— …по большей части правда. Один исследователь, занимавшийся разработкой шифровальной системы для «Красного Берега», в прошлом году эмигрировал в Европу и написал книгу. Она и послужила источником большинства известных вам слухов. Многие из участников программы «Красный Берег» живы до сих пор. — Но это же просто… фантастика какая-то! — Особенно если учесть, в какое время все это происходило… Невероятно! Они поговорили еще немного. Ша спросил, что стоит за необычной просьбой Вана. Тот уклонился от прямого ответа, а Ша не стал настаивать — профессиональное достоинство не позволяло ему выказывать чересчур большой интерес к запросу, идущему вразрез с его научными познаниями. Затем они часа два просидели в ночном баре для туристов. С каждой новой кружкой пива язык у Ша развязывался все больше. Однако Ван начал нервничать, вспоминая зеленую линию на мониторе. Когда Ша наконец уступил настояниям Вана вернуться в лабораторию, было без десяти час. Прожектора выключили, и теперь лишенные подсветки антенны вырисовывались на фоне ночного неба плоскими двумерными силуэтами, словно ряд абстрактных символов. Все они смотрели вверх под одним и тем же углом, словно ожидая чего-то. От этой картины Вана пробрала дрожь, несмотря на теплую весеннюю ночь. Исполинские сооружения напомнили ему маятники в «Трех телах». К часу Ша и Ван были в лаборатории. Едва они приблизились к монитору, как началась флуктуация. Прямая линия превратилась в волнистую, с неравными расстояниями между пиками, и цвет ее изменился с зеленого на красный, — словно змея, пробудившаяся от спячки, извиваясь, сбрасывала с себя кожу, наполненную кровью. — Должно быть, COBE вышел из строя! — ахнул Ша, с ужасом глядя на экран. — Не вышел, — бесстрастно сказал Ван. Он научился владеть собой в подобных случаях. — Скоро узнаем, — пообещал Ша. Он метнулся к двум другим терминалам и проворно забарабанил пальцами, вызывая на экраны данные с остальных спутников — WMAP и «Планка». Теперь волнистая линия синхронно извивалась сразу на трех мониторах. Ша поспешно включил ноутбук, вставил сетевой кабель в разъем и принялся названивать по телефону. Из его разговора с неслышимым собеседником Ван заключил, что он пытается дозвониться до радиоастрономической обсерватории в Урумчи. Ша, уставившийся в экран, по-видимому, забыл про гостя; Ван слышал как бурно он дышит. Спустя несколько минут волнистая линия зазмеилась и на экране ноутбука — синхронно с тремя другими. Три спутника и одна наземная обсерватория подтвердили факт: Вселенная мерцала. — Можно распечатать данные? — спросил Ван. Ша смахнул со лба холодный пот и кивнул. Двинув мышкой, он щелкнул по кнопке «Принт». Как только первая страница с волнистой линией выползла из принтера, Ван немедленно схватил ее, вынул из кармана листок с таблицей кода Морзе и принялся карандашом помечать тире и точки в соответствии с расстояниями между пиками: .— — — — , .— — — —, — — — — —, — — —.., — — —…, ..— — —, .— — — —, — — —…, … — —, — — … «Это значит 1108:21:37», — подумал Ван. .— — — — , .— — — —, — — — — —, — — —.., — — —…, ..— — —, .— — — —, — — —…, … — —, — …. 1108:21:36. Обратный отсчет продолжался, теперь в масштабах Вселенной. Девяносто два часа истекло, осталось всего 1108. Ша взволнованно мерил шагами комнату, время от времени останавливаясь и бросая взгляд на последовательность чисел, которые выписывал Ван. Наконец, он не выдержал: — Вы можете объяснить, что происходит?! — Не могу, доктор Ша, — отрезал Ван. — Даже не спрашивайте. Он отпихнул от себя стопку распечаток с извилистой линией и, не отрывая глаз от чисел, пробормотал: — Может, все три спутника и обсерватория вышли из строя… — Вы же прекрасно знаете, что это невозможно! — А если это саботаж? — Тоже невозможно! Синхронно сфальсифицировать данные трех спутников и наземной обсерватории?! Ну, знаете, в таком случае саботажник должен быть существом сверхъестественным! Ван кивнул: уж лучше сверхъестественный саботажник, чем мигающая Вселенная. Но тут Ша отобрал у него и эту надежду: — А знаете, ведь это легко проверить! Когда флуктуация реликтового излучения так велика, ее можно увидеть просто глазами. — Как это — глазами? Вы о чем? Длина волны реликтового излучения — семь сантиметров. Это на пять порядков больше, чем длина волны видимого света. Как его можно увидеть глазами?! — С помощью 3К-очков. — Каких еще 3К-очков?! — Это мы сделали такую игрушку для столичного Планетария. Почти полвека назад Пензиас и Уилсон обнаружили реликтовое микроволновое излучение с помощью шестиметровой рупорной антенны. Технология настолько продвинулась вперед, что теперь эту антенну можно уменьшить до размера очков. Мы так и сделали. Потом добавили в устройство конвертер, преобразующий семисантиметровые волны в видимый красный свет. Ночные посетители Планетария могут надеть очки и наблюдать излучение собственными глазами. — И где их взять, эти очки? — В Планетарии. Мы сделали больше двадцати штук. — Так давайте! Мне нужно успеть заполучить пару до пяти часов. Ша схватил телефон. Ждать ответа пришлось довольно долго. Потом понадобилось затратить немало слов, чтобы убедить служащего, разбуженного посреди ночи, пойти в Планетарий и подождать там Вана с часок. Провожая гостя, Ша сказал: — Я с вами не поеду. Я увидел достаточно, мне дальнейшие подтверждения ни к чему. Надеюсь, вы все же объясните мне случившееся, когда сочтете возможным. Если обнаруженный феномен выльется во что-то более значительное, уж я вас не забуду! Открыв дверцу машины, Ван проговорил: — Мерцание прекратится в пять утра. Думаю, вам не стоит пытаться обнаружить его после этого часа. Поверьте, вы ничего не добьетесь. Ша посмотрел на Вана долгим взглядом, потом кивнул. — Понимаю. В последнее время в науке происходит много странного… — Именно. — Ван нырнул в машину. У него не было ни малейшего желания углубляться в тему. — Значит, пришла наша очередь?.. — Во всяком случае, моя. — И Ван завел мотор. * * * Часом позже он подъехал к Планетарию и вышел из машины. Яркие огни ночного города проникали сквозь прозрачные стены огромного стеклянного строения, так что можно было различить неясные очертания интерьера. Вану подумалось, что если архитектор намеревался выразить свое восприятие Вселенной, то замысел удался: ведь чем прозрачнее вещь, тем более глубокую тайну она скрывает. Вселенная сама по себе прозрачна, и при наличии достаточно острого зрения можно заглянуть в самые отдаленные ее уголки. Но чем дальше ты заглядываешь, тем таинственней она становится. В дверях Вана ожидал заспанный служащий. Протянув посетителю небольшой футляр, он сказал: — Здесь пять пар 3К-очков, полностью заряженных. Нажмите на левую кнопку, и очки включатся. Правая кнопка — регулятор яркости. Наверху у меня еще десяток пар. Смотрите в свое удовольствие, а я пойду посплю. Этот ваш доктор Ша, должно быть, совсем сбрендил. — С этими словами служащий удалился в темные глубины Планетария. Ван положил футляр на заднее сиденье, открыл и достал пару очков. Они походили на панорамный экран внутри шлема от V-костюма. Надев их, Ван осмотрелся вокруг. Город выглядел точно так же, как и раньше, только огни потускнели. Ах да, очки ведь надо включить. Теперь город предстал в виде множества туманно светящихся гало. Большинство из них стояло на месте, другие мерцали и двигались. Ван сообразил, что это источники излучения в сантиметровом диапазоне, преобразованного в видимый свет. Длина исходной волны была слишком большой, поэтому источники представали в виде размытых световых пятен. Ученый поднял глаза. Небо тускло светилось красным. Это и было реликтовое космическое излучение, отголоски Большого Взрыва, по-прежнему горячие «угольки» Творения, зародившееся миллиарды лет назад. Звезд Ван не различал. Поскольку видимый свет тоже подвергался преобразованию, звезды должны были выглядеть как черные точки, но дифракция сантиметрового излучения не позволяла разглядеть мелкие детали. Когда глаза приспособились, Ван заметил, что красноватый фон пульсирует. Весь небосвод мерцал, как если бы Вселенная была самым обыкновенным фонарем, раскачивающимся на ветру. Стоя под мерцающим куполом ночного неба, Ван вдруг ощутил, что пространство словно стянулось до размеров тюремной клетки, и он в ней узник. Вселенная — это сжавшееся в спазме сердце; пронизывающий все вокруг красный свет — это наполняющая его кровь. Омываемый приливами крови, Ван обнаружил, что эти приливы нерегулярны — небо пульсировало неравномерно. Он почувствовал незримое присутствие чего-то до крайности странного, извращенного, не подвластного человеческому разумению… Он снял очки, в изнеможении опустился на землю и прислонился спиной к автомобильному колесу. Ночной город постепенно вернул себе реальность видимого света. Но глаза Вана блуждали в поисках чего-то иного, трудно поддающегося определению. Вон там, через дорогу, вход в зоопарк, освещенный рядом неоновых фонарей. Один из них собирался перегореть и нерегулярно помаргивал. А вон деревца — их листья трепетали на ночном ветерке, беспорядочно мерцая в свете уличных фонарей. В отдалении возвышался выполненный в русском стиле шпиль Пекинского выставочного центра; красная звезда на его вершине посверкивала в лучах фар проезжающих внизу машин — случайно, неравномерно… Вану чудилось, что даже складки на развевающихся у входа в Планетарий флагах и выбоинки на обочине дороги посылают ему какие-то сообщения. Он пытался расшифровать их при помощи кода Морзе, но из этого ничего не выходило. Оставалось лишь ощущение все того же обратного отсчета — тик-так, секунда за секундой… Ван потерял представление о времени. Наконец, появился служащий Планетария с вопросом, закончил ли гость свои дела. Но когда он увидел лицо Вана, его заспанные глаза мгновенно прояснились и налились страхом. Служащий упаковал очки, еще раз взглянул на Вана и торопливо убрался, унося с собой футляр. * * * Ван достал телефон и набрал номер Шэнь Юйфэй. Та ответила практически мгновенно. Должно быть, страдала бессонницей. — Что произойдет, когда отсчет завершится? — спросил Ван. — Не знаю. — Шэнь повесила трубку.