и обслуживающую бригаду на трассе и созвал еще 3(М10 участников, чтобы Штеффни не пришлось бежать в одиночестве. «Нас увлекла идея Ван Аакена, – говорит муж Марии Рольф Штриклинг, который, разумеется, тоже помогал в подготовке марафона. – Мы все приняли в нем участие, не думая о том, что это мероприятие войдет в мировую историю бега». В этом вальднильском марафоне Манфред Штеффни показал результат 2:17,13, установив национальный рекорд. На следующий день, который был последним для подачи заявок, он был дополнительно включен в состав олимпийской сборной. «Я очень ценил Ван Аакена как тренера», – вспоминает он. Доктор наконец почувствовал, что мир действительно заинтересовался его идеями. Его работа «Чистый вальднильский метод развития выносливости» была переведена на 13 языков. Его пригласили с докладом за океан. Ван Аакен узнал, что ГДР в подготовке своих ведущих легкоатлетов перешла на его методику. Популярность его идей о свободном беге как факторе укрепления здоровья продолжала расти. В октябре 1963 года в Бобингене вблизи Аугсбурга состоялись первые соревнования, в которых участвовали не только профессиональные спортсмены, но и обычные любители бега. Соревнования получили название «народного забега». Пример оказался заразительным. Логичным следствием стал первый слет бегунов в 1974 году. Журнал Spiegel вынес репортаж об этом феномене на свою обложку и озаглавил его «Бег лучше, чем секс, наркотики и алкоголь». Чтобы никто не забыл, Ван Аакен еще раз подчеркнул: «Бег трусцой родился не в Америке, а в 1947 году в Вальдниле – маленьком городке вблизи Мёнхенгладбаха. Позднее его выдали за американское изобретение и окрестили джоггингом». Люди, добившись признания после долгой борьбы, нередко расслабляются и почивают на лаврах. Но Эрнст Ван Аакен только наращивал усилия. После того как в 60-е годы у его методики развития выносливости появились последователи, а бег стал неотъемлемой частью досуга людей, ему осталось добиться успеха всего на одном поприще: сделать бег доступным для женщин. Разумеется, они бегали трусцой и участвовали в «народных забегах», но в профессиональном спорте действовало прежнее правило: никаких длинных дистанций для женщин. В 1968 году в Германии впервые было разыграно первенство среди женщин на дистанции 1500 метров, но, поскольку это противоречило действующим правилам, забег состоялся не в рамках чемпионата Германии по легкой атлетике, проходившего в Берлине, а в пригороде Мюнхена Геретсриде. Беговая дорожка была чересчур мягкой. Мария Индерфурт, которая уже носила фамилию Штриклинг, вышла на финишную прямую лидером. Ей, пожалуй, повезло, что доктор Ван Аакен, занятый преимущественно написанием докладов, статей и проведением исследований, стал находить меньше времени для основной работы – тренировок в Вальдниле. Пришел новый тренер, молодой учитель физкультуры Дитер Вербен, который внес в радикальную методику Ван Аакена элементы интервальной тренировки. Под его руководством Мария расцвела. Она считалась кандидатом на поездку на Олимпийские игры 1972 года в Мюнхене, где в программу впервые вводилась самая длинная дистанция для женщин – 1500 метров. Но, когда Мария Штриклинг в 1968 году неслась к своей первой победе на полуторакилометровой дистанции, длинные шипы застряли в дорожке за 70 метров до финиша, и она упала. Ее обогнали две бегуньи, прежде чем она снова поднялась на ноги и сумела закончить бег третьей. Доктор гордился тем, что Мария Штриклинг пробилась в элиту немецкого спорта. Но дистанция 1500 метров по-прежнему казалась ему недостаточно длинной для женщин. Он выступал за полное равноправие и считал, что женщины должны иметь право бегать вместе с мужчинами на сверхдальние дистанции, вплоть до 100 километров. Они должны были доказать, что превосходят мужчин в плане выносливости. «Женщины – это сильный пол, – писал Ван Аакен в разгар массового увлечения бегом. – Появляется все больше доказательств того, о чем я догадывался еще 20 лет назад. Женщины превосходят мужчин на длинных дистанциях». Ван Аакен убеждал всех, что женщины от природы обладают большей выносливостью. Мария Штриклинг вспоминает: «Он не говорил нам, что мы способны бегать быстрее мужчин, но всегда подчеркивал, что мы выносливее и лучше справляемся с трудностями». Как обычно, доктор попытался доказать этот тезис с помощью биологических и медицинских фактов. Он говорил, что в мышцах мужчин выше содержание воды и что у женщин имеется подкожная жировая прослойка, представляющая собой прекрасный энергетический ресурс. В 1967 году до Ван Аакена дошло известие, что какая-то женщина нелегально пробежала Бостонский марафон вместе с мужчинами. Он ликовал. Однако все, кто его знал, отмечали, как он переживал из-за того, что не он первый сумел тайком включить женщину в марафонский забег. Девятнадцатого апреля 1967 года весь мир облетели две фотографии. На одной из них пожилой лысоватый мужчина с развевающимися полами пиджака посреди дистанции Бостонского марафона хватает за руку участницу в сером спортивном костюме с номером 261. Это Джок Семпл, один из распорядителей забега. Он кричит: «Покиньте гонку к чертовой матери! Отдайте свой номер!» На второй фотографии, сделанной пару секунд спустя репортером Гарри Траском из Boston Herald, один из бегунов, который выглядит, скорее, как игрок в американский футбол, чистым силовым приемом отправляет распорядителя забега на обочину. Все остальное – уже история. Двадцатилетняя студентка Кэтрин Суитцер подала заявку на участие в Бостонском марафоне, куда допускались только мужчины, и подписала ее «К. В. Суитцер». Мускулистый «футболист» оказался не случайным помощником, а ее другом Томом Миллером. Он выступал в роли телохранителя Кэтрин на дистанции. Его любимой спортивной дисциплиной было метание молота. После неудачной попытки распорядителя снять участницу с забега на четвертой миле больше никто не рискнул к ней прикоснуться. Кэтрин Суитцер закончила марафон с результатом 4:20,02. Начались оживленные дебаты относительно возможности участия женщин в забегах на длинные дистанции. «Американские антропологи Маргарет Мид и Эшли Монтегю подтверждают, что с точки зрения психологии женщины переносят тяжелые испытания легче, чем мужчины», – сообщал Spiegel. Под давлением общественности в 1972 году Бостонский марафон открыл свои двери для женщин, но на Олимпийских играх женщин допустили на марафонскую дистанцию только через двенадцать лет – в 1984 году. Кэтрин Суитцер до сих пор чествуют как пионера движения за равноправие и первую женщину, бросившую вызов гендерным ограничениям в спорте. Однако это не совсем так. В том же забеге в Бостоне в 1967 году другая женщина – Роберта Гибб – достигла финиша чуть ли не на час раньше ее. Это был уже второй успешный забег Роберты. В 1966 году она на автобусе проехала через весь американский континент из своего родного Сан-Диего, чтобы стартовать в Бостоне. Но, в отличие от Суитцер, Роберта оба раза умудрялась затесаться в ряды бегунов без стартового номера. Журнал Sports Illustrated посвятил ей после первого успешного марафона 1966 года обширный репортаж: «Бостон не был готов к тому, что светловолосая домохозяйка с довольно округлыми формами вдруг выскочит из кустов и посрамит самолюбие мужчин».
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!